– И ты туда же?

– Может я смогу тебе помочь, вижу же, как мучаешься.

– Единственное, от чего я мучаюсь – назойливые любители Ан! – тут Хильд уже не выдержала и даже вскочила с места.

– Я наоборот не могу понять, как вы до сих пор не поубивали друг друга. Но мне кажется, я знаю, почему ты здесь.

– Почему? – уже равнодушно и очень устало спросила Хильд.

– Ей нужна твоя помощь, твои руки, твои уши. Но тебе и так хватает забот, чтобы все время уделять ей. Так?

– Да. Ее раздражает во мне абсолютно все. Помнишь, когда я упала с лошади?

– Вроде да.

– Она решила, что ей срочно нужно, чтобы я поехала с ней к Бет за новым платьем, которое ей обещал Аксель, когда я даже встать не могла. Потом она еще три года мне это припоминала.

– И это ведь не первый случай?

– И не последний. А почему меня ненавидит твоя сестра?

– Она просто не может быть такой, как ты, а твой мир для нее не изведан. Она боится тебя, поэтому пытается не дать тебе этого понять и саму заставить бояться ее.

– В этом нет смысла, потому что меня она не интересует совсем.

– Ладно, иди спать, по глазам вижу, что уставшая. – на что Хильд решила не отвечать и правда пойти спать. Завтра ее не ждет никаких дел, поэтому все время можно посвятить сну, и, наверное, себе.

Мягкая и теплая постель сразу же затянула ее, отбивая все желание вставать или идти куда-то. Совсем скоро ее ждет свой дом, своя кровать и своя жизнь…

Утром не нужно выполнять просьбы Ан, которая обижается на то, что от Хильд не зависит. Не нужно ломать ноги, падая с ненавистных лошадей и выслушивая их мерзких хозяев, не нужно с утра тащиться по мокрой траве, чтобы было, на что жить. Сейчас никто не заберет у нее свободный воздух, который она успела попробовать вне города. Аксель врал, что это место создано ради свободы, потому что каждый пытается утянуть тебя в свою пучину боли, проблем и ненависти, а тебя будут ненавидеть просто за то, что ты страдаешь якобы меньше. Никто больше не заставит ее жить иначе, и…

Свобода стоит того, чтобы ради нее терпеть боль и лишения. Теперь она была в этом уверена.

Шаг 8. Соприкосновение с прошлым.

С самого раннего утра Ин уже не терпелось выйти из постоялого двора, где Хильд аккуратно загружала на нее сумки с вещами, большая часть которых никак не хотела помещаться даже на одну из самых огромных лошадей в городе.

У Вегарда ушло всего несколько месяцев, чтобы выполнить поручение Хильд. Теперь на окраине города возвышался большой деревянный дом с террасой и стойлом. Ин уже разведала обстановку, из-за чего стремилась как можно быстрее попасть в свое обиталище.

Загружая последние мелкие мешочки и сверток с синим платьем, Хильд уже мечтала поскорее почувствовать себя дома.

– Ты так быстро уходишь, даже не поев. – Грид обеспокоено наблюдала за сборами, долго не решаясь встрять в разговор.

– Ин вся с ума сходит, ее заставлять ждать – себе дороже.

– Давай хоть так соберу, неизвестно ведь, когда еще увидимся. – Грид стала за эти месяцы даже ближе, чем Ан когда-то. Вторая даже не объявилась ни разу за все лето. Шел конец августа, но, видимо, дружба ей уже была просто не нужна.

– Жду тебя в гости. Через пару дней. – Хильд улыбнулась, продолжая вешать на уже ерзающую от нетерпения Ин оставшиеся мешки.

Грид тепло улыбнулась и кивнула, а после ушла в дом, возвращаясь со свертком. Она протянула его уже сидящей верхом Хильд, на что получила прикосновение и «прощай» от уезжающей в новую жизнь подруги.

Дом встретил ее теплым светом, пустотой и ощущением безопасности. Когда она заносила мешки, весящие десятки килограмм, в их новое хранилище, то тревога, не покидающая уже несколько лет, стала отступать.

Теперь у нее был свой круглый тонкий стол, стулья, а не лавки, как у других. Только совсем не было посуды. А камин был. В точности, как у Ан. Каменный, с красивой трубой, уходящей через второй ярус.

