– Нет, не жадный… Помню, мы с мамой в парк культуры пошли, вот тогда я с ним впервые и познакомилась, – Полина невольно улыбнулась своим воспоминаниям. – Я за всю жизнь столько на аттракционах не каталась! И сладким объелась аж до тошноты! Мы ж с мамой скромно жили, можно сказать, бедно: всё со счёту, ну, вот и дорвалась, называется… А вечером – температура, скорая… Я после этого на сладкое даже смотреть не могла, потом, правда, ничего – прошло. Нет, он, конечно, не жадный. Одевал, обувал, подарки дарил, в отпуск возил, вот только не припомню, чтоб хоть раз спросил нас с матерью, что нам подарить или куда мы хотим поехать. А потом дачу решил построить – опять нас не спросил, хоть, по его словам, всё это для нас: воздух, капуста-морковка. А я эту дачу прям ненавидела: все выходные там торчали безвылазно! Зимой – снег гребли, а весной, летом, осенью – ваще жесть: постоянно – жопой кверху. Его слово – закон. А мы с матерью – так, скотинки бессловесные, и мнение наше никому не интересно. Наше дело – приседать да кланяться. Достал – сил нет! Поэтому я, как только в мед поступила, так в общежитие и ушла. И сюда переехала потому, что жильё сразу дали. Он-то мне уже и место нашёл в ведомственной поликлинике, а я чики-брики, и соскочила! – Полина счастливо и легко рассмеялась.

– А где он работает-то?

– В МЧС. Командует пожарной частью.

– Ну, так понятно: привык, значит, командовать…

– Ну, вот пусть теперь матерью командует, сколько хочет, а мне – хватит!

– А другие дети у него есть?

– Нету – только я одна, так что больше командовать некем, вот он на мне и отыгрывается!

– А мать?

– А что мать? Так с ним и живёт. Растворилась, как соль в борще. Вот только борщ от этого стал вкуснее, а соли – как и не было.

– Так, может, она его просто любит? – пожала плечами Марина.

– А мне всё равно, – вскинулась Полина, – любит она его или просто терпит! Главное, что мне такого вот счастья даром не надо! И хозяина тоже не надо: я – сама себе хозяйка!

– Ну-ну, поживём – увидим, – Марина опрокинула вторую рюмку, – выживем – узнаем… А за Пашку не беспокойся: будет день – будет пища. Встретитесь – разберётесь.

– Да не встретимся мы больше! Он с нового года в Роспотребнадзор перешёл. На скорой больше не работает.

– Ой, Полинка! Ну, ты и сказанула, – захихикала Марина, – Прикамск – город маленький…

* * *

Ближе к вечеру неугомонная Елена Павловна вытащила мужа из дому: проехаться до квартиры Булатова – снять с зарядки Катин мобильник. Платон Данилыч остался ждать в машине со стороны улицы, чтоб не щемиться в заваленном снегом проулке.

К удивлению Елены Павловны, Катин телефон лежал на тумбочке у входной двери, зарядка – рядом. Елена бросила рядом связку ключей, проворно скинула короткие сапожки и на носках прошла в комнату Кати. В комнате были чистота и порядок – никаких следов поспешных сборов. Ракитина, сгорая от любопытства, распахнула дверцы гардероба. Разномастные плечики с лёгким стуком качнулись в пустом шкафу.

– Добрый вечер! – на женщину отчётливо пахнуло смесью парфюма и алкоголя.

Елена Павловна вскрикнула от испуга, но, узнав Булатова, смущённо улыбнулась:

– Ой, Пётр Алексеевич! Напугали…– она прикрыла дверцы и двинулась к выходу из комнаты, но Булатов неподвижно стоял в дверях, загораживая проём.

– А меня Катя попросила зайти, проверить… – зачастила Ракитина, виляя глазами, – и телефон вот забыла, растяпа…

– А где она сама?

– Уехала. В гости, – Елена Павловна честно посмотрела Булатову в глаза.

– Надолго?

– Ну, на праздники… – она неопределённо пожала плечами.

– Значит, вот ТАК решила… – скривился Булатов и, пропуская Елену Палну мимо себя, предложил, – может, посидим, отметим Новый Год? Правда, из закуски у меня только банка икры…

– Ой, – зардевшись как маков цвет, всплеснула руками Ракитина, – у меня же муж в машине! Потерял меня уже, наверное! Я ж только на минутку забежала, телефон с зарядки снять! Пётр Алексеевич, а, может, ВЫ к нам? – она заискивающе заглянула Булатову в лицо, изо всех сил надеясь, что он откажется.

