Всё правильно – это не невеста в белом наряде. Эта машина с непростой судьбой, которая должна отражаться снаружи. Энни на какой-то миг померещилось, что «Шевроле» принимала краску с немой благодарностью, как будто с облегчением, что не надо больше притворяться невинным щенком. У девушки был редкий дар, природная интуиция – ощущать машины, словно опытный доктор, без рентгена определяющий перелом. Сейчас она видела, что преображение понравилось не только ей.

Настроение стремительно исправлялось, и Энн даже включила музыку на старом музыкальном центре отца – из колонок на стене полилась полузабытая попса с затёртого диска. Вкус Генри не менялся с восьмидесятых, и в гараже играли «Модерн Толкинг»:

– Дорогая, дорогая леди, ты выбираешь среди многих. Но любовь там, где ты ищешь её, прислушайся к своему сердцу!⁶

– Дорогая, дорогая леди… – тихонько подпевала Энн себе под нос знакомые с раннего детства строки, полностью погрузившись в работу.

Покрышка давно была заменена – в лопнувшей оказался пойманный на дороге большой ржавый гвоздь. С каждой новой полосой на белоснежном капоте сердце девушки билось ровней, а улыбка медленно подбиралась к губам. Это было правильно – безо всяких сомнений. А ещё каким-то уголком души чувствовалось, что машина гонщика должна отражать его характер. И если для Айзека это был чёрный цвет со всполохами пламени, то для неё, однозначно: белый с чёрными узорами.

Возможно, она не так горела жаждой скорости, но уж точно не могла зваться святой невинностью. Не с теми мыслями, что не уставали одолевать юную голову, бросая тело в дрожь от воспоминания о горячих крепких руках, надёжных и нужных.

С тихим треском Айзек отцепил трафарет со своей стороны, оглядывая получившуюся картину. Выглядело, действительно, довольно стильно и дерзко. Работа шла практически в молчании, не считая музыки и едва слышно подпевающей Энн. В гараже сегодня не было лишних глаз и не спешили появляться с утра посетители, которые разрушили бы этот момент спокойствия и какого-то приятного уединения.

– Что скажешь? – кивнул Айк Энн, и она тут же подскочила к нему, присоединяясь к оценке первого результата.

– Здорово. Мне нравится. – Вынесла девушка вердикт и довольно сверкнула глазами, продолжая сжимать пистолет краскопульта. – А как тебе? Не чересчур агрессивно?

– Теперь она почти похожа на спорткар. Машина настоящей королевы, – ухмыльнулся Айк, словно прозвучала какая-то шутка, которая ей не понятна.

На щеках Энн вспыхнул предательский румянец.

– Эмм… Ты о чём? – решилась она уточнить, пока Айк прошёл к левой стороне Шевроле, где ей не удалось закончить пару узоров.

По её пониманию она пока тянула разве что на жутко везучую корову на роликах, раз даже лопнувшая покрышка смогла выбить из равновесия и довести едва ли не до нервного срыва. Теперь страх казался глупым – особенно после того, как Айк поделился знаниями, что нужно делать в таких ситуациях и как вырулить из вынужденного заноса.

– Я разве не сказал? – притворно удивился он, встав к ней плечом к плечу. – Вчера я зарегистрировал нас на гонку. Безумец под номером двенадцать… И Белая королева – тринадцатая, – несколько извиняющимся тоном озвучил он, будто жалел о неудачном номере.

– Чего?! – от потрясения палец Энн соскользнул с рычажка распылителя, и струя краски попала ему на руку – в отличии от неё, Айк не стал надевать перчатки. – Ой, прости! – торопливо воскликнула она, мысленно ругая себя за неуклюжесть.

– Ничего подобного, Энни – это вызов! – вдруг азартно поддел Айзек.

Развернувшись, он шагнул назад и отправил струю краски Энни на ногу, и от колена до кроссовка побежала чёрная дорожка.

– Давай, Королева: оправдай свой титул!

– Ах, так! – ахнула она, уловив это веселье и принимая бой. – Напросился, заносчивая задница! – от смущения не осталось следа, только желание отвлечься, наконец, от дурацкой машины.

