Агент таурель-класса (страница 35)
– А я ведь старалась выглядеть моложе, чем есть на самом деле. Мои деньги – это не только подачки АУТ, но и собственная зарплата в университете, я же всё-таки доктор биологических наук. Все заработанные деньги я тратила на свою внешность, хотелось быть привлекательной… Грудь, – она обвела рукой, – я делала на Миттарии, там лучшие хирурги. Цвет радужек тоже изменила, ну а блонд мне просто больше нравится, потому что я чувствую в этом цвете себя моложе, ну и стандартные процедуры для поддержания упругости кожи. Я ведь действительно старалась ради Логана, а он и не догадывался, сколько лет мне на самом деле… В общем, когда в очередной раз он сказал, что пока рано думать о детях, я не выдержала и сообщила, что у меня скоро истечёт срок квоты.
– У квоты на детей ещё и сроки есть?!
– Ах, ты и этого не знаешь, ну конечно. – Моник шумно вздохнула, покачав головой. – Согласно исследованиям, считается, что дети генетически более здоровые, если рожать раньше. Так, например, у всех, кто пытался завести ребёнка самостоятельно после семидесяти лет, наблюдались отклонения. Незначительные… но ведь тоже же отклонения. Ввиду общей ситуации на планете Танорг ввёл срок квоты – пятьдесят лет. Если женщина не родила до пятидесяти, значит, не очень-то и хотела.
Я горько усмехнулась иронии Вселенной. Понятно, что цварги живут дольше, чем таноржцы, но и у нас пятьдесят лет – особая дата. Правда, цваргиня обязана выйти замуж к пятидесяти, и её семейная жизнь только начинается, а у таноржцев, получается, заканчивается…
– Ну вот, – продолжила Моник. Мы как раз покинули пределы и начали взбираться на холм. Она наклонилась, чтобы ухватиться за сорняк и помочь себе подняться. – А мне уже сорок восемь исполняется в этом году.
– Сколько-сколько?!
Я чуть не споткнулась, но таноржка меня поддержала. Моник выглядела полностью моей ровесницей. Абсолютной. Но я-то цваргиня, и то, что мне можно дать максимум двадцать пять – это нормально, а она – человек…
– Миттарские процедуры омоложения, – улыбнулась блондинка, которая по фигуре и внешности вполне могла бы хоть сейчас пойти в фотомодели.
– И… ты, получается, сообщила Логану, что на самом деле у тебя нет времени? – уточнила я, слегка переварив информацию.
– Ага, – легкомысленно отозвалась доктор биологических наук. – И знаешь, что оказалось самым смешным в этой ситуации? – Она сказала слово «смешной» с такой горечью, что горсть мурашек пробежала вдоль позвоночника. – Оказывается, не только я врала Логану, но и он мне. Внезапно выяснилось, что на момент нашего знакомства Левандовский был в разводе и у него уже есть совершеннолетний сын.
Я прикрыла глаза, размышляя о том, как же всё сложно у людей. А ещё недавно мне казалось, что это самая простая и близкая нам, цваргам, раса. Ничего подобного!
– В общем, его квота вычерпана, а если я беременею… – Моник подняла руку, пошевелила пальцами в воздухе и поморщилась. – Сложно и долго объяснять систему, но получилось бы так, что половину ребёнка записали бы «на счёт» Логана, а половину – на меня. В таком случае он попал бы на колоссальные штрафы, а платить их он не собирался.
Она устало потёрла лоб.
– Разумеется, когда мы выяснили всё начистоту, то знатно поссорились. Я хотела ребёнка, а он – нет. Оказывается, он его даже не планировал! В общем… когда я предложила Джереми, Янушу и Таните посетить Ларк, для меня это было в первую очередь способом отдохнуть от личной жизни и сосредоточиться на науке, но Логан каким-то образом меня продавил, настояв на том, что не считает, что мы расстались… Мол, да, детей он от меня не хочет, но это же ничего не значит. Вселенная, это так сложно! Вряд ли ты влезала в такого рода отношения и поймёшь.
Вот теперь я хмыкнула. У меня тоже был жених, который считал, что мы находимся в отношениях. Моник уловила интонацию моего хмыканья и неожиданно светло улыбнулась.
– У тебя было что-то похожее?
– Более или менее, – уклончиво ответила я.
– Ну, вот и мы подобрались таким образом к хайде. Вероятно, в институте, где ты училась, этого не проходят, но сейчас ты всё увидишь своими глазами.
Стоило ей закончить фразу, как мы забрались на холм, и я ахнула.
Глава 20. Священные цветы ракхаши
Я сама не заметила, как опустились первые сумерки. Небо над Ларком окрасилось в кобальтовый оттенок синего с тёмными фиолетовыми разводами, как будто кто-то стряхнул кисточку в стакан с водой, но поленился потрясти, как следует промывая ворсинки. Небо на этой планете было удивительным, но ещё удивительнее было то, что происходило на земле.
Ларки все до одного сидели в позе медитации перед гигантскими чернеющими стволами ракхаши, а на самих деревьях то тут, то там распускались перламутрово-розовые бутоны и ослепительно вспыхивали золотыми сердцевинами. Дыхание на миг перехватило. В первую секунду мне показалось, что Вечный Лес загорелся, но это было не так. Золотистый свет пронизывал пространство и мерцающими каплями бриллиантов рассеивался по широким плотным листьям, ложился на скукоженную шоколадно-коричневую кору ракхаши и всеми оттенками от соломенного до огненно-медного отражался в светлых волосах ларков.
Это было так красиво, что сложно было пошевелиться. Лёгкие наполнил сладкий медово-пряный аромат распускающихся ракхаши, голова закружилась как от бокала шампанского на голодный желудок. На Цварге был обычай запускать в небо бумажные фонарики, но он не шёл ни в какое сравнение со вспыхивающими лепестками великолепных цветов.
– Лейла?
Я повернула голову и с удивлением обнаружила Арх-хана. Я его не видела с ночи, когда он, уставший и неожиданно уютный, если это слово вообще применимо к ларкам, в пижамных штанах лёг позади и крепко прижал меня к своей груди. Внутри что-то защемило. На нём снова была короткая кожаная юбка, наплечники, ремни, перетягивающие мощную грудь, чешуйчатые наручи, а длинные волосы убраны в многочисленные косы и дреды с крошечными колокольчиками и стеклянными бусинами… Единственное, что отсутствовало в привычном облике воина – ножны с дентайром. Судя по выражению лица, он был потрясён моим присутствием не меньше, чем я – мерцающими в ночи бутонами ракхаши.
– Ты что тут делаешь?! Я же просил Раису остаться с тобой!
– Я… пришла посмотреть… на цветение… – пробормотала, застигнутая врасплох вопросом вождя. – А что, нельзя было?
Арх-хан прикрыл глаза с непонятным мне выражением лица. На какой-то миг его черты исказились, брови нахмурились, губы скривились, вокруг рта появились глубокие складки. Это было похоже на смесь досады, непонятной боли и огорчения, но миг прошёл – и вождь тихо выдохнул, смирившись.
– Значит, тебя привели сюда Духи Предков. Что ж, на всё их воля.
– Это я её сюда привела, но если тебе так легче считать, то на здоровье, – неожиданно в наш разговор влезла Моник.
Я потрясённо обернулась на таноржку, которая позволила себе невоспитанно ответить вождю клана, но тот, на удивление, не повёл и бровью, словно сейчас, в эту самую минуту, Моник имела право говорить «ты».
«Все равны перед волей Духов Предков», – мелькнула догадка в голове.
Бутоны продолжали раскрываться один за другим, освещая кобальтово-фиолетовое небо огнями, словно тысячи крошечных бумажных фонариков, запущенных в бескрайнюю синеву. В какой-то момент огней стало так много, что было больно смотреть на деревья. Они ослепляли похлеще, чем муассанитовые горы в полдень, многократно отражающие солнечный свет. Воздух постепенно становился горячее. Тяжелее. Слаще.
– Ракхаши расцвели, – тихо прошептал Арх-хан.
И в этот момент один из цветков сорвался и полетел на землю, роняя пыльцу. Там, где золотые песчинки касались влажного дёрна, они оборачивались дымом, а когда само соцветие упало, то и оно превратилось в клочок тумана. Первый цветок упал на землю, второй тоже, а третий – на ларка с изображением бахруна на крупных бицепсах. Пыльца рассыпалась по бронзовой коже и задымила. Мужчина не дёрнулся, совсем нет, наоборот – медленно расплёл ноги, грациозно поднялся с места и текущей походкой двинулся к ракхаши, оставляя за собой след густого дыма. Я, потрясённо охнув, приложила руки к груди. Что он делает? У него же кожа горит!