Хильд просто закрыла глаза и вдыхала запах свежей древесины, не в силах перестать улыбаться и разводить руки в стороны, трогать аккуратно отполированные бревна, проводить руками по столу и шкафам вместо сундуков. Здесь все принадлежит только ей. Это ее корни.

Решив отметить такое важное для Хильд событие в таверне, Ин была благополучно выгнана из стойла и перетянута седлом. В мешках нашлась темно-бежевая свободная рубашка, которая была небрежно подвязана под грудью черным кружевным бандажом, доходящим до самых бедер. Так же нашлись темные, ну Хильд на это надеялась, потому что при свете свечей не так хорошо различаются цвета, штаны и крепкие коричневые повседневные сапожки, похожие на которые используются в городе всеми.

У валькирии было ощущение безмерного веселья, хотя к выпивке она за эти семь лет так ни разу и не притронулась. Грубо распахнув двери таверны, она завалилась прямо к прилавку, оставив Ин рядом со входом и горящими факелами, которые впервые видела вбитыми в края песочной тропинки. Довольная оставленными яблоками, лошадь даже не сопротивлялась.

В это время хозяйка, имеющая цель окончательно завершить день, подходила прямо к прилавку.

– Хильд? Ты давно не заходила. Что тебе? – обратилась к ней одна из работниц таверны.

– Выпивку, но пока не самую крепкую. – в глазах Хильд играли большие нотки игривости, азарта и флирта со всем миром, окружающим ее в эту секунду.

– Это на тебя не похоже. Позвать Ан или Акселя?

– О нет, надеюсь их здесь совсем не будет, нельзя портить ночь их присутствием. – сказала Хильд и залпом осушила поставленный перед ней стакан.

– Ого! Но этим ты сильно не напьешься.

– Я и не собираюсь. – Хильд кивнула в сторону валяющихся без сознания одних и орущих и еле ходящих других.

– Я тебя поняла. Просто расслабиться?

– Да.

– Тогда держи. – она поставила перед ней еще один стакан.

– Благодарю. – сказала Хильд и немного позже попыталась пробиться к центру таверны, где происходило что-то интересное. Потные и толстые любители выпивки не хотели уступать место для зрелища, но приложив усилия она даже не поняла, как оказалась в свободном пространстве, окруженная этой самой толпой. Не совсем понимая, что вообще происходит, она обводила глазами пространство, судорожно ища ответы.

–Где эта паршивка? – огромный, неповоротливый незнакомец, чье лицо едва всплывало в памяти, был в ярости.

– Ты о чем? – Хильд, предвкушая что-то ужасное, пыталась быть ближе к толпе, которая все сильнее выталкивала ее к этому монстру в человеческом теле.

– Кто-то очень сильно облажался в Черном лесу, пришло время платы.

– Если ты про болото, то я не была виновата ни в чем.

– Лжешь! Грязная мерзкая тварь.

– Я не собиралась участвовать в этом цирке. – он оскалил мерзкую кривую грязную ухмылку, не торопясь подходя к ней все ближе.

Ее тело парализовало, не давая сопротивляться летящим в нее ударам, а она заметила знакомое лицо в толпе, ощущая этот взгляд всем телом, но это продлилось всего мгновение, которого хватило, чтобы удар по лицу смог повалить ее на землю.

– У тебя кровь, девчонка. – не скрывая унижения начал смеяться здоровяк, но Хильд только вспоминала тот страшный день и повторяла, как мантру, не в силах остановиться: «Я это заслужила», и это было самым страшным из всей этой истории.

Она так и замерла, с трясущимися руками и негнущимися ногами, даже не прикоснувшись к стекаемой по подбородку и шее крови. Сейчас было не то время, когда ей хотелось думать о страшном дне на темных топях, но, видимо, скоро ей придется вернуться к этому. Город не даст ей попрощаться с прошлым.

– Хильд, ты в порядке? – та самая девушка, наливающая ей еще совсем недавно, вся нервничала.

– Да. – отрешенно ответила Хильд, все еще думая о лице из толпы, от которой уже почти ничего не осталось.

– У тебя кровь течет, я сейчас вернусь. – Берта торопливо ушла в хозяйственное помещение, возвращаясь с деревянной емкостью, наполненной водой и оторванной от белого фартука тряпочкой.

– Не жалко? – усмехнулась все еще сознанием находящаяся не здесь Хильд. Столб стал плохой опорой, поэтому Берта помогла сесть на лавку и опереться на стол спиной.

– Для тебя ничего не жалко. Но никто не понял, во что ты ввязалась. – нежно и тепло произнесла девушка из таверны, которую Хильд видела всего несколько раз в жизни. Закрыв глаза от усталости, она почувствовала холодную, немного грубоватую ткань, аккуратно прикасающуюся к губам, щекам и шее, а после проведенную по плечам, лбу и кистям рук. Это помогло почувствовать себя как можно лучше. Когда работница таверны брала ее руки в свои, едва прикасаясь к фалангам пальцев, мелкая холодная дрожь пробиралась до самых ее костей, заставляя немного поежиться.

– Кто были эти двое? – устало спросила Хильд.

– Ты про кого?

– Я их не видела.

– Первый, которого ты уделала, не знаю. А второй… – Берта задумалась, вспоминая, после чего выдала – Ты наверное про Орма.

– Орма?

– Да. Он давно не появлялся, я даже удивилась.

– Он бывал тут раньше?

– Да, но очень давно. Лет семь назад. Я тогда совсем маленькая была, а к нему уже сватов отправляли.

Тут у Хильд появились тревожные догадки. Но выдавать себя было слишком рискованно.

– И что же? Он женился?

– Нет, странный он. Отец его рассказывал по пьяни, что среди ночи сорвался тогда он из дома. Юный был еще совсем. Потом по лавкам бегал, то настойки какие-то искал, то одежду женскую. А ходил то! Как ума лишенный. Никому ничего не сказал. Так семь лет от него ни слуху ни духу.

Тут у Хильд совсем не осталось сомнений о личности человека из толпы, поэтому внутри появилось сильное волнение.

– Берт, я думаю, что на сегодня мне хватит веселья. На днях увидимся. – на что Берта улыбнулась и несколько раз кивнула, давая свое одобрение этому решению.

Хильд забрала мешочек с золотыми монетами и стала подкидывать его в руке, отправляясь к выходу.

– Твоя? – заставил ее вздрогнуть зрелый мужской голос, который прозвучал с первым ее шагом из таверны. Голос, который спас ее в первую ночь.

– Ты про Ин?

– Значит я не ошибся.

– Я тебя узнала.

– Но я сделал это раньше.

– Не будь я на грани смерти в нашу первую встречу, может я бы тоже получше запомнила твое лицо.

– Столько лет поисков, а оказалось, нужно было сделать всего несколько шагов.

– Но ты потратил на эти шаги семь лет.

– Значит, Одину так было угодно. – на что Хильд хотелось возразить, что нечего упоминать ее отца и вообще он тут совсем не причем. Но тайну все еще нельзя раскрывать.

– Давно был у озера? – спросила она после долгого молчания.

– Да, очень. – он задумчиво посмотрел на темное небо, которое начало покрываться едва видными созвездиями.

– Тогда нужно наверстать упущенное. Прыгай! – она уже залезла в седло, когда он только начал пытаться это сделать. – Без практики это практически невозможно.

– Но у меня получается. Ты помнишь Кир?

– Не уверена.

– А она везла твою тушу через темный и холодный лес в сильный дождь, отбивая копыта, потом кузнец еще несколько дней был готов меня убить за то, что я с ней сделал.

– Тогда буду рада снова с ней познакомиться, могу даже сделать гравированные золотые подковы. – Хильд убрала надменное отношение к Орму из своего голоса, пытаясь не испортить и этот момент. – Нам надо заехать в одно место. – немного неловко произнесла она, когда повернула поводья в сторону улицы, где стоит ее дом. Орм молча ждал ее в темноте, пока Хильд судорожно перерывала все мешки в поисках чего-то не грязного и не в крови. Тогда же вспомнилось синее платье. Стараясь как можно быстрее зашнуровать черные веревочки на спине, стоя в почти полном мраке перед большим зеркалом, она распустила уже переставшие виться с годами волосы и вышла из дома.