Ещё один лаконичный ответ. Вождь ларков вёл себя настолько возмутительно спокойно, что внутри иррационально закипела злость. Я поймала себя на низком желании завизжать, совсем как Моник, вцепиться в его дурацкие кожаные ремни, удерживающие наплечники, и потребовать объяснений. Какого шварха нас не предупредили? Почему не рассказали о хтэррах? Как вообще можно умалчивать такую информацию?! Но вместо этого я лишь глубоко вдохнула и выдохнула, призывая нервы к порядку.

«А кто ты такая, чтобы перед тобой отчитывались? Незваная гостья, которой чётко дали понять, что не рады…»

– Вы дрались очень слаженно и умело, – заметила я, вспоминая скупые движения вожака стаи и один-единственный удар клинком в широко раскрытую пасть чудовища.

Арх-хан невыразительно пожал плечами, словно случившееся было для него чем-то обыденным. Я помолчала и всё же уточнила:

– Вы поэтому сотрудничаете с Таноргом? Вам нужны лазерные установки, чтобы истреблять хтэрров?

Впервые за разговор в серо-зелёных глазах Арх-хана промелькнул намёк на веселье.

– Нет, Лейла. Таноржская техника очень хорошая, и мы многое используем внутри наших цитаделей, потому что у нас нет времени заниматься изготовлением и разработкой электроники лично. Лазер же чешую хтэрров не берёт, любые заряды рикошетят.

Я невольно повторно скосила взгляд на наруч Арх-хана. Красивый… Хотя, когда думаешь, какое чудовище вырастило на себе такую шкуру, становится дурно.

– Вы поэтому отобрали у нас электрошокеры, да? Если бы кто-то воспользовался, то заряд бы, скорее всего, ударил в человека или ларка.

Вождь вновь пожал плечами и ответил фразой, которую я слышала несколько раз:

– Оружие не должно быть в руках слабых.

Ножны на ноге воина скрывали страшное лезвие, с одной из двух сторон имеющее множество зубьев, как у расчёски. Из них торчала лишь невзрачная светлая рукоять. В голове вновь вспыхнул момент, как ларк ловко всадил клинок в глотку хтэрра и, не колеблясь, провернул оружие…

Внушительная грудь воина напротив медленно поднималась и опускалась. Мышцы рук даже в расслабленном состоянии в обхвате больше напоминали мои бёдра. От локтей и ниже вены переплетались и выступали под кожей, подчёркивая общий рельеф тела и полное отсутствие жировой ткани. Только мышцы, только грубая, необузданно-дикая, первобытная сила. Мурашки побежали по телу. Да уж, Арх-хана точно слабым не назовёшь.

Перед глазами пронеслось всё тело монстра. Костяной колючий нарост на голове хтэрра переходил в столб позвоночника, а хвост был украшен частыми шипами… Догадка озарила так же внезапно, как резко вспыхивает северное сияние:

– Твой клинок сделан из костей песчаного червя! Из его хвоста!

Ларк ничего не ответил, но согласно наклонил голову к правому плечу, рассматривая меня. Я же не могла остановиться:

– Чешуя хтэрров, видимо, настолько плотная, что победить их можно только оружием, сделанным из них самих же… Погоди, ты говорил: «Дентайр надо заслужить. На инициацию мы его не даём». Так ты имел в виду, что право носить такой клинок имеет лишь тот, кто однажды уже побеждал хтэрра?! Выходит, все воины, которые нас сопровождают… У них же у всех есть дентайры!

Арх-хан продолжал молчать, изучая меня прищуренным взглядом, а я нервно вырвала руки из его мозолистых ладоней и вновь принялась промывать их в ручье.

– Если для местного населения хтэрры не такой уж и секрет, то вы могли предупредить нас, что на Ларке водятся настолько опасные хищники!

– Наша планета – нам решать, что с ней делать и кому о чём рассказывать.

Было горько, что Арх-хан настолько не считал людей за мыслящих существ, да и вдвойне обидно, что он не сказал о хтэррах мне. Не то чтобы я выделяла себя на фоне таноржцев, просто то, что между нами…

«А что между вами? – эхом отозвался внутренний голос. – Ты его находишь сексуальным и всячески это отрицаешь, отталкивая так, что любой цварг на его месте уже давно бы оскорбился. Обнажила грудь, дала себя целовать, усадить на колени, а потом резко вдавила по тормозам. Произойди такое с Аароном, он бы уже прилюдно объявил тебя своей, ему только дай повод. А Арх-хан, между прочим, вождь клана! Во всей ситуации с хтэррами Арх-хан в своём праве. Более того, он вмешался в ход сражения и фактически спас тебя. Уже за это ты должна быть благодарна».

– Вы ушли из лагеря. Обманули моих воинов и вышли в Сухие Пески. Зачем?

Вождь ларков прервал отчитывание внутреннего голоса. Я вскинула взгляд на мужчину рядом с собой и в который раз почувствовала себя перед ним виноватой.

– Моник хотела срезать несколько черенков ракхаши, чтобы попытаться вырастить деревья на Танорге.

Оливковые глаза напротив потемнели.

– Ты помогала ей в этом? Ты хотела оскорбить Духов Предков?!

Я отрицательно затрясла головой.

– Нет. Ни в коем случае. Я узнала о её плане лишь после того, как мы вышли из лагеря, и пыталась отговорить, но она не слушала. У Моник так ничего и не получилось, потому что на нас напал бахрун, и он же загнал в пустыню. Это звучит очень странно, но это правда!

Каменные плечи Арх-хана чуть-чуть опустились.

– Хорошо, – сказал ларк. – Я тебе верю. Бахрун защищал свою территорию. Дай руку.

– Что? – Я оторопела от того, как легко Арх-хан поверил в эту историю, и не сразу поняла, что он просит.

– Руку.

– Мне не больно, не надо…

– Руку, – в третий раз повторил мужчина, и так жёстко, что я не посмела ослушаться.

Не отрывая взгляда, вождь ларков медленно взял мою кисть, поднёс ладонь к губам и лизнул её. Сбавленный «ах» вырвался из горла. Меня прошибло током от прикосновения шершавого языка.

– Больно? – хмуро уточнил Арх-хан, заметив, как я дёрнулась.

– Нет… просто… – Я не знала, что сказать.

«Приятно. Безумно приятно. И это ведь совершенно неправильно, алогично и иррационально…»

– Не стоит… У меня волдыри и ожоги…

Я попыталась вытянуть свою ладонь, но не тут-то было.

– Я вылечу, – бескомпромиссно возразил ларк, не отпуская из плена звериных глаз.

Он лизнул меня вновь. Но на этот раз влажный язык прошёлся от крохотной косточки на запястье до кончиков пальцев, скользнув по тонкой кожице между ними. А затем он повторил это действие снова. И снова.

Ощущения были сродни тому, будто в животе зацвели цветы. Сладко, немного щекотно и волнующе. А ещё это было безумно дико, нецивилизованно, негигиенично, и… невероятно порочно. Смотреть, как мои ладони утопают в огромных натруженных мозолистых руках, а влажный шершавый язык нежно трогает места, где ещё недавно горели багровые волдыри. Чувствовать прикосновения к рукам, но при этом ощущать их всем телом, как будто Арх-хан пускает по мне малые токи, а я превратилась в сверхпроводник. Мягкий язык сменялся обветренными губами.

Никогда не думала, что поцелуи рук могут быть такими. Цварги тоже припадают губами к запястьям, это дань этикету, но было бы кощунственными сравнивать официальное лобызание с неповторимо лёгкими, воздушно-нежными и одновременно горячими касаниями. За всю мою жизнь ни один поцелуй не рождал подобных чувств, когда распирает от щекотки лепестков цветов в животе и мурашками покрываются внутренности. Оказывается, мои ладони всё-таки замёрзли в ручье, и сейчас от прикосновений губ Арх-хана по телу вновь растекалось желанное тепло. Я прикрыла глаза, растворяясь в томительной ласке, что будила во мне что-то тягучее, глубинное и первобытное, внутри стали сворачиваться тугие спирали.

Поцелуй, ещё один поцелуй…

Мир резко сузился до журчания ручья, моего сбившегося дыхания и искушающих касаний Арх-хана.

Когда блаженная нега укутала с головой, послышался треск рвущейся ткани.

– Что ты делаешь? – Я распахнула глаза и ошеломлённо уставилась на остатки брюк.

Вся моя правая нога от икры до бедра была обнажена, штаны оказались разорваны по внешнему шву почти полностью, виднелся даже край кружевного белья. Арх-хан же на прямых руках нависал надо мной. Вертикальные зрачки затопили почти всю радужку непроглядной тьмой, ноздри покраснели и расширились, а грудь вздымалась так резко, будто он только что сразился с десятком хтэрров. Потемневшие золотые пряди обвили вспотевшие шею и крепкую грудь.

Словно издеваясь, память подбросила картинку в водопаде. Мокрый Арх-хан… Танцующие движения бёдер вперёд и назад. Загорелое совершенное тело без единого изъяна. Огромная ладонь, которая плавно ласкала не менее совершенное мужское достоинство… Я гулко сглотнула слюну.

– Ты пахнешь, – сказал ларк так, будто вынес приговор.

Зелёные глаза смотрели на меня, прищурившись, а большие ноздри трепетали, втягивая в себя воздух. Само собой пришло сравнение, что именно так хищник смотрит на жертву перед тем, как на неё напасть. Не надо было переводить на межгалактический или цваргский, чтобы понять, что ларк подразумевал под словом «пахнешь». От той неги, на волнах которой я качалась ещё минуту назад, не осталось и следа.

– Возможно, и пахну, – медленно произнесла я, сводя ноги. – Но соединения не будет.

Арх-хан поднёс лицо к моим волосам так близко, что захотелось отпрянуть, но я сдержалась, памятуя курс психологии: убегающая добыча лишь усиливает возбуждение.

– Почему?

– Потому что я не хочу.

– Врёшь. Хочешь. Ты пахнешь как цветок ракхаши, и это сводит меня с ума.

Я застонала от дурацкого ощущения дежавю. Глубоко вдохнула, выдохнула.

– Хорошо, я хочу тебя, но это не повод соединяться.

– Почему? – Ларк вновь склонил голову к плечу, изучая меня.

«Почему-почему! Заладил как испорченная пластинка», – мученически подумала я.

– У меня есть мужчина…

– С которым ты до сих пор даже не соединялась, помню. – Вождь невозмутимо кивнул.

– С которым я планировала провести остаток жизни.

– Родившая тебя женщина это планировала, а ты нет. И те смешные люди, которые брали твои анализы и рекомендовали, с кем тебе надо спариваться.

Я растерялась, не зная, что ответить. Арх-хан продолжил, всё повышая и повышая голос:

– Я тебя хочу. Ты тоже меня хочешь, и давно. Об этом буквально кричит твоё тело. Но ты, Лейла, почему-то предпочитаешь врать себе, врать окружающим и жить так, как хотят другие. Ты спрашивала, кого ларки считают слабыми. Так вот, слабые – это те, кто боится поступать так, как хочет сам, и брать на себя ответственность за поступки!

Глаза мужчины блеснули зловещей зеленью. Он опёрся на камень и по-хозяйски потянулся к моему обнажённому бедру, но на этот раз я всё-таки дёрнулась и, путаясь в рваной штанине, неловко отползла от массивного ларка. Это получилось почти бессознательно, на уровне интуиции и воспитания, что годами вбивали на Цварге. «Нельзя давать мужчинам прикасаться без разрешения», «нельзя ярко проявлять эмоции», «нельзя откровенно их провоцировать», «нельзя», «нельзя»…

Наверное, надо было сидеть и не двигаться, терпеть его прикосновения…

Надо было. Наверное.

Арх-хан ничего не сказал, но я кожей ощутила, как меня окатило волной агрессии. В почти звериных радужках полыхнул огонь злости, кулаки резко сжались. На лбу набухла и часто-часто запульсировала тонкая венка. Он шумно дышал и наползал на меня. Огромная гора литых мускулов. Обнажённая каменная грудь, изрисованная узорами белёсых шрамов и чёрными письменами. Напряжённый живот. Сильные руки, на которых отчётливо проступили вены, когда Арх-хан сжал пальцы. Рельефные бёдра и пах, едва прикрытый короткой юбкой из дублёной кожи. Впрочем, полоски последней приподнялись так сильно, что слово «прикрытый» подходило с натяжкой.

В ягодицы упёрлись острые камешки, шнурок кроссовка зацепился на ветку, трава царапнула поясницу, но на всё это мне было плевать. В висках застучала кровь, а во рту стало сухо, как в той проклятой пустыне. Страх накатил с такой силой, что я зажмурилась совсем, как это делают дети. Да, глупо, да, бессмысленно.

– Арх-хан, прошу, нет!

Секунда. Другая. Я сидела на траве, остро ощущая каждый листочек, каждую травинку, что кололась сквозь ткань штанов и кофты. Сердце качало кровь так мощно, что ребрам стало больно. Но ничего не происходило. Я распахнула ресницы.