Анна и французский поцелуй (страница 11)
Нам открывается прекрасный вид на вход – сотни и сотни крошечных фигурок, высеченных в трех громадных арках. Статуи напоминают каменные куклы, каждая вырезана отдельно от остальных в мельчайших деталях.
– Они невероятные, – шепчу я.
– Не там. Здесь, – Сент-Клэр указывает мне под ноги.
Я опускаю взгляд и с удивлением обнаруживаю, что стою посреди маленького каменного круга. В центре, прямо между моих ног, медно-бронзовый восьмиугольник со звездой. По кругу выгравированы слова: POINT ZÉRO DES ROUTES DE FRANCE.
– Мадемуазель Олифант. Это переводится как «Французский нулевой километр». Другими словами, от этой точки отсчитываются все остальные расстояния Франции, – Сент-Клэр откашливается. – Здесь начало всего.
Я вновь поднимаю взгляд. Сент-Клэр улыбается.
– Добро пожаловать в Париж, Анна. Я рад, что ты приехала.
Глава 9
Сент-Клэр засовывает ладони в карманы и пинает носком ботинка булыжник.
– Итак? – наконец спрашивает он.
– Спасибо, – я ошеломленно смотрю на него. – Было очень мило с твоей стороны привести меня сюда.
– Ах, ну, – он выпрямляется и пожимает плечами – полностью французский жест, который у него так хорошо выходит – и вновь показывает свое обычное, уверенное выражение лица. – Нужно с чего-то начинать. А теперь загадывай желание.
– Хм? – слова у меня редко вяжутся. Мне бы стоило попробовать себя в эпической поэзии или придумывать джинглы для рекламы кошачьего корма.
Сент-Клэр расплывается в улыбке.
– Встань на звезду и загадай желание.
– Ох. Ладно, конечно, – я сдвигаю ноги вместе, чтобы встать четко по центру. – Хочу…
– Не произноси вслух! – Сент-Клэр бросается вперед, словно хочет остановить слова своим телом, и мой желудок делает сальто. – Ты совсем ничего не знаешь о загадывании желаний? Такой шанс можно получить лишь несколько раз в жизни. Падение звезды, реснички, одуванчики…
– Свечи на торте в день рождения.
Он игнорирует мой подкол.
– Именно. Так что ты должна воспользоваться шансом, когда он возникает, и согласно суеверию, если загадаешь желание, стоя на этой звезде, оно обязательно сбудется, – он замолкает, прежде чем продолжить. – И оно звучит лучше, чем другое.
– Что я умру мучительной смертью от отравления, пулевого ранения или утопления?
– Переохлаждения, а не утопления, – Сент-Клэр разражается смехом. У него такой чудесный, мальчишеский смех. – Но нет. Я слышал, что каждому, кто постоит в центре звезды, суждено когда-нибудь вернуться в Париж. Но, как я понимаю, для тебя даже один год – это уже слишком много. Я прав?
Я закрываю глаза. Передо мной появляются мама с Шони. Бридж. Тоф. Я киваю.
– Как я и думал. Так, теперь держи глаза закрытыми. И загадай желание.
Делаю глубокий вдох. Прохладная влажность ближайших деревьев наполняет мои легкие. Чего я хочу? Сложный вопрос. Я хочу вернуться домой, но стоит признать, что я наслаждаюсь сегодняшним вечером. А что если это единственный раз за всю мою жизнь, когда я живу в Париже? Знаю, что только что призналась Сент-Клэру, будто не хочу здесь находиться, но какая-то часть меня – маленькая, крошечная часть – испытывает любопытство. Позвони мой отец завтра и прикажи вернуться домой, я бы даже почувствовала разочарование. Ведь я до сих пор не видела Мону Лизу. Не побывала на вершине Эйфелевой башни. Не прошла под Триумфальной аркой.
Так чего же еще я хочу?
Хочу снова почувствовать прикосновение губ Тофа. Хочу, чтобы он меня дождался. Но есть другая часть меня, часть, которую я действительно ненавижу, которая знает, что даже если мы сейчас справимся с расстоянием, я все равно уеду в колледж в следующем году. Так что я увижу Тофа этим Рождеством и следующим летом, а потом… будет ли что-то потом?
Но есть еще кое-что.
То, что я пытаюсь игнорировать. То, чего не должна желать; то, что не могу иметь.
И оно сейчас стоит прямо передо мной.
Так чего же я хочу? То, в чем я не уверена? Кого-то, кто, возможно, мне не нужен? Или того, кого я не могу заполучить?
К черту. Пусть судьба сама решит.
Я желаю того, что будет лучше для меня.
Как вам такое обобщение? Я открываю глаза, ветер дует сильнее прежнего. Сент-Клэр убирает прядь волос, упавшую на глаза.
– Должно быть, это было хорошее желание, – говорит он.
* * *
На обратном пути Сент-Клэр подводит меня к лавке с бутербродами, где можно перекусить поздним вечером. От запаха дрожжей текут слюнки, и мой желудок урчит в предвкушении. Мы заказываем панини, сэндвичи, спрессованные на горячем гриле. Сент-Клэр выбирает начинку из копченого лосося, сыра рикотта и чеснока. Я же заказываю с пармской ветчиной, сыром фонтина и шалфеем. Он называет это фастфудом, но то, что нам приносят, совсем не похоже на мягкие сэндвичи из «Subway».