– Как-нибудь в другой раз, – усмехнулся Пётр Алексеевич.

– А вы вообще надолго? – с облегчением выдохнула Елена Павловна. – А то я девчатам в кафе команду дам – приготовят вам всё, что нужно. Павка привезёт. Или, может, в «Медвежий угол»? Давайте, я вас завтра утречком наберу? Во сколько? – щебетала она, торопливо натягивая сапоги.

– Ну, давайте утречком, – тяжело кивнул Булатов, – только я вас сам наберу.

– Ага-ага! До завтра! – Елена Павловна выскользнула из квартиры и, вихрем слетев по лестнице, плечом ударилась о дверь подъезда, забыв нажать кнопку домофона. – Фу-у, – с облегчением глотнула она свежий морозный воздух, – хорошо, хоть ключи ему оставила.

* * *

Платон Данилыч с удивлением смотрел на жену:

– За тобой черти гнались, что ли?

– Почти! – Лена сдёрнула шапку, не глядя, швырнула её на заднее сидение и, распахнув ворот шубы, выдохнула: – Фу-у-у, жарко… Знаешь, кто был в квартире?! – её голос звенел от возбуждения.

Ракитин, которому такое состояние жены было почему-то неприятно, нарочито ровно спросил:

– Кто?

– Булатов! – Елена Павловна торжествующе посмотрела на мужа.

– И что? Это так-то его квартира – имеет право…

– Да ты же ничего не знаешь! – и Ракитина выложила мужу все события последних дней. – Слушай, а телефон этого парня, ну, Андрея, он у тебя где?

– Дома, – недоумённо протянул Платон Данилыч, – а тебе зачем?

– Как зачем? Катерине позвонить! Ты что, не понимаешь? Булатов приехал за ней!

– И что? – Ракитин говорил подчёркнуто ровно и этим невероятно бесил жену.

– А то! – взвилась Елена Павловна. – Она должна срочно вернуться!

– Зачем?

– Затем, чтобы нормально устроить свою жизнь… – Елена Павловна неожиданно замолчала, наткнувшись на тяжёлый взгляд мужа.

– Так он вообще-то женат, – нахмурился Платон Данилыч.

Ракитина хотела было ответить расхожей фразой: жена не стенка – можно отодвинуть, но вовремя прикусила язык, чтоб не искушать судьбу.

– Лена, я о-очень прошу тебя: не встревай! Они и без тебя прекрасно разберутся, а вот ты со своей непомерной активностью и страстью влезать в чужую жизнь рискуешь нажить себе недоброжелателей.

– Я? – голос Лены обиженно дрогнул. – К кому это я лезу?!

– Ну, к Пашке, к примеру. Забыла, как пыталась свести его с Катериной? Получилось?

Елена Павловна покаянно понурилась – скандалить с мужем ей совершенно не хотелось, к тому же отчасти он всё-таки был прав: затея провалилась. Видя её смирение, Платон Данилыч уже мягче продолжил:

– Пашка, вон, как болтался, так и болтается, Катерина осталась без дома, а мы с тобой, выходит, виноватые, – проявил он великодушие, взяв часть ответственности на себя, и Елена порадовалась, что сумела сдержаться и сгоряча не наговорить лишнего.

– Ладно, поехали, – она ласково похлопала мужа по руке, – у меня есть одна новость, которая касается только нас с тобой… Но это – уже дома…

Глава 30

Новость, которой Елена Павловна хотела поделиться с мужем, могла полностью изменить их жизнь, но вывалить на голову Платону всю информацию скопом – значило загубить дело, ещё не успев его начать.

Где-то с месяц назад, в ноябре, в городе объявились Ерохин с женой, вроде как проездом. Они с интересом осматривали и гостиницу, и «Медвежий угол», заинтересованно расспрашивали Елену Павловну и Катерину об особенностях ведения бизнеса, многозначительно переглядывались и кивали, а за неделю до Нового Года Ерохин позвонил и пригласил Ракитину с мужем на три дня в Верхотурье:

– Не пожалеете! Во-первых, это место просто надо видеть; во-вторых, у меня будет к вам интересное деловое предложение!

Осторожная Елена Павловна просто сообщила мужу, что Ерохин с супругой приглашают их провести время в Верхотурье. Остановиться планировали в гостевом доме «Бабинов». Несмотря на то, что все расходы по пребыванию Ерохин брал на себя, Платон Данилыч поставил условие: платить за себя они будут сами.

− Как скажешь, так и будет, − охотно покивала жена.

– А как же Булатов? – поморщился Платон Данилович. − Вдруг он позвонит.

– Ну, я Павку предупрежу и девчат. Если что-то потребуется – сделают, – и Елена Пална отправилась собирать сумку.

* * *

2 января, 2010, Прикамск.

Булатов не позвонил.

Проснувшись около полудня, он долго рассматривал в зеркале свою помятую физиономию:

– Дурак! И чего завёлся из-за ерунды? С Наташкой и так давно всё было ясно – попутного ветра, как говорится… Припёрлась она, конечно, не вовремя, но, может, так даже лучше… – он крепко потёр лицо. – Баран! Сорвался, полетел в Прикамск… Зачем? Не жениться же… Нет, Катька, конечно, девка хорошая, и с Мишкой ладит, но простая, как поварёшка – исключительно для домашнего пользования… Тут меня, конечно, занесло… – Булатов выдавил на ладонь шарик геля и принялся намыливать щёки. – Идиот! Мать напугал… – он на мгновение замер и кинулся к телефону:

– Мама, только не волнуйся! Я – в Прикамске!

– А я и не волнуюсь, – голос Екатерины Андреевны был добродушно-насмешлив. – Я ещё вчера вечером знала…

– Но как?..

– Майя Павловна, соседка из десятой квартиры, отчиталась. Её окна выходят как раз на стоянку, а глазок – прямо на нашу дверь! – произнесла Екатерина Андреевна со значением.

У Булатова заныл затылок: ещё и Ракитина до кучи! Наверняка чёрт знает что про него подумала! Ладно хоть сбежала, а не села с ним выпивать, а то каких глупостей он бы ещё натворил…

– Мам, я сегодня буду. Сделай лапшички куриной…

* * *

2 января 2010 года, Верхотурье.

– Какая красота! – невольно ахнула Елена Павловна, когда автомобиль по боковой улочке съехал под горку – прямо на берег Туры.

– Сказка! – поддержал жену Платон Данилыч. – Интересно, а куда выходят окна номера?

– А вот сейчас и узнаем, – улыбнулась жена.

Ракитины загнали машину в просторный паркинг на цокольном этаже и поднялись на рецепшен.

– С Новым Годом! – навстречу им уже спешил Ерохин. – Ваш номер – четвёртый, наш – третий – рядом. Идите за мной, – и он, подхватив дорожную сумку Елены Павловны, бодро зашагал вверх по лестнице.

– Какая красота! – Ракитина с интересом осмотрелась в небольшом холле. – А там что? – кивнула она на перила, огораживающие площадку с одной стороны.

– Столовая. Посмотрите.

Елена Павловна подошла к перилам и глянула вниз. Уютный обеденный зал с панорамным остеклением во всю стену, сияющий новогодним убранством, горящая огнями высоченная живая ёлка…

Ракитина вдруг поняла, что все последние годы этот весёлый и уютный праздник проходил мимо неё, превратившись в рутину, череду предновогодних банкетов, фасовки детских ёлочных подарков для комбинатовского дома культуры, комплектование и вручение презентов и продуктовых наборов чиновникам городской администрации и всем тем, от кого зависело беспроблемное существование любого предприятия.

– Значит, предлагаю следующее, – Ерохин на правах пригласившей стороны взял инициативу в свои руки, – сейчас вы осматривайтесь, располагайтесь, отдыхайте до обеда. После обеда прогуляемся по центру – я вам всё расскажу и покажу не хуже любого экскурсовода, к ужину вернёмся, а завтра прямо с утра поедем в Меркушино. К нашему возвращению как раз нагреют сауну. С дороги – самое то, что надо. Принимается?

– Принимается! – в один голос ответили Ракитины.

Номер оказался небольшим, но очень уютным. Центральное место занимала просторная кровать с ортопедическим матрацем. Платон Данилыч, умаявшись с дороги, прилёг вздремнуть, а Елена Павловна, любопытная и проворная, словно белка, с удовольствием принялась осматриваться и обустраиваться.