Пейдж, влюбленная в преподавателя, у которого никогда не хватит денег выкупить ее для себя. У них осталось всего несколько недель, а потом она станет чьей-то собственностью.

Одетта, явно нездоровая психически, сбегающая из академии, чтобы поразвлечься с богатенькими наследниками.

Татия, влюбленная в сводного брата, живущая моментом, когда он купит право любить ее – и, пожалуй, в ее истории хотя бы брезжит хэппи энд.

И я, мечтающая о возвращении домой игрушка, в которую принц капризно ткнул пальчиком и вознамерился получить.

Оставалась только Феникс, но с ней мы почти не общались, хотя прагматичная и слегка резковатая, она мне нравилась больше прочих.

Драмы, страхи, интриги – мир, залитый солнечным светом, оказался насквозь порочным и совсем не таким, каким показался вначале. Я вдруг вспомнила парня с виолончелью, встреченного в парке. Как сумеречная мелодия смешивалась с красками полудня, будто тонируя все вокруг в истинный цвет.

Хотя знакомство с сумеречниками тоже не привнесло в жизнь позитива, но они хотя бы не пытались прикидываться добродетельными. За исключением… Лазаря.

– Идем, – он поднялся и протянул мне руку, – научу тебя плавать в облаках. И для этого даже не придется снимать купальник.

Вот еще одна загадка Магии. Биполярное расстройство княжича Фаренгейта – повод крепко задуматься, не задумал ли сумеречный наследник какую-нибудь гадость. В прошлый раз сцепиться насмерть нам помешала волчица, но сейчас-то ее не было. Татия и Морган снова увлеклись друг другом, а таинственный князь хранил задумчивое молчание. Созерцал небо и глушил вино.

Прыгнуть с обрыва в компании с парнем, который чуть не убил меня при первой же встрече? Что может быть лучше! Отказаться было просто выше моих сил, облака так и манили, а крошечные фигурки вдали придавали уверенности. Когда шла к обрыву, подгибались коленки от страха, но я упрямо отказывалась брать Лазаря за руку, все еще не веря, что он вообще способен на хорошее отношение к кому-либо.

– Главное – расслабиться. Магия бассейна не даст тебе разбиться, но чтобы плавать, нужно отключить голову, иначе ты просто будешь болтаться где-то внизу, а это скучно. Расслабь все мышцы, вытянись, почувствуй потоки – и просто наслаждайся. Лучше, если в первый раз я тебе помогу…

Не дослушав, я выдохнула и сделала шаг в бездну.

Иначе бы просто передумала и вернулась к остальным.

За несколько секунд свободного падения я успела проклясть и себя, и Лазаря, и Одетту. Но потом вдруг с удивлением поняла, что не несусь стремительно, камнем, вниз, а действительно будто погружаюсь в воду. Только, в отличие от воды, в облаках стало удивительно легко дышать.

Облака прикасались к коже легкой влагой. Оставляли мелкие капельки на ткани и волосах. Я ныряла снова и снова, наслаждаясь ощущением полета, не обращая внимания ни на кого. К счастью, нам не встретилась Одетта, а Лазарь тактично держался в нескольких метрах поодаль. Пожалуй, лишь попытки разгадать причины таких метаморфоз мешали мне отключить голову и превратиться в восторженного щенка, впервые увидевшего снег.

Мы плавали так долго, что волосы можно было выжимать, а с купального платья ручейками стекала вода. Сил едва хватило на последние метры до облюбованной нами скалы, и Лазарю пришлось силком втаскивать меня наверх.

– Ну и как? – спросил князь. – Понравилось?

Его лицо все еще было скрыто капюшоном, но мне почудилась улыбка.

– Одна из немногих вещей в вашем мире, которая не кажется насквозь прогнившей, – улыбнулась я в ответ.

– Самый лучший комплимент, который я слышал.

***

Двадцать восемь. Он насчитал двадцать восемь портретов девушек. Все юные, очень красивые блондинки. С холодным взглядом и легкой улыбкой, а еще совсем не свойственными таким молоденьким леди глазами. В них читался груз, взваленный на хрупкие плечи.

Многие из них были когда-то королевами. Некоторые – супругами королей. Большая, на самом деле, разница, хотя кажется, что совсем не важно, наследуешь ты трон или получаешь его через чужую постель.

– Ваша светлость? – в кабинет заглянул помощник.

– Проходи, – кивнул Бренн. – Иди сюда, смотри. Видишь?

Несколько минут помощник рассматривал портреты.

– Ну да, а что такого? Это из галереи?

– Ага.

– А зачем?

– Ты читал Легендариум?

– Нет, – мотнул головой тот. – Я не люблю сказки. Мне по душе история, она основывается на фактах, а не на мифах.

– Тогда не поймешь. Хотя… найдешь лишнюю картинку? Раз любишь историю.

– Сложно сказать, – подумав, ответил помощник. – Большинство – портреты девушек правящих семей Магии. Но есть несколько незнакомых. Не знаю, кто они. И еще вот она.

Он ткнул в портрет Эржбет.

– Она никогда не была королевой, но других столь же близких правителю родственников в подборке нет. Ну, или я плохо знаю эту самую историю.

– Да нет, это я плохо знаю историю. Зато хорошо знаю сказки, как ты выразился. Ты что-то хотел?

– Э-э-э, да, вас ждет сын.

– Подождет. А еще лучше отправь его домой и скажи, что я разберусь с его очередным косяком после службы.

– Боюсь, папа, после службы с этим косяком разбираться будет поздно, – раздался веселый голос Лазаря.

Они ввалились в кабинет вчетвером: сын, его приятель еще по академии, Морган, какая-то девица (и будь я проклят Арлуной, я видел ее среди куколок Эржбет!), и…

Не выдержав, Бренн выругался. С порога на него с опаской смотрела Грейс Голд.

– Что это значит?! Вы с ума сошли?! Лазарь!

– Просто одолжили девочек на пару часов. Им полезны свежий воздух и фрукты.

– Вы что, пьяные?!

Дражайший отпрыск по-хозяйски уселся в кресло и закинул ноги на отцовский стол.

– Не пьяные, а выпившие.

Одним движением Бренн скинул Лазаря со стула, но тот только расхохотался, распластавшись на ковре. Порой князю казалось, что этот гаденыш – кто угодно, но не его сын. Ни он сам, ни мать Лазаря, не обладали таким паршивым характером. Ну или умели его скрывать, по крайней мере.

– Мне нет дела до твоих развлечений. Верни этих баб на место, а о твоей выходке поговорим вечером.

– Видишь ли, пап, я как раз это и делаю. Мы прикинулись стражниками и разыграли задержание девочек за магию. Поэтому по легенде их место как раз здесь, на проверке. С минуты на минуту сюда прибежит разъяренная Эржбет и потребует ответа и возврата. Так что ты должен быть мне благодарен, папа. Я сделал все, чтобы тебе не влетело.

Нечасто у Бренна Фаренгейта отнимался дар речи, но сегодня он просто не нашел в своем арсенале достаточно емко описывающее ситуацию неприличное слово.

– И почему же я должен подыграть вам, а не запереть всех в камере и как следует высечь?

– Потому что я твой единственный и любимый сыночек. Правда?

– Правда в том, – Бренн поднялся, – что если бы я умел перемещаться во времени, то единственное, что изменил бы в своей жизни – это заставил твою мать избавиться от ребенка.

Он врет.

Еще он бы не позволил Ари умереть. И у них непременно был бы сын, куда более удачный, чем Лазарь. Но ему этого знать совершенно необязательно, ему хватает и брошенной жестокой фразы.

– Вы, оба, – Бренн посмотрел на сына и его приятеля, – валите отсюда. Чтоб я вас не видел, иначе клянусь, выпорю! А вы…

Тяжелым взглядом смерил девушек.

– За мной.

Если бы не Грейс, он бы даже пальцем не пошевелил, чтобы выгородить этих идиотов. Но Грейс ему нужна, а на Эржбет нельзя надеяться. Она сентиментальна и импульсивна, а эти качества редко помогают в сложных играх за кулисами трона.

– Стражи привели вас ко мне, я с вами поговорил, поспрашивал про магию, и остаток дня вы сидели, ожидая Эржбет, вам ясно?

– Да, – отозвалась одна, а вот Грейс промолчала.

