Мозг вспышками, как с экрана головизора, выхватывал множество женщин и мужчин в самых разнообразных и завораживающих позах – на земле, прислонёнными к деревьям, на руках воинов… Зажатые между мужскими телами женщины стонали в голос, мужчины порыкивали в ответ. Всё действие походило на дикий танец сплетённых и обнажённых тел, непрерывно ласкающих друг друга. Аналитик во мне тщетно пытался пересчитать участников и отметил, что ларков больше, чем ларчанок, а чистокровная цваргиня впала в такой глубокий шок, что оцепенение захлестнуло даже мыслительные процессы.

Взгляд вновь вернулся к Моник. Она была уже с другими мужчинами. Не знаю, как я это поняла, просто информация осела где-то на подкорке мозга. А может, внутренний аналитик вновь пересчитал? Не знаю…

Я смотрела как загипнотизированная, как таноржка кусает пухлые алые губы, как она в экстазе запрокидывает голову, обнажая шею и давая многочисленным мужским ладоням мять её грудь, закидывать стопы на плечи, входить и выходить под ритм безумного танца. Её тело блестело от испарины и белёсых разводов, а гибкие руки касались обнажённых тел ларков.

Я потрясённо вглядывалась в лицо Моник, пытаясь понять… Неужели это стоило того? Срок её квоты? Вот так… прилюдно… с десятками незнакомых мужчин… Вселенная, неужели передо мной цивилизованная таноржка с докторской степенью?

Моник резко распахнула ресницы, и наши взгляды встретились. Её глаза были наполнены таким бездонным желанием, что меня прошиб холодный пот. Дым от ракхаши снова загустел, образуя зыбкую стену, а я, внезапно почувствовав колоссальное опустошение, сделала шаг назад.

– Лейла, ты куда?

Бесконечный миг мы смотрели друг на друга. Клянусь, он понял всё, что я думала об этом.

«Это ужасно».

«Это дико».

«Это ненормально».

– И ты?.. Туда же?.. – пробормотала я, периферийным зрением отмечая, как очередной цветок с пылающей золотом сердцевиной опустился у ног Арх-хана. Он промолчал в ответ.

Странное чувство охватило меня, когда я поняла, что цветку не хватило буквально чуть-чуть, чтобы задеть вождя. Одна часть меня хотела, чтобы пыльца попала на его кожу, а вторая корчилась в муках при мысли, что такое только что могло произойти. Каких-то десять или пятнадцать сантиметров – и стопа мужчины покрылась бы сладким туманом. Я всхлипнула. Наверное, это была подступающая к горлу истерика.

– Прости… Я… действительно не должна была сюда приходить… – бросила, пятясь назад, а затем и вовсе метнулась с холма.

Очередной яркий раскрывшийся бутон ракхаши замаячил перед глазами, и я шарахнулась от него в сторону, как от прокажённого. Швархи меня загрызи, если я вляпаюсь в священную пыльцу! Вряд ли кто-то заставит меня участвовать в этой оргии, но лучше держаться от розовых цветов подальше.

– Лейла, постой! Лейла, послушай!

Мужчина выругался сквозь зубы, но я уже бежала в сторону дома – сработали инстинкты. Не знаю, как я, какая-то холёная цваргиня, смогла обогнать ларка, но факт остаётся фактом: я вбежала в дом первой и хотела запереться, но Арх-хан вломился своим огромным телом сразу за мной.

– Лейла, да послушай же!

Он рванул меня за запястье и резко развернул к себе. Глаза в глаза. Моя мягкая грудь впечаталась в его, обнажённую и твёрдую. Вертикальные зрачки часто пульсировали, на высоком лбу мужчины вздулась венка, а из широких ноздрей практически шёл пар.

– Отпусти меня! Я не хочу тебя слушать, вообще ничего не хочу! Завтра я улетаю! Я всё думала-гадала, почему ларков называют дикими, а выходит, вы действительно совокупляетесь как животные… Кошмар! Отпусти мою руку!

– Ты сама пришла на тот холм! Ты сама решила посмотреть на наши традиции, так что не смей теперь говорить, что тебе противно и мерзко! – зарокотал он надо мной таким тоном, что по телу все волоски встали дыбом. Хватка на запястье стала лишь крепче.

Тело боялось, а разум цваргини, запертый в нём, испытывал колоссальный стресс и бился в истерике от увиденного.

– Ты считаешь это нормальным?! Ты действительно считаешь, что вот так совокупляться нормально?! С кучей партнёров? На глазах у других?!

– И что именно тебя смущает? Количество партнёров или то, что на глазах у остальных? – произнёс Арх-хан, будто не было там ничего такого.

– Да… всё!

– Что такого в соединении на публике? Разве люди не занимаются совокуплением в общественных местах? Лифты, парки, флаеры… Разве вы не находитесь в вечном поиске острых ощущений?

– Не знаю, как остальные, но лично я – нет! – бросила ему в лицо.

«Вселенная, да на Цварге даже за руку подержаться – это верх неприличия!..»

Ларк не повёл и бровью.

– Хорошо. Объясню по-другому. У нас превосходное обоняние. Это просто глупо и бессмысленно скрывать, с кем ты спариваешься, если всё равно от тебя будет пахнуть. Да и во всех Мирах Федерации гуманоиды демонстрируют, с кем спят. Это не секрет. Вон, люди, миттары и цварги кольца носят – и ничего. Это же какое-то лицемерие получается. Почему им можно, а нам нельзя?

– Нет, не лицемерие… – Я судорожно пыталась подобрать правильные слова, в отчаянии кусая губы. – Это другое!

«Нестабильные туннели, как объяснить этому дикарю, что оргия для меня недопустима?!»

– А что же? – с вызовом в голосе спросил Арх-хан, надвигаясь на меня, и я не выдержала:

– У нас один партнёр. Понимаешь?! Один! А не вот так вот… Вон, цварги вообще целибат ведут до того, как женятся на своих избранных.

Внезапно вождь ларков запрокинул голову и захохотал. Так зло и громко, что я почувствовала себя не в своей тарелке. Он смеялся, и этот смех переходил в отрывистый хриплый лай. Крупный кадык двигался вверх-вниз под загорелой кожей.

– Цварги! Ну ты и вспомнила, Лейла! И ты ставишь цваргов в пример? Да и кому?! Мне?! Защитнику Ларка?! – Ещё несколько клокочущих надсадных смешков последовало из его горла, вот только мне смеяться вообще расхотелось. – Хочешь поговорить о цваргах? Ну что ж, давай!

– А давай!

Я сама не поняла, как стиснула руки в кулаки, а ногти впились в ладони. Аарон никогда надо мной не смеялся, как этот… Да, он пытался командовать, он даже однажды на парковке у Серебряного Дома воздействовал бета-колебаниями, но он ни-ког-да не смеялся надо мной.

Поведение Арх-хана… бесило! Я сама не поняла, в какой момент испуг и шок трансформировались в густую неразбавленную злость.

– Цварги – самые большие лицемеры и чистоплюи, которых знает Федерация! – тем временем продолжал вождь, буквально выплёвывая слова. Слово «цварг» звучало ругательством в его устах, и от этого у меня перед глазами заплясали мушки ярости. – Даже эльтонийки¹¹ в моих глазах в разы чище и благороднее, чем эти ублюдочные твари. Видимо, ты направлялась на Тур-Рин первый раз в жизни, и мне даже немного жаль, что ты туда не попала. Ведь все, кто хотя бы раз посещал планету развлечений, знают, что самые частые гости борделей – это цварги.

Я отшатнулась от Арх-хана и потянула зажатую в тиски руку на себя. На этот раз он с лёгкостью отпустил моё запястье.

– Врёшь…

– Не вру. Я точно знаю. Я там бывал.

Я смотрела во все глаза на ларка и понимала: не врёт. Да и не стал бы вождь клана опускаться до вранья. Для ларков ложь – это оскорбление…

Кровь пульсировала в висках и отдавала звонкими молоточками, голова раскалывалась от переизбытка эмоций… Швархи бесхвостые! Да нет… не может такого быть! Просто не может! Цварги никогда бы не опустились до шлюх… Продажная любовь! Да ни одному цваргу гордость не позволит иметь интим с женщиной, которая берет за это кредиты. Да ещё в масштабах расы… я бы точно знала!

…Или не знала?

– Ну… не все же цварги женатые. У них, – я сделала над собой колоссальное усилие, чтобы не сказать «у нас», – с рождаемостью плохо…

Ларк издал низкий рык, отдалённо напоминающий смешок.

– И что? Тур-Рин посещают все цварги без исключения. Более того, женатые, те, кто с кольцами на пальцах, даже чаще своих собратьев, ведь «им нужнее». Я так и не понял эту логику, уж прости, высшую математику мне не преподавали. Я большую часть времени хтэрров пачками выкашивал.

– Я… я не знала… – пробормотала, действительно не зная, что на это ответить.

Мысли разбегались в голове в хаотичном порядке и путались между собой.

– А ещё цварги рассказывают о том, как искренне холят и лелеют женщин, но на деле, если надо, они мозги выжгут, но добьются своего! Ларчанки вольны в своих желаниях: хотят – живут здесь, хотят – меняют стаю, а хотят – улетают на другие планеты. Мы силой никого не держим. Одна ларчанка из подчинённых мне стай вернулась спустя несколько лет путешествий. Только теперь она вздрагивает, когда видит лосей, потому что их рога напоминают ей о цваргах. Какой-то рогатый урод принудил её к соединению, пользуясь… как их там…

«Быть такого не может…»

«Почему не может? – возразил как всегда донельзя педантичный внутренний аналитик. – Любой мужчина твоей расы, Лейла, при желании может воспользоваться ментальным фоном и внушить нужные ему эмоции. Это на Цварге другие граждане учуют внушение, поднимут соответствующие законы, доведут дело до Аппарата Управления, а Тур-Рин – это совсем другая планета…»

Мурашки пробежались вдоль позвоночника.

– …бета-колебаниями, – произнесла, облизав пересохшие от волнения губы.

Арх-хан коротко кивнул и сложил крепкие руки на мускулистой груди.

– Я ненавижу цваргов всей душой, и не смей ставить мне в пример эту расу. Раньше я думал, что только они нас за глаза считают дикарями, но, похоже, ошибался. Вон, вы, люди, тоже не самого высокого мнения о нас…

Я сглотнула слюну. Всякий раз, когда Арх-хан называл меня человеком, становилось тошно от собственного вранья. Я понимала, что не имею права рассказывать о своём истинном облике, но слушать оскорбления в адрес цваргов тоже не хотелось. Отдельные личности – это не вся планета.

Зыбкая тишина опустилась на гостиную. Вождь сверлил меня тяжёлым взглядом и дышал так, будто сражался с хтэрром, а не пытался объяснить свою позицию какой-то таноржке… Его грудь поднималась очень часто, а на лбу всё пульсировала и пульсировала венка. Гравитационная аномалия, зачем он вообще это делает?! Зачем спорит со мной? Зачем бросился догонять? Ему же должно быть наплевать на меня!

Я поёжилась и выдала последний аргумент:

– В моём Мире такие вещи, как цветы ракхаши, называют афродизиаком. Они запрещены.

– И что? – в который раз спросил Арх-хан, разбивая аргументы как лёгкие кегли. – На праздник цветения могут не приходить те женщины, кто не хочет участвовать. Более того, бутоны действуют лишь на взрослых ларчанок. Духи не глупы, они никогда не призовут ни детей, ни кормящих матерей, ни старых или близких к порогу смерти ларков. У моего народа хайда – это традиция, которая восходит корнями в древность. Более того, во многих кланах дочери вождей могут просить о собственной хайде в их честь.

Я прикрыла глаза, пытаясь осознать услышанное. Очевидно, что я не могла понять религию Арх-хана, а он отказывался понимать меня.

– И всё-таки вот так, когда множество мужчин берут всех подряд женщин без разбору – для меня это слишком, – тихо пробормотала. – Зачем так?

– Как?

– Ну… – Я всё пыталась подобрать слова, как Арх-хан сам перебил меня: