– Зачем ему твой телефон, когда он знает, где ты живёшь и чья ты дочь? – перебивает меня Дан, приводя сто́ящие аргументы. – Сейчас он наведёт справки о тебе, а затем приедет. Ты для него незнакомый объект, Майя. А такие, как он, просто так не сдаются. Он нанимает людей по душу одной девчонки, чтобы полностью довериться другой? Бред! Думаешь, я зря всю эту канитель с легендой о новой дочери Медлякова затеял? Всё будет именно так, как мы с тобой и запланировали. Уже совсем скоро он появится вновь в твоей жизни, и ты проберёшься в его жизнь. И тогда мы, наконец, начнём работать под Эльдара Кудинова.

– Но ведь…

– Мы изначально, Майя, знали, что всё пойдёт не по стандартному сценарию, – вновь не даёт договорить и выставить себя неопытной. – И да… этот пошёл по такому. Ничего удивительного в этом не вижу. Тебе стоит ждать, а если ничего не выйдет, то будем дальше вам встречу устраивать. Случайную. Всё как обычно. Помнишь Андрея Шокодко? – напоминает о парне, с которым мне пришлось четырежды устраивать случайные встречи, прежде чем до него дошло, и он меня заметил. Но, благо нужное я из него получила быстро, и сроки сдачи заказа мы не сорвали.

– Но тогда я только начинала, – напоминаю Богдану.

– А сейчас у тебя был небольшой перерыв, – сам меня оправдывает, хотя раньше никогда этого не делал. Он словно мягче ко мне стал. Хотя… может, его так от бокала шампанского унесло? Хотя он за рулём… не знаю, в общем, что с ним произошло и из-за чего он поменялся. – Не удивительно. Я знал, что так будет, малая.

– Ладно, – вздыхаю, решив не спорить и не портить нам двоим и без того ужасный вечер. – Я просто запаниковала и расстроилась. Ещё и браслет мамы потеряла. Там ещё стёкла были, и я полностью в себе разочаровалась. Я потеряла сноровку, Дан.

– Ты её не потеряла, – удивляет меня своим спокойствием. – Просто обрела ещё и человечность. И это тебе немного мешает. Она заставляет тебя думать не только о цели и плане, но и о людях вокруг тебя. Об Аде… Обо мне… И даже о Кудиновых.

– Зануда ты, Дан, – бросаю улыбнувшись. – Но спасибо тебе! За всё! Ты со мной не согласен, но я понимаю, что изменилась со своего последнего задания. Понимаю, что больше не та Майя, которая могла всё. Но… сегодня я поняла, что я никогда не была профессионалом. Точнее, была не сама. Ты всегда меня поддерживал и всегда во всём мне помогал. Именно ты помогал мне достичь тех высот, что у меня были тогда. И сегодня сделал то же самое… Спасибо!

– Не за что! Это моя работа. Страховать и спасать тебя, – кидает, и по его голосу я чувствую тёплую улыбку. Ту самую, что покорила меня когда-то в детском доме.

– Дан, – зову его. – А почему ты тогда в детском доме выбрал меня? Почему подошёл именно ко мне? Ведь там были девочки и старше, и красивее.

– Ты была самой мягкой и податливой среди всех, – бросает безразлично, что совсем непохоже на его поведение, когда он говорит о тех, кто ему дорог. – И смотрела на меня влюблёнными глазками. Такие сделают всё ради тех, кого любят.

– Врёшь, – тяну. – Врунишка! Не надо со мной так. Я ведь тебя не первый год знаю, дорогой! Сейчас ты мне откровенно лапшу на уши вешаешь и думаешь, что я поверю? Нет! Тебя читать я не разучилась.

– Вру, – подтверждает и даже разрешает себе рассмеяться в голос. – Ладно, Майя! Мой личный детектор лжи и правды. Завтра поговорим. А сейчас иди в дом и отдохни. Сегодня тебе придётся остаться у Медлякова. Не могу тебя забрать, чтобы не создавать лишних помех делу.

– Аду не трогай! – требовательно выставляю условие.

– Даже в квартиру твою заходить не буду, – обещает, цокнув языком. – Мы с Арсом будем у меня играть в приставку. Не до твоей милашки будет. А светить ею перед Арсением будет глупо. Фарид тогда всё поймёт. И наша игра не будет стоить никаких усилий.

– Отлично, – бросаю и, коротко попрощавшись, сбрасываю вызов.

Пару минут ещё сижу на ступеньке, а затем встаю и медленным расслабленным шагом направляюсь в дом, рассчитывая на то, что Медляков спит уже, и я спокойно расположусь в гостиной, где проведу ночь. Но когда я вхожу, обнаруживаю мужчину сидящим в кресле. Глядя на то, как горят свечи, он пьёт лимонад с клубникой.

Хмыкнув, подхожу к нему и сажусь напротив. Бесцеремонно, без приглашения. Но думаю, он будет не против. Люди с таким убитым взглядом явно не прочь поделиться с кем-то своей болью. И сегодня я готова стать его слушателем. Мне несложно. Даже интересно, что может болеть у настолько богатого человека.

– Лимонад с клубникой? – хмыкаю, взглянув на его напиток с сомнением.

– Извращение, знаю, – позволяет себе коротко рассмеяться. – Но так любила моя любимая женщина, – делает глоток и опускает бокал обратно на столик.

– Любимая? У вас была жена? – искренне интересуюсь, потому что не я занималась его делом. Дан говорил, что оно было ещё до того, как я появилась в его команде.

– У меня была любовь всей моей жизни. Но женой она мне никогда не была, – рассказывает с тяжёлым вздохом.

– Не решились на этот шаг?

– Решился, но она передумала.

– Мне жаль, – от всего сердца сочувствую ему, потому что он, и правда, её любил. По глазам видно. – Можно мне тоже? Составлю вам немного компанию? – спрашиваю, указав на пустой бокал. – Попробую это… извращение.

– Пожалуйста, – тянет и сам, перевернув бокал, наливает мне в него лимонад и протягивает блюдце с клубникой. – Я туда ещё мяту кладу обычно. Но она закончилась. А идти в сад и рвать новую мне было ужасно лениво.

– Без неё обойдёмся, – бросаю и кидаю в свой бокал пару долек клубники.

– Дай пару минут лимонаду и клубнике полюбить друг друга, – советует Медляков.

– Звучит забавно.

– И красиво, – добавляет он за меня. – Вкус этого напитка у меня всегда ассоциируется с моей любимой. Я был словно эта клубника. А она как лимонад. Освежает, кружит голову и… завораживает своим видом.

– Не расскажите мне о своей любимой? – спрашиваю, проведя пальцем по своему бокалу, дожидаясь, пока в нём произойдёт магия любви.

– А это останется между нами? Дану не расскажешь? – прищуривается.

– Вы не моё задание, господин Медляков. Наш с вами разговор будет конфиденциален, и только нашим, – подмигиваю ему.

– Хорошо, красавица, – цокает языком. – Так и быть, – соглашается, но отчего-то вместо того, чтобы говорить, замолкает. Кидает взгляд на свой бокал и словно выпадает из этой реальности.

– Господин Медляков? – аккуратно дотрагиваюсь до его руки через минуту молчания. – Вы в порядке?

– Ах, точно! – вспоминает. – Часто в голове воспоминания возникают, и я утопаю в них, – оправдывается. – Я был её другом. Росли в одном дворе, наши родители дружили, но я на два года её старше. В то время не было всех этих гаджетов, мобильных телефонов, компьютеров. Дети на улице сидели. Там дружили, там ссорились, там мирились, там встречались. Я был в неё влюблён с самого детства. Защищал её от всех, помогал во всём, о чём она только меня не просила. Отец всегда говорил, что ТВОЯ женщина должна быть королевой рядом с тобой. Мы были едины с моей… королевой, и я был полностью уверен, что мы поженимся, когда вырастем. Я пошёл учиться, она следом туда же. Я настоял, чтобы она в нашем городе осталась, а не уехала в другой. Понимал, что не могу её отпустить. Боялся потерять или допустить того, что её тронет кто-то, а я не успею спасти, – описывает всё, а в моей голове возникает понимание, что Дан для меня делал и делает то же самое. Наши истории схожи чем-то. – Наши родители уже вовсю обсуждали нашу свадьбу. Все считали нас женихом и невестой. Но не судьба. В училище, ещё на первом курсе, я познакомился с парнем. А когда любовь моя поступила в училище, то мы с тем парнем уже были на третьем курсе. Я думал, что хорошо его знаю, что ничего ужасного не случится, и познакомил своего друга и свою невесту друг с другом. Почти сразу же я заметил, как он на неё смотрит. Словно съесть хочет.

– Он увёл её у вас? – догадываюсь.

– Да. Она металась. Между любовью и страстью. Между спокойствием, что ей давал я, и огнём, что мог дать он. Она не знала, что делать. Не знала, куда бежать и куда податься. Где спрятаться от своих чувств.

– И вы ей позволили? Метаться? И уйти от вас?

– А что я мог сделать, Майя? Это не был мой выбор. Свой выбор я сделал сразу, решив быть с ней всю жизнь. Я хотел быть лишь с ней. И тогда выбор оставался за ней. Кого она хочет больше. Меня или этого… чудовища.

– Чудовища? – повторяю.

– Да. Именно чудовища. Но она тогда не знала об этом. Моя любовь сделала выбор в пользу страсти. Честно мне в этом призналась и… И я её отпустил, дурак! – прикрывает глаза, а по щеке скатывается слеза. – Не надо было этого делать! Не надо было её отпускать!

Залпом выпивает лимонад и отворачивается от меня, чтобы я не видела его эмоций.

– Она стала ему женой, – продолжает свой рассказ. – И лишь тогда она узнала о его ненависти, ярости, злости и презрении ко всем женщинам. Она стала для него рабыней. Инкубатором для его наследников. Он бил её, насиловал, терзал и уничтожал всё прекрасное в моей любимой женщине. Но я этого не знал, Майя! – произносит, взглянув в мои глаза. Смотрит в них, словно прощения просит. – Я сбежал от неё и бросил её! Я виноват в том, что с ней случилось!

– Она сделала выбор!

– Майя, Майя… если бы я их не познакомил. Если бы я уберёг её и позволил уехать в другой город. Этого бы не было!

– Вы не можете знать наверняка! – восклицаю. – Она могла сбежать. Она могла сама себя спасти! Не вините себя в этом!

– Не могла. Её муж стал влиятельным человеком. И держал её рядом с собой детьми. Она могла стерпеть всё, но не разлуку со своими малышами. Тот и детей эксплуатировал. Он был чудовищем! Мучил всех! И жену, и детей своих! Но моя любимая… если бы не я…

– Мне так жаль! – беру его за руку в попытке успокоить.

– В конечном итоге она не стерпела, – шепчет, не в силах это вслух сказать. – Она убила себя и своего мужа. Лишила жизни тирана, что мучил её и её детей. И себя…

– О боже! – прикрываю рот свободной рукой, не ожидая такой концовки.

– После нашего расставания в училище мы вновь встретились с ней примерно за десять лет до её смерти, – продолжает говорить, когда более-менее успокаивается и наливает себе ещё один бокал лимонада. – Случайная встреча на пляже отеля. Она пыталась быть весёлой передо мной. Показала мне своих детей, рассказывала о путешествиях, о муже, который всё для них делает. И я ей поверил. Решил, что она счастлива. И как-то даже сам расцвёл от мыслей, что у неё такая светлая жизнь. Но… почти перед тем, как уехать домой, она пришла ко мне в номер и начала просить прощение. Прощение за то, что тогда выбрала не меня. Говорила о том, как сожалеет. О том, что её муж – чудовище! И о том, что не смогла его полюбить за все эти годы. А страсть пропала почти сразу же после свадьбы, – сглатывает и подталкивает мне мой бокал, чтобы я сделала глоток и оценила напиток его любимой. – Мы провели с ней вместе последнюю её ночь. Я думал, что она после этого бросит своего мужа и вернётся ко мне, но она сбежала на следующее утро. Даже записки не оставила. Просто исчезла из моего номера. На ресепшене я узнал, что она выехала из номера. Я искал её потом, нанимал людей, но найти не смог. Её словно не было никогда в том отеле, и я общался с призраком. Ни одной зацепки! Ни единой! Я оставлял ей подарки в том отеле, но она за ними не приходила…

– Какая-то она нерешительная, ваша любимая. То хочет быть с вами, то нет, – озвучиваю свои мысли. – Зачем она изменила мужу с вами, если не собиралась оставаться с вами? Уважающая себя женщина никогда так не поступит.

– Боюсь, она мужа тогда боялась, – Медляков пожимает плечами. – Того, что он детей отнимет. Поэтому сбежала. Выбрала детей вместо меня. И я её не осуждаю. Дети – святое! Особенно для неё.

– Возможно.