Тишина, которая стала совсем неловкой.

– Пойдем, мне нужно отдать тебе подарок. – направился Кристер в сторону одного из более обустроенных и крепких шатров, жестами приглашая пройти за ним.

Собрав оставшуюся одежду с травы и отряхнув землю, она наспех накинула плащ, направляясь к свету за плотными тканями у входа. В углу стояла большая кровать, которая немного прикрывалась свисающим балдахином древесного цвета, а по подушке были раскиданы белые со слабой желтизной прямые прядки, чья владелица сладко свернулась в гуще одеял и сладко посапывала, выглядя не грозной королевой с многовековой историей и дочерью верховного бога, а маленькой девочкой, еще верящей в сказки.

– Это твой дом? – едва слышно произнесла Хильд, пытаясь идти без звука.

– Да. – так же тихо ответил Кристер.

Он подошел к сундукам, стоящим в темном углу, и достал перетянутый плотной тканью сверток, подвязанный льняной веревкой.

– Откроешь, как приедешь домой.

– Почему не раньше?

– Ну можешь и раньше.

Взгляд Хильд зацепился за плетеное украшение на своем запястье, приобретенное еще давно, но не находившее применения. Она аккуратно подцепила пальцем замочек, снимая с руки и передавая в большую раскрытую ладонь.

– На память. Не знаю, когда мы еще увидимся. – немного огрубевшая кожа пальцев сжала мокрый веревочный оберег, не выпуская до тех пор, пока от ушедшей девушки не осталось даже шлейфа из запаха сырости и мокрой ткани.

Шаг 13. В объятии страха.

– Уже уезжаешь? – Ханна стояла в домашней рубашке и помогала упаковывать последние сумки на Ин. – Осталась бы еще.

– И потом ехать под слоем снега? Нет уж.

– Обещаешь писать мне?

– Обещаю. Но у меня почему-то чувство, что так далеко, как от Гримсберга до замка мы не будем.

– Не знаю. Не хочу тебя отпускать.

– Я тоже совсем не горю желанием ехать, но меня два месяца не было дома. Меня там… – тут она задумалась, прежде чем сказать, пробуя на вкус и пытаясь самой себе донести смысл слова. – Ждут?

– Конечно ждут. А как ты думала? Столько лет рядом были.

– Я не всегда была к ним справедлива.

– Сейчас сможешь все исправить. Представь еще одну ночь на берегу озера с Ормом и разговорами о звездах. Ан и Вик, с которыми вы бы обсуждали твои поездки и последние события в городе.

– Они не сильно ладят.

– В твоих силах исправить это.

– Я постараюсь. И ты сильно похожа на Ан.

– Чем же?

– Если бы не твои косы, то всем.

– Тебе просто ее не хватает.

– Может быть.

Сквозь серую ткань просматривалась изменившаяся фигура сестры, которая изначально казалась чуть ли не старухой, теперь выглядела даже моложе самой Хильд. Худые, но обтянутые тугими мышцами руки больше не были сухими и костлявыми. Побыв с Ханной всего чуть больше месяца, оказалось, что иногда им даже не нужно разговаривать. Многих вещей, сделанных королевной, как про себя называла ее Хильд, нельзя было объяснить.

– Просто доверься тому, что я делаю. Я вижу гораздо больше, чем ты думаешь. Просто верь в меня. – было произнесено при разговоре пару дней назад.

– Ты разорила королевство, в которое входило всего несколько десятков городов.

– Это было давно, ты же знаешь.

– И сейчас ты будешь его возрождать?

– Да. Я поступила неправильно, когда уехала, но это вдохнуло в меня жизнь.

– Ты знала, что тебя здесь ждет?

– Я видела змею, потом стены и свой конец. Мне не так много осталось.

– Не говори так!

– Кристер будет хорошим королем. Пора уже разбавить нашу кровь.

– Я понимаю тебя.

– Почему ты собралась ехать через лес?

– Откуда ты знаешь?

– Видела. Говорила же, что мои глаза могут больше. Сейчас просто помни, что все будет так, как должно, но очень тяжело. Ты должна справиться. Тебя будут ждать те, кто не справится сам. Помни.