Безжалостно атаковав его сразу несколькими нажатиями на рычажок, она пыталась попасть в удачно уворачивающегося парня, который медленно отступал всё дальше и ехидно комментировал промахи:

– Нельсон, ты мазила! – его залп был гораздо точней, и пришёлся уже на ткань её шорт, на что Энн потрясённо взвизгнула:

– Эй, это же не отстирается!

– На то и расчёт! – хохотнул он, разжигая настоящую войну.

Краска полетела во все стороны: как мимо целей, так и на одежду, и на участки кожи. Спустя мгновение и синие шорты Айка уже были перепачканы брызгами, а его майку можно было назвать арт-объектом современного искусства.

С боевым кличем Энн наступала, сама получая чёрные подтёки на комбинезон. Громкий смех перебивал музыку из колонок, становясь всё заразительней и азартней.

– Ты ещё не знаешь, с кем связался, Росс!

– Малышка, это тебе придётся молить о пощаде!

Они словно окончательно впали в детство. Айк отправил последний залп прямо на середину её груди, и крохотные брызги попали даже на шею. Но затем краскопульт перестал отзываться на касания рычажка, и парень отбросил бесполезное оружие, пятясь назад от продолжающей атаку Энни:

– Ага! Моя взяла! – победно вскрикнула она, но Айзек продолжал уверенно уворачиваться, не переставая посмеиваться над её упрямством.

– Мечтай, Нельсон!

И тут его ноги запнулись об валявшийся на полу ящик с инструментами, оставшийся после работы над колесом. Потеряв равновесие, он повалился назад и, охнув, довольно жёстко приземлился на сваленную в самом углу гаража кучу старых покрышек.

– Эй, ты как? – Энни тут же отбросила распылитель и подбежала к нему. Наклонившись, с лёгким беспокойством поймала его потерявший ориентиры в пространстве взгляд и протянула руку. – Вставай!

Айзек ухватился за её пальцы, а затем вдруг по-кошачьи довольно ухмыльнулся и резко потянул девушку на себя. С пронзительным визгом она упала прямо ему на грудь, широко раскрыв глаза от шока.

– Попалась!

Его горячие ладони уверенно сомкнулись на её талии. Дыхание Энн сбилось от резкого приземления. Она боялась даже шевельнуться, чтобы не разрушить этот неожиданный момент близости – настоящей, уже совершенно точно не дружеской. Его тело было напряжённым и крепким, пахнущим лимоном и краской.

Вдоль позвоночника пробежала дрожь от желания чуть-чуть податься вперёд и дотронуться до его губ – осталось так немного, жалкий сантиметр. Сделать последний шаг, растворить так сильно истончившуюся стеклянную стену. Она чувствовала его шумное, жаркое дыхание на своём лице. Уже было почти решившись, поддаваясь гипнотизирующим искрам в медовых глазах, Энн чуть повела бедром. Еле слышно ойкнула, заливаясь густым румянцем до самой шеи: за тканью его шорт совершенно точно ощущалась неприличная твёрдость. Боже.

«Надеюсь, это леденцы», – промелькнула у неё несвязная глупая мысль, правда, от температуры сгорающего в венах нитро карамель должна была расплавиться. Или… можно предположить, хотя бы на миг…

Неужели он тоже хотел её?

– Нельсон? – сдавленно прошипел Айк.

– Да? – шёпотом отозвалась она, словно боялась, что кто-то мог услышать. Ощущала собственной грудью, как сильно колотилось его сердце. Быстро.

– Не хочешь слезть с меня? – в резкой просьбе послышались отчаянные нотки.

Айзек зажмурился и будто через невероятное усилие разжал подозрительно дрогнувшие руки, отпустив талию Энн.

– Ой. Да. П-прости.

Окончательно засмущавшись, она неуклюже приподнялась, упирая ладони в его торс. Встав и снова ощутив твёрдый пол под ногами, едва не пошатнулась: голова закружилась. Наверное, от едкого запаха краски.

Делая вид, что увлечённо поправляет лямки комбинезона, она прятала от Айзека взгляд: казалось, что застукала его с поличным на чём-то жутко непристойном. Но немое торжество играло шумовым оркестром в висках: это правда, не надуманная, не преувеличенная. Заклинание, сказанное вчера перед зеркалом, сработало.

Она действует на него!

