Сомнения, сомнения, подозрения и тревоги. Могу ли я довериться Бренну? Стоит ли возвращаться к Эржбет? Сумеречник обещал, что уладит вопрос с моим побегом, но я понятия не имела как, и руки тряслись, когда я покидала комнату. Только возможность одним глазком взглянуть на сумеречный мир отвлекала от мрачных мыслей.

– Мы полетим на орле? – спросила я, когда дверь особняка Фаренгейт закрылась за нашими спинами.

– Не совсем. Орлы летают на рассветной магии, ночью они бесполезны. Мы полетим на нем.

Бренн кивнул на площадку перед домом, но из-за его спины я не сразу увидела наш транспорт. Но когда рассмотрела в темноте, лишь чуть подкрашенной слабым светом уличных фонарей, драконий… скелет, то изумленно ахнула.

– Вы что, еще и некроманты?

– Успокойся, это всего лишь эстетика сумрака. Мы питаем слабость к подобным вещам, они отличают нас от приторного лоска рассвета. Говорят, сумрак обнажает пороки – и эта истина метафорично отражается во всем, что нас окружает.

Бренн помог мне забраться в седло, галантно подав руку. Я старалась не показывать страх, тем более, что уже летала с Диланом на орле, но все равно сидеть верхом на скелетообразном ящере было жутко. И очень неловко держать его за кости позвоночника. Надеюсь, это его не оскорбит.

Привычный рывок, набор высоты, бьющий в лицо воздух и несколько секунд абсолютного отсутствия дыхания. Все это уже не пугало, и даже немного радовало. Я судорожно и крепко сжимала ручку на седле, но при этом мечтала, чтобы мы полетали как можно дольше.

– Ты голодна? – спросил Бренн.

Мысли о еде ушли на второй план, но, вспомнив, чем кормят в академии, я кивнула.

– Тогда пройдемся, – решил Бренн.

Впереди показались огни ночного города. Как я и ожидала, все вокруг было залито ярким искусственным светом. Этот мир не засыпал ни на секунду, и то, что днем казалось царством солнца и тепла, сейчас выглядело совершенно иначе. Мы приземлились на площади, и сделали это не одни: одновременно на брусчатку ступили еще три дракона-скелета. Бренн снова мне помог, а затем мы неспешно двинулись по длинному мосту, под которым то здесь, то там горели костры и слышалась громкая музыка.

– Поразительно, – не удержалась от комментария я, – вы действительно словно два мира в одном. Я не узнаю мест!

Только академии-близнецы хорошо просматривались с любых точек. Но даже они в ночи выглядели иначе. Один замок буквально купался в свете и жизни, а второй крепко спал со спущенным флагом.

– Облачный бассейн тоже не работает?

Еще один пункт в копилку под названием «сожаления о том, что никогда не доведется испытать».

– Ночью – нет, хоть это и наше общее развлечение. Сейчас покажу, что больше всего любят сумеречники. Только возьму еду.

Я пришла в восторг от местной уличной еды. На несколько минут Бренн скрылся в одном из крошечных ресторанчиков вдоль променада, а потом вышел с двумя небольшими коробочками в руках. Внутри, в трех отсеках, обнаружились мясо, какие-то незнакомые овощи и маленькие порционные кусочки лепешки. Специальными щипчиками нужно было брать сначала лепешку, затем класть на нее мясо, и закусывать овощами. Удивительно удобно для еды на ходу и безумно вкусно!

– Спасибо, что взяли меня в город. И простите, что не поладила с вашим сыном. Я не специально, правда. Просто я не всегда могу сдержать раздражение и злость. Папа говорит, это из-за работы. Когда ты вынуждена терпеть хамство и разные намеки, невозможно молчать еще и за пределами бара.

– Не советую никому говорить, что ты работала в баре.

– Я всего лишь хотела сказать, что не планировала ссориться с вашим сыном.

– С ним все ссорятся. Я бы скорее удивился, если бы пришел – а вы объявили о скорой свадьбе.

– Это не мое дело, но… у вас, кажется, тоже отношения с ним не задались?

– Ты права. Это не твое дело, – отрезал Бренн.

На всякий случай я уткнулась в коробочку и решила больше жевать и меньше говорить. Чтобы не лишить себя шанса на спасение. И заодно прогулки. Но Бренн, к моему удивлению, вдруг продолжил:

– Мы не испытываем друг к другу любви. Я никогда не любил его, а он не любил меня. Но, пока он учится, я обязан быть его опекуном. По завершении академии сумрака Лазарь отправится в княжество, которое ему оставила бабка. И, полагаю, мы навсегда друг о друге забудем.

– Но так ведь нельзя, – вырвалось у меня. – Вы – семья. Все дети должны любить родителей, а родители – детей. Так правильно!

– Ты приемная?

Вопрос меня обескуражил. Первой реакцией было почти выкрикнуть «Нет!», ведь напоминания об отце болезненно кололи в самое сердце. Потом я вспомнила слова Бренна о том, что у меня есть магия, и сникла.

– Не знаю. Я ничего не помню из детства. Папа говорит, это потому что я очень тосковала по маме и тяжело переживала ее смерть. Он сказал, что меня назвали в честь Грейс Келли – княгини Монако. Не думаю, что я приемная. Хотя и не знаю, как объяснить возможное наличие магии.

– Тебе стоит молчать об этом. Наличие у тебя магии может поставить под угрозу возвращение во дворец. Эржбет ничего не скажет принцу, если заметит, но вот преподаватели и другие идеальные…

– Почему магия поставит под угрозу мое возвращение?

– Потому что Дилан – трус. Он боится тех, кто может дать ему отпор. А с магией это сделать проще, потому что сам принц ужасно посредственен и ленив. Его уделает мало-мальски талантливый подросток, и совершенно точно принц не станет рисковать, издеваясь над идеальной с магическим даром.

– Потрясающий мир.

Аппетит как-то резко пропал, но, к счастью, я почти все уже доела.

– Вон там, возле академии сумрака, происходит главное развлечение. Но мы не будем подходить, посмотрим отсюда. Присмотрись…

Мост сделал резкий поворот, на несколько секунд обзор закрыл скелет-дракон, взлетающий откуда-то снизу, а потом я ахнула, потому что увидела, как сотни крошечных фигурок карабкаются к луне прямо по звездному небу!

– Как… как они это делают?!

– Легко и просто. – Бренн пожал плечами. – В воздухе висят камни, которые лишь кажутся звездами. Надо дойти до самого конца, не сорвавшись вниз. Это сложнее, чем кажется.

– Они без страховок? А если сорвутся?!

– Они маги.

Вот и все, очень просто. Маги – и вопросы отпадают. Хотя скорее это Бренну лень было объяснять, он вообще казался ужасно отстраненным. Погруженным в собственные мысли, задумчивым, мрачным. То и дело бросал на меня странные взгляды.

– Так почему вы не любите сына? Я просто… не понимаю, как это возможно. Ну, Лазарь явно не подарок, но обычно как раз именно такие и купаются в родительской любви.

«И вырастают мудаками», – этого я не говорю.

– Мы разошлись с его матерью. Она уехала, а мальчика оставила мне. Мне всегда было плевать на ребенка, я служу короне, а не купаюсь в розовых слюнях.

– Ясно, – вздохнула я, не зная, что еще сказать.

Холодало. В тонком платье мне было зябко, но попросить что-нибудь теплое я не решалась, уповая на то, что прогулка скоро завершится. Нам ведь нужно было обернуться до рассвета. Хотя покидать город было жалко. Его нарядная суета внушала уверенность в том, что все будет хорошо.

Но до этого мне предстояло вернуться в академию идеальных и дожить до выпуска. Не такая уж простая задача, и, когда мы улетали навстречу скрытому в глухом лесу особняку, я с сожалением, едва не свернув себе шею, жадно смотрела на звездную стену и ее скалолазов.

Мечтая, что однажды доберусь до самого верха.

А ведь должна была мечтать о том, как доберусь до дома и отца.

Я не думала, что вернуться в академию будет так сложно. И не осознавала этого вплоть до момента, когда Бренн направился по дорожке к воротам. А я, отстав на несколько шагов, едва заставляла себя переставлять ноги, вплоть до момента, пока совсем не остановилась. То ли услышав, то ли почувствовав, сумеречник тоже замер.

– Много лет назад, уже после развода с матерью Лазаря, у меня была невеста. У нее была непростая семья, которая строго относилась к потенциальным избранникам дочери. Она должна была познакомить нас на королевской охоте, куда я не без труда получил приглашение. Я прибыл после заката, оставил дракона в ангаре и решил срезать через лес к отелю, где традиционно селятся участники охоты. Когда до него оставалось буквально сто метров, я услышал шум позади, и быстро нашел маленькую девочку, которая пряталась за деревьями, но упорно за мной шла. Она сказала, что выбежала посмотреть на полную луну и потерялась. Увидела меня и испугалась, но подумала, что я смогу вывести ее к дому.

Он задумчиво посмотрел на луну.

– Она отказалась идти ко мне на руки и вообще приближаться, но попросила разрешения следовать за мной – и мы вышли из леса к отелю. Там все носились в панике, потеряли ребенка. Ребенок оказался сестрой моей невесты – и вот как-то так я получил одобрение будущего тестя.

– Милая история. Зачем вы мне ее рассказали?

– А затем, что даже трехлетка понимала, что у нее нет выбора, кроме как идти за мной. Ты или сворачиваешь в лес и пытаешься там не погибнуть, или идешь за мной, надеясь, что я не убийца и выведу тебя к семье.

– Хорошо, – я закатила глаза, – варианта сворачивать в лес нет, я поняла.

– Тогда не отставай.

Легко говорить! Не ему всю душу вытащит Эржбет, чтобы как следует поквитаться за попытку побега. Даже если Бренн защитит меня от наказания, последствия все равно будут. Пожалуй, можно даже порадоваться тому, что меня привел принц: Эржбет так или иначе обязана сохранить меня для него.

Хотелось бы, конечно, «так», а не «иначе».

Академия встретила привычной ночной тишиной. Что ж, хотя бы все спят и не видят мой позор. Утром соседки наверняка устроят допрос, но до рассвета будет время перевести дух.

А вот Эржбет нас встречала.

На идеальном лице застыла вежливая и холодная улыбка. Женщина не удостоила меня даже взглядом, а вот Бренну почтительно кивнула.

– Ваше сиятельство, рада вас видеть.

– Эржбет, очаровательно выглядите. Как и обещал, привел вам адептку. Еще раз приношу свои извинения за выходку моего сына. Даю вам слово, впредь он не ступит на территорию вашего пансиона.

Я едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Он что, свалил мой побег на Лазаря?! Хоть бы объяснил, какая у нас легенда!

– Главное, что девушка в порядке, – кивнула Эржбет. – И что принц не узнает об этом… недоразумении.

– Само собой. Правда, я накормил ее пирожным, – Бренн усмехнулся собственным мыслям, – надеюсь, Его высочество не надорвется. На этом прошу меня извинить, долг зовет.

Днем работал, ночью – долг. Когда он вообще спит?

Эржбет напоминала слегка обеспокоенную, но приветливую тетушку. Она разве что не расцеловала меня в обе щеки, и я почти поверила, что сейчас выдаст ужин и отправит настрадавшуюся деточку отдыхать, но дверь за Бренном захлопнулась, и дебильная улыбка на ее лице сменилась гримасой раздражения.

– Не думай, что я поверю в его ложь. Наследник Фаренгейтов на спор проник на территорию академии и попытался забрать жизненную силу у воспитанницы, а потом, испугавшись, утащил ее домой и сознался отцу? Бред.

Я испытывала странные эмоции. С одной стороны, Бренн действительно попытался меня защитить, а значит, ему можно верить. С другой, у него это не слишком-то получилось. А с третьей – жестоко так поступать с сыном! Лазарь, конечно, идиот, но не он виноват в том, что я сбежала.

Но я быстро убедила себя в том, что идиот все равно пытался мной полакомиться, а значит, не важно, где именно это произошло. И от него не убудет поработать местной лесной бабайкой.

– Иди за мной, – мрачно скомандовала Эржбет.

Я уныло поплелась наверх, в уже знакомый кабинет, думая, что если меня снова попытаются напоить, то за последствия я не отвечаю. Однажды все это плохо кончится… и почему у меня ощущение, что сегодня?