Во дворе было посвободнее, Рей без труда нашел место среди спящих на сыроватом от росы замусоренном газоне. Сквозь забор с улицы падал свет фонарей. Калист расстегнул суму, осмотрел Библию и икону. К счастью, их не задело куриным жиром и соком из апельсинов. Страницы слиплись, но это скорее от того, что Рей давно не открывал Библию. Она была еще детская, с картинками. Ее подарили Реймонду на семилетие. Тогда дела мельника шли не так хорошо, он здорово потратился на подарок сыну в книжной лавке.

Рей отпил глоток из фляги и улегся на матрас. Компот он выпил весь еще в машине, префект разрешил наполнить флягу водой из колодца на подъезде к Мансену. У воды был слабый фруктовый привкус. Привкус уже далекого дома. Рею захотелось плакать. Он вспомнил, сколько у него было планов. Наполнить над костром бычий пузырь горячим воздухом, привязать к нему кота Тома и запустить к облакам. Ну, и на Мэгги Бийон были планы, она выглядела странно притягивающе в последние месяцы. И звезды в небе над Мансеном светили не так ярко, как жаркой ночью над Оакенбоксом. Калист смотрел на звезды и думал, что, может, его забросит служба к одной из них и он больше никогда не захочет вернуться в дом, откуда его так внезапно выгнали. На этой мысли Калист и заснул.

Три дня еще сидел Рей в правительственном здании. Рекруты все прибывали. Реймонд не разыскал своих односельчан, мобилизованных раннее, их, скорее всего, уже давно определили в какую-то военную часть. Рей расстроился, что не встретил знакомых, хотя в деревне у него не было друзей, только временные сообщники по хулиганским выходкам. Мобилизованных свободно выпускали со двора в одно из крыльев здания. Там был туалет, в нем же приспособили шланг к водопроводному крану и сделали душевую. Для Калиста это уже была роскошь, в его деревню не провели водопровод.

Два раза в день звучал сигнал к построению, рекруты жались у стен, заходили священники и читали молитвы. После милиционеры выкатывали дымящиеся котлы с пшеничной кашей, пресной на вкус. Её выдавали в одноразовой бумажной посуде, Рей хлебал и кривился. Несколько раз он выиграл разные вкусности в карты, еще пару раз своровал еду у спящих, и наконец один хозяин еды проснулся и разбил ему нос. Но Калист еще легко отделался. Ночью один из мужиков вздумал дезертировать. Перелез через высокий забор во дворе с его шипами поверху. Через полчаса милиционеры приволокли беглеца обратно, распухающего от побоев. Еще полдня он угнетал зал своими стонами, пока охрана не решила, что пример достаточно нагляден, и не увела дезертира прочь, и больше его не видели.

Рея вызывали по фамилии, водили на медкомиссию. Стоящая в комнате белая кабинка медицинского сканера напомнила парню одновременно исповедальню и Аппарат Очищения. Вопреки опасениям, больно не было, он постоял в сканере минуту, санитар глянул на экран, кивнул и подшил пару листов распечаток к его делу. Ничего подобного такой сложной технике Рей не видел, даже когда бывал в городском госпитале неподалеку от дома.

Попал Калист и на встречу с инквизицией. Когда он высидел в очереди к кабинету, зашел и увидел на вешалке знакомую каждому шляпу с широкими полями, Рей испугался. Впрочем, сидящий за столом над открытой папкой человечек в белой рубахе и кожаном жилете выглядел как обычный щуплый клерк.

– Присаживайся. И назови себя.

– Рей Калист. Реймонд.

– Носишь Святой Крест на теле, Реймонд?

– Да, серебряный на шее.

– Покажи… Хорошо. Можешь прочитать написанное здесь?

– Господь – отец, Иисус – сын Божий, святая Дева Мария, простите грехи мои и озарите меня благодатью своей. Аминь.

– Читать по-английски умеешь. Осени себя крестом три раза. Сколько раз молишься в день?

– Три… Пять. Но не каждый день. Перед едой – всегда, а на ночь…

– Я понял. Учился в школе?

– Да… Пять классов.

– Какие предметы учил?

– Английский, письмо и чтение, Закон Божий, математика, латынь, «Воля Божия в материи и природе», история Святых Земель.

– Почему только пять классов?

– Один учитель заболел, его увезли в город, он не вернулся. А второй просто однажды уехал.

– Какие из следующих языков знаешь: латынь, баварский, славянский, русский, итальянский, корейский, йоруба?

– Знаю английский и славянский. Латынь… немного.

– Писать и читать по-славянски можешь?

– Нет. Бабка, мать отца, на нем говорила, я только по-английски писать могу.

– Ясно. Как с техникой, нравился предмет «Воля Божья в материи»?

– Нет. Пробовал несколько вещей из журнала «Созидатель» по чертежам собрать, скучно.

– У меня есть информация, однажды ты сам создал дымный порох. И систему из блоков и противовесов, чтобы облить навозом из ведра соседских мальчишек. Было дело?

– Да… – Рей поразился. Это же детские шалости. И ведь кто-то написал донос в инквизицию, при том, что половина Оакенбокса была неграмотной.

– Ну, значит, к технике есть интерес, только не к созидательной. Посмотри на этот рисунок. Что чувствуешь?

– Какие-то линии. Но они мне не нравятся.

– Знаешь, что они означают?

– Нет.

– Видел раньше?

– Нет… хотя… видел похожее. Вырезанное на дереве в роще. Потом инквизиция приезжала, искали кого-то.

– Понял. Последний вопрос. Вот эта бумага… ее нет в твоем официальном деле, и если ты будешь выполнять приказы, ее там и не будет. Здесь сказано, несколько дней назад тебя поймали на домогательстве к девушке. Что скажешь про этот случай?

– Было. Бес попутал.

– Хорошо, иди. Скажи, чтобы следующий заходил.

Получилось всего пять минут на допрос для всезнающей инквизиции.

К концу третьего дня ожидания Рея опять вывели из зала. Теперь в очередном кабинете его ждали знакомый префект и незнакомый чиновник со значком помощника легата – главного лица во всем магистрате Сент-Мансен. Рей не знал, кто перед ним, но на стене висел сертификат с сургучной печатью епископа магистрата, дозволение некоему Стефану Маготу на проведение христианских таинств и на службу мирскую. Еще в кабинете сидел служка в сутане, который стучал по клавишам настольного вычислителя и скармливал машине пачки документов для сканирования.

– Имя, фамилия и откуда ты? – спросил незнакомый чиновник у Рея.

– Реймонд Калист, сын Антония Калиста, из Оакенбокса.

– Это деревня возле Оршарда, – добавил префект.

– Да знаю я! – бросил чиновник. – Возраст – пятнадцать годков по Земле. Маловат еще.

– Но ты только глянь на медкомиссию, – префект говорил с чиновником на «ты», но было видно, что он здесь в подчинении, – это же группа «А-минус».

– По устным слухам, была попытка изнасилования девушки, так?

– Слухи преувеличены. Она отбилась от него. Скорее всего, просто парень вошел в возраст, когда дьявол замечает душу и клонит к пороку. Не совладал с собой.

– Это деваха его так, что нос теперь синий?

– Нет, я его привез целым и невредимым. Это уже здесь добавили. А голова у него вообще крепкая, ему по ней девочка хорошо приложила, и без следа.

– Ясно, – у чиновника в глазах исчезло любопытство, он поставил печать в деле Калиста и передал его служке для сканирования.

– Здоровье хорошее. Есть проблемы с поведением, но думаю, в казарме их исправят кулаками и молитвой.

– Хорошо! – префект сиял. – А знаешь, я, наверное, ко дню святого Анджея заполню квоту на группу «А» и «А-минус».

– Это если их опять не переделают в большую сторону.

– Сколько можно! Я уже устал мотаться по всем дырам моей префектуры. Дел у меня больше нет!

– Так завещал Святейший Михал. Префект обязан сам отбирать рекрутов.

– Но не каждый же месяц!

– Бери пример с соседнего магистрата. Там уже выполнили квоты.

– Легко говорить, у них под боком анклав греческого обряда, сидят на контрабанде. У них даже денег хватает на выездные медкомиссии. А я за две недели три раза возвращался, поскольку рекрутов забраковали врачи.

– Зато у соседей население куда меньше. Хватит жаловаться! Тебе абы сидеть в кабинете, и чтоб крестьяне сами несли десятину. Думаешь, у меня нет других дел, кроме военных?

– Ну так мне хотя бы охрану в пару человек. Я боюсь, что мне зарядят в бок из охотничьей аркебузы. Мне приходилось таких отбросов сюда возить! Никто не хочет брать бремя меча на себя.

– Терпи, что сказать. И меньше нагружай машину подарками крестьян, больше запасай аккумуляторов к хлысту Божьему.

– Да какие подарки! Недавно покормили в одной деревне, из меня черви неделю выходили. Послал нечистый своих тварей, похудел на десять килограмм.

– Может, то как раз знак Божий, хватит с тебя чревоугодия.

– А в последнюю поездку подарили вроде как ценный кувшин, а антиквар сказал, это ночной горшок, которому тысяча лет. Не знаю, что с ним делать.

– Не отнимай мое время такими рассказами. Лучше скажи, как там со строительством фабрики? Хозяин согласился так же строить дорогу и выделить на нее деньги?

– Да, он и община достигли понимания…

– Простите, что вмешиваюсь, ваше преподобие, – сказал служка, – сообщение от Центра.

– Что там? – чиновник посмотрел на экран вычислителя. – Святые угодники! Поезд выезжает сегодня вечером из Ноксгота! Через два дня будет здесь.

– Я со своей стороны выложился. Надо только разослать курьеров на байках, пусть оповестят родственников, кто успеет на проводы.

– Но у тебя же были несколько человек с платой, чтобы попасть в списки «Ц-минус», да?

– Ты бы не говорил про них при рекруте. Он хоть и… а все же…

– А что мы сказали здесь запретного? – улыбнулся чиновник Рею. – Ничего такого, правда? Тем более их отправляют по юго-восточной магистрали, вряд ли они попадут в звездную академию Благодатной Армады и вернутся стратегами космического флота. И вряд ли они будут охранять сборщиков податей по соседству.

– Да, но все-таки… Реймонд, можешь идти. И скажи, кого встретишь, через два дня будет большой набор, пусть собираются, много кого отправят к месту службы.

И правда, прошло еще чуть больше двух суток, и в зал, где ждали рекруты, вошли милиционеры, выкрикивая фамилии. Больше ста человек, около трети размещенных в здании, было вызвано. В это число попал и Рей. Людей вывели на улицу, где уже стояли пять грузовиков с тентами. Милиционеры разогнали рекрутов по кузовам, еще раз сверили фамилии со списками. Несколько машин сопровождения включили мигалки, и вся колонна тронулась.