Вечер снова был теплым, хоть солнце уже опускалось за горизонт, пока она шла вдоль высокой песочной дороги, надеясь добраться до ночи. Песок под ногами все никак не хотел заканчиваться, но тяжелая бревенчатая крыша уже показалась из-за деревьев. Дом и правда стал напоминать замок, а Хильд смогла выдохнуть, что успела до полной темноты.

Она обходила строение по периметру, аккуратно заглядывая в окна с горящим светом. На задней стороне в самом центре она наконец увидела силуэт Ан, грустно расхаживающий по комнате. Проходя от кровати справа от двери до шкафа, стоящего прямо за дверью, она опускала голову и будто металась от чего-то к чему-то. От этого занятия ее отвлек слегка различимый стук по стеклу, звучащий так тихо, будто его производили самыми кончиками пальцев. Сразу же с освещенной стороны было движение. Ан приставила ладони к окну, пытаясь рассмотреть картину, после чего занервничала и начала очень аккуратно открывать ставни.

– Ты зачем здесь? – не скрывая радости, шепотом начала она.

– Я боялась, что с тобой что-то могло случиться. О тебе никто ничего не знает.

– Почему ты не пришла раньше?

– У меня были очень важные причины.

– Расскажешь?

– В этот раз да.

– Залезай. – сказала она нервно трясущейся Хильд, подтягивая ее на деревянный подоконник. За дверью послышались шаги, на что они отреагировали быстрым прикрытием скрипящих створок и залезанием гостьи под кровать, как в самое надежное убежище.

Хозяйка дома пошла открывать дверь, в которую раздавались стуки.

– Чем ты занята? – прозвучал мужской голос, чем-то напоминающий Акселя, но более взрослый и зрелый.

– Мне стало душно. Ты же сам знаешь, что он никуда меня не выпускает.

– Да, поэтому я здесь.

– Когда он разрешит мне выходить?

– Ты сама знаешь.

– Но мне нужен воздух! – начала отводить подозрения Ан так, что Хильд сама бы поверила.

– Ты чудишь. Это из-за твоего положения, да? – немного неловко, обходя самую суть спросил мужчина.

– Конечно! Все вы только на это и списываете, не пытаясь понять, что делаете не так! – она демонстративно надулась и скрестила руки на груди. – Попрошу меня не трогать до утра! – после чего дверь захлопнулась и по коридору раздались шаги.

– Вылезь. Он ушел. – все так же шепотом произнесла Ан.

– Я узнала очень многое. О себе. И о мире.

– У нас не так много времени. Давай скорее.

– Моя мать из Мидгарда.

– Эм, у нас у всех матери из Мидгарда… – тут до Хильд дошло, что она сказала глупость и решила начать с начала.

– Я дочь Одина, Ан.

– Ты бредишь.

– Я валькирия.

– Ты сошла с ума.

– Я жила в Асгарде сотню лет.

– Хватит! – все так же, только на полтона повысив интонацию, сказала она Хильд.

– Я не вру!

– Врешь. Но я дослушаю твою историю.

– Моя мать погибла в битве здесь, но очень давно. И потом стала Небесной. Оказалось, что все, кого я считала родными, не связаны со мной кровью. Кроме Тора. Я столько лет хранила эту тайну, я так устала молчать!

– Зачем ты пришла к нам?

– Хотела сбежать от отца, и, может, хоть немного понять, кто я вообще и что должна делать.

– А почему именно люди?

– В других верхних мирах творится разруха, да и менять один мир на абсолютно такой же – глупость. А нижние полны скорби и сброда, среди которого я бы загнулась еще быстрее.

– Получается, сейчас наш мир лучший?

– Ты бы не спрашивала, если бы увидела дыры за порогом Вальхаллы.

– И что ты хотела сделать?

– Сбежать от бед, но здесь я осознала, что если что-то осталось не решено в прошлом, оно протянется с тобой до будущего, не давая спокойно жить. Один стар и слаб, чтобы снова возродить то, что было разрушено всеми нами.

– А ко мне ты пришла зачем?

– Потому что ты мне дорога. – после чего стоящая у стены Ан была замкнута в кольце бледных рук, впервые не таких холодных, как раньше.