Злость на сына сменилась нервным весельем. Пожалуй, в какой-то мере Бренн даже завидовал Лазарю. У него не было папашки, который прикроет и выгородит, а этому хоть бы хны. Творит, что вздумается, живет на полную катушку. Счастливое поколение, в отличие от них, может позволить себе ненависть к родителям.

А ведь если бы Бренн лишь чуть дал слабину…

Он пропустил незнакомую девицу в комнату ожидания, а вот Грейс чуть придержал. Кровь кипела от близости вкусной сумеречной магии. В отличие от сына, Бренн умел справляться и с ней, даже находил в обжигающе-холодном вкусе сумрака свое очарование.

– Я этого не планировала, если вам интересно, но не могу сказать, что раскаиваюсь.

– Мне не интересно. Меня беспокоит только то, что ты просила помочь, а теперь вредишь сама себе.

– Я не просила вашего сына прикидываться стражником! Когда они сказали про магию, я перепугалась до смерти! Почему вы не сказали, что надо регистрироваться?!

– Это все неважно. Важно то, что ты не умеешь держать себя в руках. И в присутствии Эржбет можешь выдать и моего сына, и меня, и заодно лишить себя шанса на возвращение. Ты этого хочешь?

– Нет, я буду молчать.

– Да, пока Эржбет умело не надавит на болевые точки.

– И что вы мне предлагаете? – Она упрямо вскинула голову.

Собранные наспех в пучок волосы рассыпались по плечам. Красивая. Не менее красивая, чем сестра, только куда более дерзкая, наглая, импульсивная. У Луны не было шансов вырасти другой, но Бренн испытывал сожаление из-за того, что у нее не будет шансов повзрослеть.

Сожаление ему не нравилось.

– Скажешь, что я перестарался на допросе.

Он, конечно, лгал, Эржбет плевать, она не станет выпытывать у Грейс подробности вылазки. Но соблазн был слишком велик. А ее губы блестели от бесцветной помады и так же, как у сестры, сжимались в тонкую ниточку, когда Грейс злилась.

Много лет назад Бренн Фаренгейт, выводя из леса маленькую потерявшуюся девочку, не мог представить, что однажды будет целовать ее. Сестру своей мертвой невесты.

Впрочем, он всего лишь немного попробовал ее магию.

Она соленая и острая на вкус.

Глава восьмая

С некоторых пор ночами мне не спалось, а днем спать не давали. Вкупе со скудным меню и травяной настойкой я зверела с каждым прожитым в академии днем все больше и больше. Казалось, на балу я просто накинусь на Дилана и придушу его голыми руками. Хотя, если вдуматься, на Дилана мне давно было плевать. А вот Эржбет… при виде нее я превращалась в звереныша, отчаянного и бесстрашного. Сдерживала лишь мысль о встрече с отцом, если бы не обещание Бренна, я бы наверняка совершила непоправимую ошибку.

Но сколько бы я ни пыталась разобраться в себе, найти в душе истоки подобной ненависти, чувства к Эржбет оставались загадкой. Ни один злодей этого мира не казался мне настолько отвратительным, как она.

Даже Бренн Фаренгей, поцелуй которого занял особое место в ночных кошмарах.

Магия его сына показалась сущей ерундой по сравнению с опустошением и отходняком от поцелуя по-настоящему сильного сумеречного мага. Кажется, за мою бессонницу стоит благодарить еще и его.

До рассвета оставалось еще почти восемь часов, и я не знала, как скоротать время. Светильники не работали, а небо сегодня затянуло тучами – не почитаешь. Наверняка существовал способ использовать магию, но это оказалось не таким уж простым делом. А со стороны казалось так просто, оп – и кролик показался из шляпы!

Я вдруг услышала странный стук в окно и с колотящимся сердцем села в постели.

Но за окном никого не было. Или был? Осторожно, чтобы не было видно с улицы, я подкралась к окну и выглянула наружу. В темной фигуре внизу с трудом узнала Лазаря и от удивления не смогла ничего сказать, только округлила глаза. Что он здесь делает? Как сюда попал?!

– Ты с ума сошел?! Твой отец обещал тебя выпороть, если еще раз влезешь к идеальным! И непохоже, что он шутил, поверь девушке, которая из-за вашего пикника три дня провалялась в лазарете.