– Это меня пугает.

– Береги себя.

Сейчас от серьезной Ханны не осталось и следа. Только легкая тень проходила по бледной коже.

Ин уже была полностью нагружена плотно набитыми сумками и ждала отъезда. На седле лежал все тот же синий плащ, приведенный в порядок.

Светлые тонкие руки аккуратно сомкнулись на спине Хильд, не желая отпускать последнего близкого человека. Та в ответ опустила голову на покрытое серой тканью плечо, вдыхая в себя запах сестры. Белые волосы, окончательно потерявшие хоть какой-то оттенок, лезли в лицо, подгоняемые ветром.

– Тебе пора. – наконец решилась сказать Ханна, прижимая Хильд еще сильнее.

– Весь мой мир сломался. – едва слышно, задыхаясь и чуть сдерживая слезы прозвучало в ответ.

– Тебе придется построить новый.

– Ты думаешь, я смогу?

– Да. Ты знала, что каждый рождается с созиданием и разрушением внутри?

– Ты говорила только про мое предназначение.

– У тебя нет предназначения. Есть только путь, который можно выбрать. Но какой из двух – решать тебе. Но у всего есть последствия.

– Я не в силах что-то изменить.

– Тогда доломай оставшееся.

– Не могу.

– Потом ты поймешь, как нужно поступить. Я не буду в это вмешиваться.

– Ладно. – на лице Хильд впервые за это утро появилась улыбка. Она была готова разомкнуть объятия, чтобы направиться домой. Теперь она впервые поняла, как скучает по Гримсбергу.

Она накинула плащ, резво оказываясь в седле. Ханна помахала рукой, на что получила в ответ такой же жест, а после стала смотреть на уезжающую все дальше девушку.

Впервые за долгое время оставшись наедине с собой, пришло осознание, что больше ничего не будет прежним. Сейчас хотелось только вернуться в свой новый дом, укрыться привычной постелью, лежать до полудня и думать о чем-то. Все дороги и постоялые дома уже осточертели настолько, что даже мысль о них вызывала отвращение.

Ан, Вик, Орм, Вегард, Бернт, как они там? Им будет тяжело, ведь в их памяти она осталась прежней.

Что изменилось, ведь вроде все такое, как и всегда? – задавала она себе вопросы, тут же отвечая. «Мою мать звали Хельгой, а теперь она запета где-то в нижних мирах. Она была из Мидгарда. Получается, я тоже отсюда. Но ведь, жила то я в Асгарде?»

Мысли о том, что ни с одной из немногих оставшихся валькирий она не связана кровью, а столько лет ей врали, сводила с ума.

У Одина были и другие дети, но они оказались богами, рожденными от таких же небесных. Тор перенял сторону отца, оставаясь неизменным богом, тогда как Хильд стала жертвой множества трансформаций и от божества была далеко, имея влияние только на исходы битв и проведение душ в Вальхаллу.

Так шли дни, превратившиеся в последние чуть больше недели пути. Уже наступали сумерки, которые проходились туманной дымкой по крышам деревянных внушительных строений. В воздухе витал знакомый запах, который был похож на скошенную траву и дождь. Стояла оглушительная тишина. Наконец звук копыт остановился рядом со знакомым домом. Ин была освобождена от тяжести и накормлена до отвала, а вещи с крыльца постепенно оказывались внутри таких крепких и родных стен.

Луна постепенно освещала пыльные деревянные полы спальни, заваленные непривычным для такого пустого пространства количеством предметов. Едва скинув верхнюю одежду, Хильд отыскала завалявшуюся тонкую рубашку среди оставленной одежды и упала на постель.

От одеял и простыней тянуло затхлостью и немного пылью, но сейчас это не имело никакого значения, потому что она дома. Единственное, что осталось прежним, это дом, такой родной и понятный…

Утром боли и усталости не было. Впервые за очень долгое время. Но ничего хорошего такой расклад событий тоже не предвещал.

Не желая никого видеть, она накормила лошадь и вернулась в дом, раскладывая привезенные подарки и одежду.

В первом свертке, оставленном Ханной, оказалось желтое платье из редкого бархата, затягиваемое на спине черной шнуровкой и доходящее до самых ступней. Все вещи, подаренные ей, были такими, что не могли не нравиться. Она знала Хильд, а Хильд, в свою очередь, не имела представления о существах, с которыми связана не только кровью, но и прошлым.

Несколько рубашек в серых и бежевых тонах так же оказывались в подарках. Пока она разворачивала сложенную в аккуратные выглаженные стопки одежду, оттуда выпали митенки. На рынках было не найти такой роскоши.

Решив не трогать остальное, она разобрала по углам сумки и направилась в таверну, подгоняемая неимоверным голодом.

Воздух уже казался морозным, поскольку осень все больше уступала свое время зиме. В предвкушении первого снега уже был весь город. Но белых хлопьев, падающих с неба, все не было.

Подходя по привычным песочным дорогам к массивным дверям старого здания, из которого шел запах жареного мяса и забродивших ягод, Хильд наконец успокоилась.

– Мне вина. И огромную тарелку свинины. – обратилась она к уже знакомой Берте.

– Я давно тебя не видела. Где пропадала?

– У одного старого знакомого. Но это неинтересно.

– Твое место за стойкой свободно. Я сейчас подойду.

– Буду ждать.

Работница таверны удалилась, оставляя гостью наедине с собой. Глаза машинально пытались найти тяжелый белокурый силуэт, но среди не особо приятно пахнущих людей Ан не появлялась.

Берта поставила еду на стол, но Хильд не дала ей уйти сразу.

– Где Ан?

– Она здесь больше не появляется. Ее вообще давно не видно.

– А живет она где?

– За городом. В доме Акселя. Там целый дворец.

– Но он же молодой, откуда дом?

– С братом на пару выложили. Но Анника не рассказывает толком, что там происходит. Брат то его до сих пор не женат, так бы может и не ужилась она с другой девушкой. Да и не мое это дело.

– Спасибо. Можешь идти.

Не показывая ни единой эмоции, Хильд спокойно доела обед, после передав проходившей мимо Берте несколько монет сверх оплаты.

А сама она, игнорируя, как и всегда ранее, все происходящее, решила найти свою подругу.

Думая, где можно найти зацепки, она осознала, что практически никто из знакомых не смог бы ей помочь.

– Бернт, ты как тут еще? Жив? – спросила она у первого, кто пришел ей на ум, стоя у денников, неслабо несущих конским навозом. Пришла мысль, что стойло Ин давно не чистилось, от чего Хильд передернула плечами.

– Какими судьбами? Давненько тебя не видел. – Немного располневший конюх теперь смотрел на нее уставшими глазами. Среди каштановых волос уже проглядывали седые волоски, которых ранее она не замечала, и не заметила бы, даже если бы сильно захотела.

– Снова в отъезде. В этот раз важнее, чем в прошлые.

– Все тебе не сидится в городе.

– Есть такое. – она усмехнулась, слегка позволяя уголкам губ подняться.

– А ко мне зачем?

– Ан. Я после свадьбы ее не видела.

– Да никто не видел. Раза три на рынке только.

– Как же так? – сейчас в душе Хильд начала зарождаться тревожность, потому что от Акселя нельзя было ждать абсолютно ничего хорошего.

– Не знаю. Сходи к ней, но не думаю, что он тебя пустит. Иди вечером, он только к ночи вернется, но днем будет дома.

– Лучше верхом?

– Нет. Слишком заметно будет. Пешком нужно.

– А ты откуда знаешь?

– Она передавала мне записку, просила кое-что ей принести.

– Тогда я пойду собираться. Оставлю Ин у тебя на всякий случай?

– Да. – на что Хильд решила не отвечать и сорвалась в сторону своего дома, предчувствуя что-то очень ужасное. Вскоре она в последний раз оглядела комнату, подвязала удобнее коричневое платье, в котором было бы легче слиться с лесом и которое было не жалко, стараясь ничего лишнего не брать с собой. Подвязав шаль, как капюшон, она плотно закрыла двери и через несколько минут привела Ин к Берту, пытаясь всучить ему в руки несколько монет.

– Тебе нужнее. – ответил тот, сложив ладонь девушки обратно в кулак.