– Его выбрали ракхаши, – прокомментировал Арх-хан и, словно прочитав мои мысли, добавил: – Это великая честь.
– Как же нам повезло, что ларки такие религиозные и не понимают очевидного, – прошептала на ухо Моник с другой стороны. Я обернулась на таноржку и заметила, что она часто дышит через рот, а над верхней губой выступили капельки пота. – Думаю, это что-то вроде реакции соляной кислоты с аммиаком, впрочем, неважно. Я достану этот цветок! Достану!
– Моник, ты точно не пила антидепрессанты? – пробормотала я, глядя, как нездорово расширились зрачки блондинки и подрагивают её руки.
Внутри нарастало непонятое тянущее чувство. Тягучее, как пряный мёд, будоражащее, как игристое вино, вяжущее, как недозрелая хурма. Температура воздуха нарастала, я поймала себя на желании содрать одежду. Как же жарко…
Подул горячий ветер и одним махом содрал с деревьев десятки раскрывшихся бутонов. Розово-золотой дождь посыпался на головы медитирующих ларков, а спустя секунды обернулся дымовой занавесью – такой густой, что сложно было что-либо разобрать. Судя по уплотнениям дыма, ларки – мужчины, женщины – вставали и шли к деревьям. Зашуршали наручи воинов, сделанные из чешуи хтэрров. «Тчш-тчш-тчш», совсем как при инициации мальчиков, и всё же по-другому. Дым наполнил лёгкие. Лепестки ракхаши полетели в нашу сторону. Я стояла в оцепенении, не зная, что делать. Моник внезапно рванула вперёд, пробежала метра два, а то и три, рухнула на колени, но поймала обеими ладонями розовый цветок у самой земли.
– Моник, ты что делаешь?! – потрясённо воскликнула я.
Прямо на моих глазах пыльца покрыла запястья девушки, а затем от них повалили такие густые клубы сладкого тумана, что заслезились глаза. Не оборачиваясь на мой возглас, таноржка шагнула в клубы дыма. Я хотела было рвануть за биологом, но Арх-хан дёрнул меня за руку, заставляя посмотреть на себя, и отрицательно покачал головой:
– Нет. Лейла, её выбрали Духи Предков, а значит, она имеет право участвовать в хайде.
– Что, Арх-хан, о чём ты говоришь?! Кто выбрал? Она сама поймала цветок у земли!
– Он коснулся её кожи, значит, всё честно, – непреклонно заявил вождь ларков, смотря таким взглядом, от которого внутри всё скрутилось в тугой узел. – Она не нашей расы, но Духи её приняли.
Во рту пересохло, сердце забилось так часто, что в ушах зазвенело.
– Куда приняли? Что такое эта ваша «хайда»?
«Тчш-тчш-тчш» стало громче, к нему присоединились какие-то другие звуки, но я всё никак не могла разобрать их – не то шипение, не то ворчание, не то вовсе глухие удары… Собственный скакнувший пульс не давал сосредоточиться, а ко всему ещё свист ветра перекрывал отголоски того, что творилось за плотной стеной дыма.
– Раз в год ракхаши зацветают, и живущие в стволах деревьев Духи требуют отпраздновать с ними это событие. Если хайда будет достаточно густой, то на деревьях образуется завязь. Хайда – это наша традиция, долг перед Ларком.
– Что это? – в который раз я повторила.
– Лейла, ты всё прекрасно понимаешь.
Вождь ларков кивнул в сторону ракхаши. Как зачарованная, я последовала за его взглядом. Дым вокруг, цветочный запах, странные звуки… Вновь жаркий ветер налетел откуда-то со стороны, плотные клубы на мгновение рассеялись, и сквозь дымку проступил силуэт красавицы Моник.
Пот выступил у меня на висках, когда я осознала, что это были за звуки. Чья-то крупная ладонь гладила живот девушки, другая – мяла её пышную грудь, третья – сжимала ягодицы. Она извивалась и стонала, получая удовольствие, лёжа на чём-то… то есть на ком-то… Ещё один крупный силуэт проступил сбоку от девушки, и ещё один – около её головы.
Вселенная, сколько же их?!