Теперь, помимо обязанностей младшего секретаря, я разрабатывала дизайны упаковки и периодически готовила завтраки и обеды для своего начальника. Двадцати четырех часов в сутках мне стало катастрофически не хватать. Я до поздней ночи корпела над дизайнами, а утром неслась на работу лишь с кое-как накрашенными ресницами. Благо, Ларский перестал надо мной измываться, иначе было бы хуже, чем в аду. А еще выдавались нечастые, но милые и интересные свидания с Алексеем. В общем, как я уже говорила, все было не так уж и плохо. И в момент, когда я это признала, Никита снова взял отгул.

– Тебя опять не будет? – удивилась я, когда он сообщил мне эту «чудесную новость».

– Что значит «опять»? – нахмурился Подольский. – Я в этом месяце только второй раз отгул беру.

– Я вообще еще ни разу отгул не брала, – буркнула я с завистью.

– А тебе и не положено, ты на испытательном сроке. – Никита протянул мне флешку: – Здесь отчеты, которые завтра будут нужны Ларскому. И зайди к нему перед уходом, он тебе даст указания на завтра.

– Хорошо-о-о, – уныло протянула я, взяв флешку.

Когда все начали собираться домой, я постучалась и вошла в кабинет Ларского.

– Вы просили, чтобы я зашла…

– Угу, – кивнул он, сосредоточенно глядя на монитор компьютера.

Пощелкав мышкой, Ларский что-то быстро напечатал, кивнул и, откинувшись в кресле, обратил все свое внимание на мою скромную персону.

– Завтра у меня важное мероприятие в обед. Из Китая приезжает один из наших старых спонсоров, и я должен уговорить его вложиться в «Элли». При этом выглядеть я должен идеально. Ну и ты тоже.

Не понимая пока, к чему он клонит, я осторожно кивнула.

– В связи с этим ты должна встать очень рано, приготовить мне завтрак и приехать ко мне домой.

Мне хотелось завопить «ЧТО???», но я лишь закашлялась, да так, будто у меня был туберкулез. Спокойно дождавшись, когда я откашляюсь, Ларский продолжил:

– Ты поможешь подобрать мне одежду, а потом повезешь на работу. В обед мы едем на встречу, а после будет еще несколько важных дел, но уже внутри компании. Все ясно?

– Почти, – произнесла я, кусая губу. – Не понятно лишь одно: вы что, сами одеться не можете?

На мой вопрос Ларский ответил не сразу, что удивительно. Обычно у него на все всегда готов быстрый и хлесткий ответ, но в этот раз мой вопрос явно выбил его из колеи. Его зеленые глаза забегали в разные стороны, а длинные пальцы забарабанили по столу.

– У меня проблемы с сочетанием цветов, – выпалил он. – Я дальтоник.

– Дальтоник? – еще больше удивилась я. – Как вам тогда водительские права выдали?

– Ну, я не совсем дальтоник, – исправился Ларский. – Частичный. Плохо различаю оттенки, что очень мешает при выборе галстука и рубашки. С этим мне всегда помогает Никита, но так как его не будет завтра, придется это сделать тебе.

Отговорка показалась мне бредовой, но разве я могла возразить своему начальнику? Пришлось сложить руки на животе и покорно согласиться с его указаниями.

Ложась спать, я с грустью перевела будильник на три часа раньше и, стараясь не смотреть на то, сколько мне осталось спать, упала лицом в подушку.

Утром я, разумеется, страшно опаздывала. Как оказалось, у меня было не так уж много красивых и одновременно представительных нарядов. В особенности беда обстояла с туфлями. Под бежевое платье-футляр не подходили ни мои любимые пудровые лодочки, ни черные туфли с небольшим каблуком, ни купленные в Чехии коричневые лоферы. Идеально подходили лишь бежевые замшевые туфли на высоком каблуке, которые после долгого пребывания в них, страшно давили на мизинцы.

Времени у меня уже не было, как, впрочем, и выбора, поэтому я обула замшевые туфли и выбежала из квартиры, на ходу вызывая такси.

Ларский скинул свой адрес еще вчера вечером. Я полагала, что он живет в одном из элитных районов Москвы с качественной инфраструктурой и изящными многоэтажками с люксовыми квартирами. Но Ларский жил в совершенно обычном десятиэтажном доме на станции метро Динамо. Мое такси въехало в совершенно обычный двор, с совершенно обычными лавочками с облупившейся краской и орущими бездомными котами. Сам дом внутри оказался чистым и не вонючим, как обычно бывает, что, впрочем, никак не делало его необычным. Ну, разве что дверь квартиры Ларского выглядела красиво и дорого.

Осмотрев ее, я дважды нажала на звонок. Подождала некоторое время и нажала снова. После четвертой попытки я достала телефон и набрала начальника. Не сразу, но он ответил. Хриплым голосом что-то пробормотал в трубку, я даже не поняла, что.

– Александр Сергеевич, я уже минут пять под вашей дверью стою. Открывайте.

Послышался шорох, кряхтение и какой-то грохот, а потом вызов завершился. Спустя минуты три дверь наконец открылась, и я увидела заспанного Ларского в одних домашних брюках.

– Матерь божья! – вырвалось у меня при виде его голого торса.

– Ага, и тебе привет, – пробормотал он, так и не поняв, что шокировал меня своим видом.

– Вы бы хоть оделись, – предложила я, стараясь не смотреть на него.

Ларский угукнул и медленно протопал вглубь квартиры, а я, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, принялась снимать с себя верхнюю одежду.

Квартира Ларского была просторной, двухкомнатной и очень современной. Помимо дорогого и стильного ремонта, здесь была система умного дома во главе с говорящим голосовым помощником – чуть позже Ларский попросил у него зажечь свет в гардеробной, включить чайник и поставить лёгкую музыку.

Вчера перед сном я прочитала несколько статей о том, как подобрать удачный наряд для делового мужчины, как повязывать галстуки и сочетать их с другой одеждой. Мало чего запомнив, я надеялась, что утро вечера мудренее, но увидев полуголого Ларского, окончательно забыла обо всем на свете.

Гардеробная занимала часть спальни, дверь в которую была прикрыта, и представляла собой небольшое светлое помещение, в котором было развешено целое множество одежды, большую часть которой составляли классические костюмы и рубашки. Запахнувшийся в халат Ларский уже успел причесать свои лохматые после сна волосы и теперь стоял перед рубашками и растерянно смотрел на них.

– Хотите сказать, что не различаете их? – я указала на несколько голубых рубашек, цвета которых отличались друг от друга на два-три тона.

Ларский помотал головой. Тихо вздохнув, я задумчиво принялась осматривать гардероб, мысленно составляя образ. После двух неудачных попыток я все же смогла одеть Ларского так, чтобы мы оба остались довольны. Вернее, одевался он сам, я же просто подобрала ему одежду и аксессуары. Затем Ларский с аппетитом проглотил приготовленный мной сэндвич, выпил кофе и жестом велел мне собираться.

Первая половина рабочего дня прошла в полнейшей суматохе – так обычно бывает, когда Никита берет отгул, и я полностью за него отдуваюсь. За час до обеда Ларский выскочил из своего кабинета и велел мне собираться.

– Выезжаем через десять минут, будь готова.

Чувствуя себя дрессированной собачкой, которая всюду должна следовать за своим хозяином, я накинула легкий плащ, взяла сумку и, помахав девчонкам, побежала к лифту.

Ресторан, в котором мы должны были встретиться с гостем из Китая, оказался китайским, а от китайской еды у меня всегда страшная изжога.

– Это он выбрал место встречи или вы? – спросила я Ларского, закрыв машину.

– Он. Его зовут Кайл Чо и он предпочитает только китайскую кухню. Долбаный привереда, – скривился Ларский.

– Кто бы говорил, – произнесла я себе под нос.

Шагая вслед за Ларским, я вдруг оступилась и неловко закачалась, а вместе со мной опасно закачался каблук на правой туфле. Балансируя руками, я бы наверняка упала, если бы вовремя не схватилась за рукав пиджака Ларского.

– Ты чего? – спросил он, повернувшись ко мне. Того, как я оступилась и чуть не упала, он не видел.

– Оступилась просто. – Я изобразила извиняющуюся улыбку и отпустила рукав Ларского.

В ресторан я ступила с осознанием того, что минусом этих туфель было не только неудобство, но и каблуки. Вернее, один каблук, на правой туфле, который отвалился пару лет назад и который я сама приклеила. Итак, с моим везением какова вероятность того, что он отвалится в самый неподходящий момент? Правильно, стопроцентная!

Стараясь сильно не наступать на злосчастный каблук, я продвигалась вглубь ресторана и не выпускала из поля зрения ближайшую ко мне руку Ларского – чтобы ухватиться за нее в момент, когда случится беда.

Кайл Чо – невысокий, полный и круглолицый мужчина за пятьдесят с щелочками вместо глаз – уже ждал нас за столиком с двумя маленькими и такими же круглолицыми мужичками. Все подскочили при виде Ларского и с широкими улыбками принялись оживленно кланяться.

Как оказалось, Кайл Чо знал Ларского еще маленького, так как крепко дружил с его покойным отцом. За непринужденным разговором Кайл Чо даже упомянул, как хотел свести свою дочь с Ларским, вот только она, чертовка, втихую выскочила замуж за простого сантехника, который однажды пришел к ним на вызов. Теперь у них трое детей, собака и своя лапшичная.

Я ковыряла палочками жареную свинину с грибами в остро-сладко-соленом соусе, слушала разговор мужчин, периодически кивала и улыбалась. Когда принесли десерты, Ларский щелкнул пальцами, давая понять, чтобы я передала ему портфолио с нашей продукцией.

– Кайл, мы сейчас запускаем новый проект и хотим…

– Чтобы я в него вложился? – перебил Ларского господин Чо.

– Да почему сразу вложился? Хочу, чтобы ты просто посмотрел.

Ларский протянул господину Чо папку, в которой была собрана краткая информация по новому продукту. После его слов о вложении, я сразу поняла, что у Ларского и тут ничего не получится – слишком уж хорошо чувствовалось ехидство в голосе китайца. Надеюсь, что мой начальник тоже это поймет и морально приготовится к отказу, иначе меня ждет повтор той истории с баром. Благо, теперь я знаю, где живет этот засранец.

– Зачем смотреть? Я полностью тебе доверяю, – вдруг совсем другим голосом произнес господин Чо. – Сколько тебе надо?

Ларский довольно улыбнулся и сказал:

– Давай обговорим это завтра у меня в офисе.

Господин Чо кивнул и, подняв бокал, выпил оставшееся в нем вино.

– Как вам удалось так быстро его уговорить? – спросила я, когда китайцы отошли в уборную, а мы с Ларским остались вдвоем за столиком.

– Мне его и уговаривать не надо. Он всегда соглашается мне помочь, – самодовольно ответил мой начальник.

– И все же он говорил так ехидно. Я готова была поклясться, что вы потерпите неудачу.

– Кайл – тот еще шельмец, но отказать своему крестнику он не может.

– Он ваш крестный? – удивилась я. – А разве так можно?

– Он православный христианин, если ты о религии, – сказала Ларский, многозначительно глядя на меня.

Я приготовилась к тому, что он сейчас начнет отчитывать меня за всякие глупые домыслы, но ничего подобного не последовало. Ларский сидел вполоборота, положив левую руку на спинку стула, и смотрел на меня очень странным, совершенно несвойственным ему взглядом – так обычно смотрят родители на свое маленькое чадо в ожидании, что еще такого милого и забавного оно может отчебучить.

– А, понятно, – пробормотала я, отводя взгляд от Ларского.

– Если хочешь, можешь выйти на улицу. Я только скажу Кайлу пару слов и тоже к тебе приду.

– Хорошо, – спокойно сказала я, скрывая свою радость.

Последний час я провела в мыслях о том, поскорее бы убраться из этого душного места с неприятными запахами восточной еды. Мой желудок уже начинал поднывать после китайского блюда, а голова трещать от постоянной болтовни господина Чо.

Выйдя из ресторана, я глубоко вдохнула хоть и не очень свежий, но зато освежающе прохладный воздух, постояла немного и решила пригнать машину с парковки.