– Не хочешь – не станешь, – вздохнул Фабрис.

Он поднялся со стула, сходил куда-то за электронной бумагой и пером и сунул их мне под нос.

– Пиши.

– Что писать? – не сразу сообразила я.

– Отчёт о поездке на Ларк, всё, что посчитаешь нужным, на одном листе и заявление на увольнение на втором. Я передам это завтра Оберану лично в руки со словами, что ты заболела. Болеть ты будешь аккурат три недели. У него не должно быть ни повода, ни возможности вызвать тебя в офис.

– Поняла… – пробормотала я немного шокированно.

Не то чтобы после всего случившегося я мечтала остаться на службе в таурель-отделе, просто удивилась самой себе. Я думала, что буду отвоёвывать право работать на государственную организацию у будущего супруга, а в итоге сейчас сама готова подписать любое заявление, лишь бы только не трогали меня и моего ребёнка. Как же быстро меняются приоритеты и желания…

– Твои вещи в офисе остались?

– Да, там рюкзак, но это не обязательно…

– Принесу. Ещё что-то?

– Нет. – Я отрицательно покачала головой и неожиданно спохватилась: – Погоди, а если Мёрфи разозлится, что я не пришла на работу лично, и вызовет кого-то, чтобы меня отсюда забрали силой?

Впервые за всё время я увидела промелькнувшую улыбку на лице эмиссара.

– Ну пускай попробует, даже интересно, как это будет выглядеть. Начиная с того, что никто не знает, где я живу, и заканчивая тем, что взломать эту квартиру очень сложно. Дверь и окна сделаны из ударопрочного материала. Стрелять надо минимум из лазерной пушки.

– Перемолотая чешуя хтэрров, что ли? – Улыбнулась в ответ, вспомнив Сухие Пески.

Фабрис покачал головой.

– Нет, с этим зверьём не встречался и твоему вождю, конечно, не завидую.

А я загрустила. Из уст Робера «твоему вождю» прозвучало так естественно, как будто бы он был действительно моим. Из-за чего именно мы поссорились с Арх-ханом, я не стала вдаваться в подробности, чтобы подсократить рассказ. Упомянула, что не сошлись взглядами, и на этом всё. Удивительное дело, но Фабрис не стал ни ехидничать, ни язвить на тему дикарей, лишь сухо кивнул, принимая такое объяснение.

– Также мне придётся всем сообщить, что ты моя невеста, Лейла. Я надеюсь, ты понимаешь, что всё серьёзно и в ином случае Оберан надавит на Аарона, чтобы тот распустил слухи, что на Танорге вы познакомились ближе, чем следует, а ребёнок его?

Я махнула рукой. Удивительно, каких-то два месяца назад меня волновало столько вещей, а сейчас было откровенно плевать даже на собственную репутацию. Ну переспала с мужчиной, который даже считался не женихом до свадьбы, и что с того? Кому какая разница до моей личной жизни? Почему все должны это обсуждать?

– Думаешь, Аарон не станет настаивать на тесте на отцовство? – уточнила на всякий случай.

Фабрис усмехнулся и подхватил свою чашку. Так и не отпив из неё чай, он вылил коричневую жидкость в раковину и принялся собственноручно мыть посуду.

– Насколько я знаю Оберана, тот ему не даст. Мёрфи привык плести интриги, но в этот раз заигрался в высшие силы и считает, что у него всё получится, а честный тест на отцовство лишь пошатнёт выдуманную небылицу. Оберан не захочет до последнего открывать информацию, что твой ребёнок полуларк, ведь он уверен, что в ближайшее время даст геномодифицирующую сыворотку, а в случае успеха – и только в этом случае – всё можно будет рассказать Аппарату Управления. Твоя задача – пересидеть в этой квартире до тех пор, пока Мёрфи не откажется от введения подавителя генов по медицинским показаниям. Насколько я себе представляю, ещё две-три недели, и препарат уже колоть опасно для жизни плода. Им придётся отказаться от этой затеи.

Я кивнула с тяжёлым вздохом и посмотрела на коммуникатор. Если уж мне здесь предстоит жить какое-то время, то как минимум надо заказать еды. Не представляю, как выживает Фабрис здесь в одиночку, но одной печенькой я точно не наемся… На свежую и натуральную еду, как на Ларке, не претендую, но хоть что-то питательное хотелось бы съесть, тем более мне теперь надо заботиться не только о себе… Я ткнула несколько кнопок и почти сразу же обнаружила, что браслет не работает.

– Фабрис, а как мне выйти в инфосеть? Что-то с моим коммуникатором… тут связь не ловит.

– Здесь подавитель сигнала, чтобы нельзя было отследить переносные электронные устройства, если на них жучки. В прихожей стоит роутер на выделенной зашифрованной линии. Выйти в инфосеть можно только через него. А тебе зачем?

– Так еду хотела заказать… пиццу или бургеры.

– Никаких доставок еды на дом! – Цварг гаркнул так, что я невольно вытянулась по струнке, а затем понял, что переборщил, и смягчил тон. – Я закуплю всё что надо, напиши список, но адрес сообщать в рестораны и заведения общепита не разрешаю. Оплату чипом можно отследить через банковскую систему, а базу данных таких заведений – взломать. Если сделать всё в течение суток, то адрес для курьера сохранится у последних – и вуаля, спецслужбы уже знают, где ты живёшь и чем ужинала.

Я несколько секунд хлопала ресницами, прежде чем сообразила, о чём говорит эмиссар.

– Фабрис, тебе не говорили, что ты немного…

Я даже растерялась, не зная, как охарактеризовать его отношение к безопасности, но он опередил меня сам:

– Параноик. Да, говорили. Но я считаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Давай пиши список, что купить, отчёт и заявление на увольнение.

***

Лейла Виланта. Цварг

Фабрис Робер старался вести себя так деликатно, как только мог любой воспитанный цварг. Он предложил занять спальню, в то время как сам устроился на диване в гостиной, и в тот же вечер привёз глухую женскую пижаму и, что меня поразило, весьма дорогостоящее обручальное платиновое кольцо с россыпью муассанитов, идеально угадав размер моего пальца.

– Я забронировал место в клинике, чтобы тебя осмотрели и убедились, что с ребёнком всё в порядке. Кольцо нужно, чтобы у окружающих не возникло вопросов. Скорее всего, док из СБЦ уже отправил в Планетарную Лабораторию оповещение, что ты беременна, да и журналисты выпустили первые новости после того, как ты назвала меня «милый» в Серебряном Доме…

Последнее предложение мужчина произнёс с какой-то странной интонацией, и я так и не поняла, злится, что я прилюдно обратилась к нему как девушка, или нет. Он склонил голову набок, совсем как это делали ларки, и внимательно рассматривал меня. Вроде бы и раньше смотрел, но под конкретно этим взглядом я почувствовала себя неуютно.

– Фабрис, я прошу прощения, что вот так ворвалась в твою жизнь, – пробормотала, рассматривая кольцо. – Я даже не представляю, сколько проблем обрушила на тебя, но мне совершенно точно не надо покупать таких подарков. Уверяю, это лишнее.

– Поверь, у меня хватает средств. Надевай. – Мужчина внезапно улыбнулся, а мне ничего и не оставалось делать, как надеть обручальное кольцо.

Осмотр в клинике не выявил никаких отклонений у плода, а на глубокое сканирование я не согласилась. Вечером того же дня Робер привёз из Бункера походный рюкзак с вещами, который подарил Джереми, а также новый коммуникатор. «На всякий случай», как объяснил мне цварг. Больше разговоров об Оберане Мёрфи мужчина не поднимал, коротко сообщив, что всё уладил, но ближайшие две или три недели мне всё-таки лучше носа на улицу не показывать – мало ли что придёт в голову бывшему начальнику.

Каждое утро Фабрис уходил рано утром на работу и возвращался лишь затемно, а я от нечего делать зависала в инфосети, и как-то так само собой получалось, что искала информацию о пустынях. Несмотря на то, что Ларк остался за триллионы километров, проблема расширяющихся Сухих Песков и многочисленных хтэрров не давала мне покоя. В каком-то смысле мне даже проще было сосредоточиться на проблеме другой планеты, потому что стоило мозгам вынырнуть из привычного состояния «анализ всего и вся», как в голову шли или переживания из-за генетических тестов, или вовсе один зеленоглазый воин. Стоило хоть чуть-чуть забыться, и меня начинали съедать страх, гнев, отчаяние, паника… А что делать дальше? Как жить? Что скажет общество, когда у меня родится полуцварг-полуларк? Не то чтобы мне было не всё равно, каково будет общественное мнение, просто я боялась, как это отразится на ребёнке.

Совместный быт с Фабрисом оказался неожиданно настолько лёгким, что я невольно сравнивала мужчину с Арх-ханом. И внезапно у вождя клана ларков и эмиссара высшего звена нашлись общие черты. Фабрису было также непринципиально, что он ест и где спит, а ещё он оказался таким же неисправимым трудоголиком. Я понятия не имела, в чём состояли обязанности псевдо-жениха, но видела по выражению лица мужчины, что он думал о работе даже в те минуты, когда мыл кружку. Кстати, мытьё кружки было у него каким-то особенным ритуалом. Однажды я спросила у Фабриса, почему он это делает сам, а не поставит посуду в посудомоечный шкаф, на что меня смерили почти возмущённым взглядом:

– Лейла, ну здесь же мои отпечатки пальцев, слюна… Через сколько секунд заработает посудомойка? Десять? Двенадцать? А если я кружку неправильно поставлю и накрою кастрюлей случайно? А так я контролирую процесс, что кружка действительно будет помыта.

Этот обескураживающе прямой и логичный ответ неожиданно заставил засмеяться. Почему-то подумалось, что если бы тогда, когда мама вручила анкету Фабриса под видом кандидата в супруги, я с ним встретилась бы, он вёл бы себя точно так же открыто, попросил бы в ресторане одноразовые приборы, а затем ещё и лично утилизировал последние. Он бы не стал пытаться состроить из себя кого-то другого или показаться лучше, чем есть на самом деле. Совсем как ларки…

Чем больше я общалась с мужчиной, тем отчётливее понимала, что Робер стал бы замечательным супругом, очень внимательным и заботливым, местами даже чересчур, но при этом я никогда в него не влюбилась бы так, как в Арх-хана.

***

Фабрис Робер. Цварг

Никогда не предполагал, что у меня будет невеста. После неудачных отношений с Адель, которая во всеуслышание объявила, что я «долбаный психопат», я вообще старался держаться от женщин подальше. Если и представлял себе жену, то спокойную, интеллигентную и полную внутреннего достоинства, как раз именно такую, как Лейла Виланта. О том, что у нас ничего не получится, я понял ещё в тот момент, когда она рассказывала об Арх-хане. Её синие глаза светились, когда она говорила о ларке, хотя голос был полон печали. Лейла все силы прикладывала к тому, чтобы не демонстрировать, как дорог ей этот мужчина, но я понимал, что в сердце цваргини места на кого-то ещё уже не будет. Глупец он, если её отверг, просто глупец.

И глупец я, купивший настоящее обручальное кольцо.

Фраза «милый, я так соскучилась!» всё никак не хотела идти из головы. Одна мысль о том, что кто-то может ждать дома, заставила потратиться на украшение, которое бы я подарил девушке, если бы она действительно была моей невестой.

А ещё Лейла оказалась лёгкой в общении. Не знаю, может, это было связано с тем, что мы и раньше с ней пересекались в Службе Безопасности Цварга и как-никак взаимодействовали, но она безропотно принимала и делала всё так, как я говорил, не задавая лишних вопросов и не терзая мои нервы. Мы прибыли в клинику на аэротакси, а после осмотра спустились на подземный паркинг и сели в заранее приготовленный арендованный флаер. Цваргиня лишь кивнула, полностью доверив мне себя. Про смену коммуникатора она тоже не задавала вопросов, а лично мне так было проще. Было очевидно, что возомнивший себя богом Оберан Мёрфи будет пытаться связаться и надавить на Лейлу, но если дать ему надежду, что она якобы раздумывает над его предложением, то в Аппарат Управления с сывороткой в ближайшие дни он точно не пойдёт, а это, по сути, и единственное, что сейчас требуется.

Глава 29. Религия, имеющая глубокие корни

Лейла Виланта. Цварг