– Я жду ребенка. – было последним, что она успела сказать.

Дверь очень аккуратно открылась, когда девушки перебрались на подоконник. Не успев отреагировать, они оказались на виду у стоящего в проходе Акселя, резко захлопнувшего дверь и очень громко удаляющегося вглубь своих владений. Девушки попытались открыть окно, но получилось это далеко не сразу, из-за чего было потеряно время, возможно подарившее бы в будущем спасение.

Неудачно выпав из окна, Хильд повредила лодыжку на укушенной ноге, но все равно попыталась бежать в сторону леса, на что Ан смотрела из своих покоев, надеясь на спасение единственного близкого человека.

Уже встало солнце, в первых лучах которого начали поблескивать едва заметные перья крыльев. Они не вызывали величия, а казались лишь бесполезными на фоне той потасовки, в которой ее подруга оказалась связана и… Обречена.

Очнулась валькирия среди лежавших страшных вещей полутемного помещения. Единственным источником света служила решетка над потолком. Здесь все было таким, будто тухло в ожидании казни кого-то из людей. Оказавшись прикованной к холодному каменному полу, она вспоминала самый страшный день, затмивший болью даже топи, казавшиеся сейчас невинными и благими.

Шаг 14. В замшелых стенах.

Это было единственное, что она оставила себе от прошлой жизни.

Это была единственная тоненькая нить, соединявшая ее с небом.

Это было то, что отличало ее от людей и чем она не пользовалась ни разу за все годы, что находилась на земле.

Ее крылья.

Сейчас вместо них было разорванное на спине платье, кровавые раны, идущие от плеч к лопаткам.

Сейчас была только пустота и непонимание, которые несут за собой боль. Пока что больше физическую, чем моральную, но это только временно. После будет ужасный рубец как на ее теле, так и в душе, который не позволит ей оправиться до конца жизни.

Теперь она не простит ему этого никогда. Через время от ощутит боль, но в ее сердце не было мыслей о мести. Месть – удел тех, кто недостоин спасения и будет вынужден нести стократную вину, в то время как причинившие боль еще могут раскаяться и дать себе снова дышать. Хильд сомкнула пальцы. Тонкие длинные бледные пальцы были залиты кровью. Она вся была залита кровью. Она не обращала внимания на все это. Ступни покрылись грязью и пылью. Было больно даже пошевелиться, не говоря о том, чтобы встать. Она пересилила себя и привстала, облокотившись на стену. Ужасный мерзкий холодок пробежал по спине.

Она никогда его не чувствовала. Раньше ее спасали крылья. От холода, ветра, падений. Даже здесь, когда она их не видела.

В этот момент она поняла, что боль можно заглушить холодом. Жжение в области спины немного спало. Теперь она ощущала холод, прикасаясь к своему телу. Холод от того, что оно умирало. И надежда на это доставляла хоть какое-то облегчение.

«Твою сущность увидят только небесные» – звучали в голове слова отца. Непонятно, как Аксель стал божеством, когда отрубал тем самым мечом, подаренным Ормом на свадьбу, крылья Хильд. С этим она разберется потом.

Сходя с ума от невозможности себя отвлечь, она думала, что все равно не успела бы добраться до дома, потому что в городе ее бы ждали. В Мидгарде она как на ладони. Бросить любимый дом, Ин, немногочисленных знакомых только ради того, чтобы сбежать как трусливая шавка? Исход все равно был бы один. Только время разное. И усилия, потраченные на спасение.

Но в голове крутился еще один вопрос. «За что?». Но тут же вспоминались истошные крики, которые могли услышать даже на других континентах, и важность размышлений сводилась к нулю.

Смотря на разорванное платье и запекшуюся кровь, прочно осевшую на одежде, руках, лице и волосах, она благодарила себя за предусмотрительность. Оставшаяся у Бернта Ин и лежащее дома синее платье оказались очень кстати, потому что шашлык из любимой лошади и лохмотья вместо лучших вещей ее не устраивали.

Так, в полном одиночестве и прошло еще несколько дней.

***

– А почему Аксель отрубил ей крылья? – вернул меня в реальность голос одного из детей.

– Потому что она не нравилась ему, а почему еще, узнаете дальше.

Шаг 15. В тяжелом воздухе. Тор и побег.

За решетками, стоящими вместо двери, показались движения. Большая тень из коридора начала вырисовываться в того, кого она ожидала увидеть меньше всех.

– Тор? – едва слышно вырвалось из горла, сорванного от криков и полного запекшейся крови.

– Будь тише. Ан собрала тебе вещи, мы уходим.

– А ключи?

– У нее. – тут появился второй силуэт, гораздо меньше предыдущего.

– Ищи Орма, возвращайся через час. Чтоб Ин была готова.

– Будь аккуратнее.

– Обещаю. – тон, с которым Ан говорила с наследником Асгарда, поражал. Один из богов так покорно слушал обычную крестьянку, чей муж чуть не убил его сестру. Но это все потом. – Умойся. – протянула она ведро с водой поближе к Хильд, намачивая тряпки и нежно прикасаясь к ранам на спине, смывая с них настенную грязь, осевшую за это время. Платье уже было негодным, поэтому Ан достала другое, насухо вытирая концы волос, слипшиеся от крови.

– За что он это со мной?

– Посчитал тебя связанной с нечистью. Опасной для меня.

– Он никогда не был ко мне справедлив.

– Ко мне тоже. Но я чувствую огромную вину перед тобой.

– Не ты же держала меч.

– Но я не хотела тебя слышать. О, Боги, мой же муж собирался убить всех, кого я любила!

– Нет. Меня он оставил живой. Чтобы я мучилась. Нарочно.

– Почему ты так думаешь?

– Захотел бы убить – проткнул бы сердце или отрубил руку. А так все еще может затянуться.

– Тут да. Ты права. Но он же говорил.

– Я не помню.

– Я тоже, потому что мне было больно от твоих криков. Я не знала, что делать.

– Надо скорее заканчивать. – выдавила Хильд, обнажая раны, чтобы позволить Ан их перевязать.

Еле натянув новое платье, оказавшееся серого цвета, она только слегка перевязала широкие бока черной веревочкой, оставляя больше места для вдохов.

– Прости. – последнее, что сказала Ан, оставшись за стенами этой тюрьмы, находящейся прямо в ее собственном доме. – Если будет нужно, я сама останусь умирать в этих стенах, чтобы отплатить мой долг перед тобой.

– Ты не должна этого делать. Ты поможешь мне, если спасешься. И береги малыша. – позволила Хильд опустить подруге взгляд на живот, едва начавший просматриваться сквозь ткань, но у нее было ощущение, что именно он не поможет такой дорогой для нее девушке сломаться.

– Мне нужен меч. – тихо, но отчетливо сказала она брату.

– Где я его возьму?

– Выше должен быть кабинет. Поищи там.

– Нашел. – протянул он сестре то самое лезвие, которым отрубили часть ее сущности.

– Ммм. Идем. – она взяла в руки оружие, больше не действующее на ее прикосновения, убираясь прочь с места своей боли.

Тор не знал о ее мыслях и просто ехал рядом. Ей казалось все таким лживым и искусственным. Кроме Ан. Она сломалась, оставшись без стимула жить, но у белокурой и такой светлой Ан еще было будущее. Ей есть, для кого жить.

Каждый день жизни в Вальхалле кто-то валькирий выбирал тех, кто станет частью небесного войска и не будет знать ни горя ни нужды, живя в Асгарде. Каждую битву тысячи воинов получали лучшую жизнь. Тем, кто попадал в Вальхаллу, вершину Асгарда, было уже все равно на то, что происходит на несколько миров ниже. Они забывали о своих женах, детях, пускаясь в разгул после смерти и не обращая на начавшие кровоточить земные раны.

– Хильд, ты очень долго молчишь, мне кажется ты слишком злая на этот мир.

– Мне отрезали путь домой, ты видел сейчас мою спину?

– Нет, но я представляю, что этот змееныш сотворил с тобой.

– Я хочу узнать, что он сделал с ними…

– С крыльями?

– Да.

– Они висели на стене. Прямо над его креслом.