Айзек торопливо вскочил на ноги, шумно прочистил горло и преувеличенно небрежным тоном поинтересовался:

– Эм, а Генри скоро придёт? Надо закончить с машиной до тренировки…

– Через пару часов, – с облегчением подхватила Энни эту попытку сгладить неловкость.

Невозможно прекратить нервно переминаться с ноги на ногу. Висящее в воздухе напряжение буквально душило, и ничего глупей придумать было невозможно, чем обсуждать работу в такой обстановке. Как разговоры о погоде, когда нечего сказать.

Или когда никто не может первым сказать важное.

– Осталось только покрыть лаком. Посетителей нет, так что я справлюсь…

– Отлично. Мне не помешает сгонять домой и переодеться. – Айк слабо улыбнулся и добавил: – Заеду часа в четыре. И достаточно, Энни: больше никаких сенсеев над ухом.

– Что это значит? – с лёгким беспокойством поинтересовалась она, чувствуя, как от страха сердце ухнуло в онемевшие колени.

– Теперь мы полноценные соперники, Белая королева. – Усмехнувшись, парень развернулся к выходу, напоследок бросив: – Будь готова, что тебе снова надерут зад.

– Ещё посмотрим! – фыркнула она ему в спину, с легким покалыванием в ладонях наблюдая за его развязной походкой.

Как будто не он минуту назад лежал под ней абсолютно, до неприличия возбуждённый.

***

Генри на изменения внешнего вида «Шевроле» отреагировал достаточно равнодушно. Гораздо больше удивления у него вызвало, что Энн сменила свой утренний наряд на запасную розовую майку и джинсы из шкафчика. Пришлось соврать, что испачкалась, когда заел краскопульт – отмыть краску с шеи и колен всё равно не получилось.

Кажется, ей предстоял долгий вечер в попытках избавить кожу от чёрных капель. А потом – долгая ночь, когда в сны наверняка вольются сегодняшние ощущения, испытанные впервые: обоюдное желание. Радовало только, что не одной ей мучиться, теперь уже никаких сомнений. Одно она не могла понять: почему всё заканчивается, не начавшись?

Почему, стоило только на краткий миг поймать интерес Айзека, как он тут же бросал ненавистное «Нельсон» и словно убегал? Ответ вертелся только один: его пугал её юный возраст. Но… она же не глупая нимфетка, способная залететь от одноклассника. Да, для неё такие чувства и порывы в новинку. Да, ей тяжело контролировать свои бушующие гормоны. Но она способна различить, где просто физика, а где уже начиналась химия…

Энни знала, что старые реакции на Айзека давно переросли только внешние проявления. Она хотела большего, но не чтобы что-то испытать или успокоить зудящее в животе влечение. А просто чтобы быть с ним. За последние полторы недели она узнала его совершенно с разных сторон, и не могла перестать восхищаться. Начиная от благодарности за то утро в кафе и заканчивая неуловимым пониманием её настроения.

Он рядом всегда, когда нужен. Его объятия стали необходимостью, а успокаивающий голос – зависимостью. И тепло. Казалось, его сердце – это горящий шар, который согреет в любую зимнюю стужу. Каждая улыбка заражала, вызывая лихорадку по телу. Каждое ласковое касание или слово, вроде утреннего «не отпущу» – как чистое нитро по венам.

Она знала, что это серьёзно. Это не глупая подростковая влюблённость. Он ей необходим: каждый день, каждый час, больше воздуха.

Попрощавшись с отцом до вечера, Энни села за руль обновлённой машины. Мягко завела двигатель и вырулила из мастерской на залитую солнцем парковку, ожидая возвращения Айзека. На этот раз призраков в салоне не мерещилось, и она облегчённо вдохнула. Пользуясь свободной минутой, достала из кармана телефон и подключила к магнитоле.

Заиграла лёгкая, бодрящая музыка из каждодневного плейлиста – недавно оценённый старый рок остался в памяти домашнего компьютера, но он со временем перекочует сюда. Осторожно проведя указательным пальцем по приборной панели, Энн прислушалась к своей интуиции: вдруг машине не понравится такое хулиганство?

Но «Шевроле» молчала. Улыбнувшись как можно теплей, девушка покусала губу и осторожно начала свой монолог в пустоту, который продумывала в течении дня, пока копалась в чужих движках: