– Тебя ждет большая жизнь. Да, я знаю тебя совсем немного, но ты ни капли не ужасная. У всех бывают тяжелые времена и плохие поступки, но у тебя же нет желания делать больно другим.

– Но я ведь ни с кем не близка. Все просто отталкивают меня.

– Но ты не желаешь им зла.

– Да. Это моя участь.

– Какая?

– Разбиваться в лепешку ради других, но быть ими же отвергнутой.

– Так не разбивайся. Разбитое вообще мало кому нужно. А лепешки принято обходить стороной. Не делай так.

– Раз мы выжили, значит для чего-то еще нужны. С этого дня придется очень многое переосмыслить.

– Подумай, правда ли твой меч создан убивать, а не быть символом милосердия. Я бы выбрал никогда больше не отрезать чужие головы и не протыкать сердца, и если увижу другой путь – сверну на него в эту же секунду.

– Раньше я много тренировалась, но никогда не убивала. Бои были шуточные, хоть мне и казалось, что я могу погибнуть. Я не знала, что смерть встречается так часто и так жестока к тем, кому мертвые были дороги.

– Не все так плохо. Мир вокруг такой, каким мы его видим. Или хотим видеть. Я не говорю, что ты живешь неправильно, просто напоминаю, что может быть иначе.

– Иногда просто нет выбора.

– Иногда мы просто не готовы сделать этот выбор.

Хильд немного успокоилась, собираясь с мыслями и думая, что же делать дальше. Кристер оторвал кусочек ткани, увидев все еще кровоточащую руку и поражаясь, как она еще в сознании. Посидев еще какое-то время, они решили двигаться до ближайшего города, который находился довольно недалеко от Гримсберга. На постоялом дворе они взяли две комнаты, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть. Хильд ликовала, что Ин осталась дома, потому что неизвестно, кто бы остался жив.

На заднем дворе ей разрешили умыться, поэтому долгое время она провела с упоением глотая чистую воду с корытца и отмывая все ужасы ночи с волос, лица, рук и ног. Кристер закрылся у себя, поэтому она ушла спать, не заходя к нему.

Проспав около суток, чувствовала она себя помято, но пробудить ее окончательно смогла пустота за соседней дверью. Он исчез. Просто оставил ее одну, являясь самым близким человеком.

– Где он?! Вы его видели?! – расплескивая накопившийся гнев спрашивала она у каждого, кто попадался ей на пути. Ответа не было, поэтому собрав свои вещи она вышла в сторону дома.

Без Ин было совсем тяжко, но произошедшее давало ей сил, которых хватило бы дойти до Асгарда. Единственный, кому она могла доверять и кого не хотела потерять ни за что, просто оставил ее.

Гримсберг встретил разъяренную и убитую Хильд, которая пугала каждого из проходивших мимо. Остатки болотной жижи на волосах и одежде, окровавленная рука и свежая волчья шкура на плече могли хорошенько отталкивать людей, но ей было все равно. Ан закрылась в своей комнате, стараясь вообще никак не контактировать с подругой, особенно после того, как Хильд перестала отзываться и отвечать на любые вопросы, вообще не вставая с кровати несколько дней. Таким было ее прошлое. Прошлое, которое уже три года никак не хочет дать ей свободу.

Она стояла около большого окна, которое немного остыло от холода ночи и успокаивало ее горевшее от внутренней боли тело. Сейчас почему-то казалось, что боль была ощутимая, причем очень сильная.

Начали всплывать события вечера, когда она решила выпить впервые за земную жизнь и отметить свой новый дом, а после появился незнакомец, напомнивший о прошлом и добавивший еще больше вины. Потом он несколько раз сильно ударил ее по лицу и животу, но это она помнила плохо, потому что была слишком занята внутренней собой, переставшей понимать происходящее и запутавшейся в том, к чему ей теперь идти. Следом появился Орм, из-за которого она вообще забыла о произошедшем в таверне, на несколько мгновений позволив себе расслабиться. Теперь снова был дом, одиночество и ночь, которые возвращали ее к мыслям и очередной боли, ставшей уже основанием каждого ее дня.

Внезапно воздух в легких начал заканчиваться, а ноги подкашиваться. Свидетельницей этой картины стала луна, которая возвышалась прямо над высокими многолетними соснами, освещая комнату Хильд и ее саму.

Решая выйти на воздух, она, покачиваясь, одолевает лестничный пролет и, сама не понимая, как дошла, оказывается у озера.

Между тем темная и ледяная вода все так же мирно покачивалась от дуновений ветра, которые просачивались сквозь синюю ткань и обдавали холодом кожу. Раскачиваясь в тон этим волнам, она чувствовала, что боль понемногу отступает, оставляя одну пустоту внутри. Что будет дальше? О своем настоящем прошлом она так и не смогла узнать, продолжая жить среди людей и набираться новых воспоминаний и создавая свою историю, какой бы ничтожной она ни была. Подули более сильные порывы ветра и она натянула рукава посильнее, закрывая ладони тканью и обнимая плечи. Так было гораздо теплее. Уходить не хотелось совсем. Изумрудная трава, слегка покрывшаяся инеем, неприятно морозила ноги.

На синей ткани стали появляться багровые разводы, заметив которые Хильд протянула одну руку к губам, все так же обнимая второй плечо. Изо рта стекала кровь, которая тут же вызвала ужас. Отхаркивая ее в траву, создалось ощущение, что ее становилось только больше. Ей стало так тяжело стоять, что она упала на колени, продолжая сплевывать потоки красной жидкости и держась за траву руками, так, будто иначе она упадет замертво.

Всему когда-то приходит конец, поэтому она отмыла измазанные в земле руки и глубоко вдохнула.

– Верни мне мою жизнь. Я знаю, что ты от меня что-то скрываешь. Сколько можно тянуть? – вслух спросила она, смотря в небо и надеясь, что отец услышит ее.

Скоро стало совсем невыносимо холодно и Хильд направилась по пустынным улицам к своему жилищу.

Лунный свет встретил ее сразу же за открытой дверью, провожая, будто придерживая, до верхней комнаты. Не давая себе задуматься ни на секунду, она нервно развязывала шнуровку, стягивая с себя и запинывая это платье в дальний угол. Натягивая новую сорочку, она почувствовала дикую боль на ребрах и лопатках, где заметила бы фиолетовые гематомы, если бы могла посмотреть.

Сон сразу же забрал ее, как только тело коснулось постели. Но сны были безумно странными…

Шаг, еще один, третий… Маленькие ножки торопливо бегали по холодному каменному полу, собирая всю грязь к бледным, почти белым ступням. Из-за одной, казавшейся огромной и неподъемной двери, раздался голос:

– Где она? Снова одна? – было задано высоким и приятным женским голосом. Маленькая девочка решила не задерживаться и побежала дальше, представляя, что она летит над водой, расправляя крылья. Но крыльев у нее не было. Как и ничего вокруг, кроме каменных стен коридора, массивных деревянных дверей и огромного окна, освещающего ее со спины лунным светом.

Прямо перед ней оказался мальчик, совсем немного старше нее, но явно показывающий свою важность.

– Почему ты здесь? Мама тебя ищет. – детским, но уже командирским голосом спрашивал он у нее.

– Мама? Зачем? – наивно, смотря на него снизу и подбирая подол длинного платья, в темноте напоминающего синий цвет, начала спрашивать девочка.

– Нам нельзя здесь ходить. – начал обижаться на несерьезность собеседницы мальчик.

– Но ты тут ходишь. – улыбнулась она, радуясь, что хоть когда-то у него нашлось время. Кого-то он ей сильно напоминал, но кого, в полумраке было трудно разобрать.

Еще какое-то время продолжалась их словесная перепалка, но в один миг они оба замерли, глядя в сторону другого конца коридора, откуда стали доноситься массивные, но уверенные шаги. К ним подошел огромный и сильный человек, какими обычно пугают маленьких детей. Почему-то девочка обратила внимание на довольно молодые черты лица, которые сложно было представить, слушая грузные шаги, и длинный толстый плащ, шлейф которого доставал до пола и неаккуратно волочился вслед за хозяином.

Мужчина наклонился, давая ей лучше рассмотреть его лицо. «Ты ведь хочешь быть маленькой королевой?» – спросил он у девочки. «М-м.» – отрицательно покачала она головой. «И платьев не хочешь?» – снова задал он вопрос. Она снова несогласно покачала головой. «А крылья?» – сказал он последнее с интригой в голосе, будто был уверен на все сто. Так и оказалось, потому что девочка вся засветилась и запрыгала от радости.

– А что хочешь ты? – начал он разговор с хмурым мальчиком.

– Молот. Настоящий и большой. – все так же нахмурено и скрестив руки ответил тот.

– Тогда пойдем. – произнес мужчина и протянул обе руки вперед, а что рука девочки была перехвачена другой маленькой рукой.

– Это же папа. – прозвучал грубый и злой мальчишеский голос.

– Папа! – раздался счастливый другой детский голос.

Хильд проснулась. Грудную клетку сдавливало, поэтому она постаралась выпрямиться на кровати, сопровождая все объемными вдохами и тяжелыми выдохами.

– Я ведь узнаю, что было дальше, да? – неуверенно спросила она у пространства вокруг себя, не совсем понимая, кому вообще адресованы слова. Ощущая, как резко стали тяжелеть веки, ее голова снова упала на подушку, а она погрузилась в сны.

Мальчик нехотя протянул руку к уже держащему его сестру на руках мужчине и они направились в сторону огромных ворот. Глаза девочки ловили взглядом вокруг себя колонны, возвышающиеся прямо к верхним этажам, все тот же лунный свет, красиво обыгрываемый различными бледными узорами на стенах и полу.

Все так же сидя на руках у этого мужчины она рассмотрела его светлую, теплых оттенков бороду и даже пыталась закручивать колечки, пока он уносил ее и уводил маленького брата все дальше и дальше от замка, но совсем не такого, какой была Вальхалла…

Наступило утро, и впервые за долгое время был уже не рассвет. Несмотря на боль, Хильд выспалась, сладко потягиваясь в теплой и чистой постели. Так давно она не чувствовала себя хорошо.

Тут она вспомнила про очень странные сновидения, пытаясь хоть сейчас понять, что же они значили.

– Мальчик, мальчик, мальчик… Это же… Тор? Да нет, бред. Нет. Правда Тор. И молот. – начала рассуждать она вслух, бродя по комнате в белой сорочке. – А замок? Он в этом мире? Если да, тогда где?

Оставшись без ответа, она нашла в еще неразобранных свертках и мешках светлую рубашку и почти черного цвета штаны, подпоясав все черным веревочным шнурком. Мысли мыслями, а Ин стоит голодная.

Свежий воздух дал ей немного бодрости, а физический труд помог понять, к кому можно обратиться. Странно, но так часто бывает, что перетаскивание сена и злаков и наливание воды могут найти решение таких сложных задач.

Решая выгулять свою любимую лошадь, которая с годами только крепла, Хильд выехала в город по уже знакомому адресу.

Вегард открыл сразу же.

– О, Хильд? Снова появились какие-то планы?

– Да. Но от тебя мне нужно другое. Пустишь?

– Заходи. – за ней сразу же была закрыта дверь, а сама она направлена к все тому же круглому столику.

– Ты ведь много где был? – неловко и будто не решаясь спросить начала издалека Хильд.

– Было такое, а что? – архитектор уловил ее сомнения и решил не давить, ожидая, что она сама решится сказать.

– Есть одно место, думала, может ты знаешь, тебе такое важно.

– А где оно?

– Не знаю. Я знаю только, как выглядит. Поэтому и пришла.

– Описать сможешь?

– Да, конечно… – начала было она, но не смогла подобрать нужные слова, будто все исчезло прямо из головы.

– Рисуй. – резко сказал он, протягивая какую-то поверхность, напоминающую дерево и уголек. Хильд старательно выводила каждую полосочку, пока перед Вегардом не возник пустынный двор и возвышающийся несильно высокий замок с несколькими башенками.

– Примерно так. – передала она рисунок в руки мужчины, аккуратно вытирая черные следы с пальцев об одежду.

– Не могу сказать точно, но мне есть у кого узнать. Подождешь до вечера?