– Наши родители были женаты недолго. Студенческий роман и все такое. Потом отец влюбился в принцессу и собирался на ней жениться, а маму отправил на все четыре стороны. Но у них уже были мы, и мама не смогла бы вырастить двоих парней-сумеречников. Тогда отец согласился, хоть и без особого энтузиазма, взять одного ребенка. Лазарь достался ему, а я – маме. Она, увы, умерла очень рано, я был совсем ребенком. Может, она и собиралась рассказать мне об отце, но не успела. До поры до времени я ничего не знал о Лазаре.

– А потом я совершенно случайно оказался в Гелиосом забытом городишке и увидел там свою копию, – кивнул Лазарь. – Тогда и понял, что Бренн Фаренгейт не просто хреновый отец, но еще и порядочная тварь.

– Силы близнецов всегда связаны. Невозможно быть полноценным магом вдали от брата. Это странное ощущение, как будто ты – не полноценный. Как будто часть тебя просто вытащили и выбросили, а как жить с пустотой внутри, не объяснили. Мы оба жили, пытаясь заполнить эту пустоту. Когда мы встретились, это ощущение ушло. Тогда мы поняли, что нам придется как-то жить.

– Но почему вы не поставили Бренна перед фактом? – спросила я. – Что Бес остался сиротой, что вам плохо вдали друг от друга, что вы либо вместе, либо никак?

– Для начала – отец никогда не обрадуется такому повороту. Он одержим службой, ему не нужны скандалы и новые члены семьи. А вообще…

Лазарь посмотрел мне в глаза, и я поежилась от тьмы, в которой можно было утонуть. Там плескалась такая жгучая ненависть, что казалось, стоит ей вырваться на свободу, и она уничтожит все на своем пути.

– Ты бы хотела открыться человеку, который так поступил? Который отнял у тебя брата, который бросил его, не интересуясь судьбой? Бренн лишил меня шанса узнать мать, у нее нет даже могилы, потому что она стоила денег! Она умерла, не зная, что будет с ее детьми, а мы росли, не имея ни отца, ни матери, и лишь по счастливой случайности встретились. Ты бы искала поддержки у такого человека?

О, я искала. И даже нашла, но теперь кажется, что обратиться к Бренну Фаренгейту было самой большой ошибкой, совершенной в этом мире. Способен ли на бескорыстную помощь человек, не умеющий и не желающий любить своих детей?

– Единственный человек, которого я ненавижу – это Бренн Фаренгейт, – кивнул Бес. – Это наше общее чувство, и оно сильнее всего. Здравого смысла, моральных принципов и родной крови.

Кажется, мне это знакомо.

– Кстати о принципах, – Бес вдруг посмотрел куда-то поверх наших голов и изменился в лице, – это Бренн. Лаз, я уважаю твое право и желание на протест, но, может, радовать папу прибавлением в семействе еще не время?

– Да пошел он. – Лазарь поднялся. – А вот куколку ему точно не стоит видеть. Сейчас свалим по-тихому.

– Как ты свалишь?

Я, наконец, рассмотрела Бренна, хотя для этого пришлось подняться – из-за ограды не было видно, что происходит перед академией. Впрочем, вскоре все стало слышно.

– Уважаемые адепты, большая просьба оставаться на своих местах! Небольшая проверка по приказу Его величества.

Лазарь выдал такую тираду, что даже Бес покраснел, а он явно уже примирился с норовом братика. Я хоть и слабо понимала, чем мне это грозит, на всякий случай напряглась. Не зря же парни, чтобы выдернуть нас поплавать, разыграли именно проверку.

– А другие выходы есть? – спросила я.

Бес покачал головой.

– Там, скорее всего, тоже всех проверяют. Это же Бренн Фаренгейт. Знаешь, обычно правители не любят предателей, даже если предательство свершилось в их пользу, но у Бренна особый статус. И существующий режим во многом его заслуга. Что-то я не слышал о проверках в Академии Рассвета.

– Это всего лишь предлог, чтобы прищучить профессорский состав, – фыркнул Лазарь. – Вот увидите, не за горами тот момент, когда Академию Сумрака объявят вне закона в связи с многочисленными нарушениями, которые наш папочка с удовольствием помогает находить.

– Да ладно тебе разводить политпрогнозы. Что будем делать с Грейс?

– Давайте ничего не будем со мной делать? – предложила я. – Лазарь сделает вид, что он тут на занятиях, ты спрячешься, а я подожду, когда меня найдут и скажу, что ну вот так вышло, решила походить по учебным заведениям, вдруг появится бюджетное место вакантное для перевода?

– Исключено! – отрезал Бес. – Мы тебя вытащим.

– Или не мы. Глянь, кто явился.

Когда среди толпы студентов я увидела знакомую фигуру, сердце почему-то екнуло. На сей раз на Князе была короткая кожаная куртка, но лицо оставалось неизменно скрыто под капюшоном. А еще в руках – я невольно засмотрелась на рельефные, будто сошедшие с альбома по рисованию анатомии – Князь держал явно старинную виолончель.

Лазарь довольно рассмеялся:

– Да он псих!

– Он нас видел, я полагаю. И понимает, что надо дать нам уйти. Но Бренн убьет его.

– Князя? Вот уж до кого не доросла убивалка. Ладно, значит, как только он заводит свою шарманку – рвем когти и возвращаем куколку на полку.

– Еще раз назовешь куколкой, начну орать, что ко мне пристали двое одинаковых Фаренгейтов, – пригрозила я.

Но больше дежурно, потому что напряженно следила за Князем. До поры до времени никто не обращал на худощавую темную фигуру внимания, но вот струн коснулся смычок – и я снова будто очутилась в том дне, когда мы с Диланом прогуливались по улочкам нового мира. Когда в размеренный и светлый день ворвалась сумеречная магия таинственного музыканта, мгновенно увлекла и заворожила всех, кто был рядом. Я еще не знала тогда, насколько миры рассвета и сумрака разные, а сейчас задалась вопросом: как ему удалось ворваться в законное время рассветных магов сумеречной музыкой? Каким даром он обладал?

– Вы мне так и не расскажете, кто это? – спросила я.

– Прости. Он сам решает, кому и когда говорить. С Князем лучше дружить, поверь, – ответил Бес.

На площади перед академией происходило то же самое, что и тогда, на улице. Народ постепенно стекался к музыканту, и даже суровые королевские стражи не могли противостоять магии Князя. Кроме, разве что, Бренна, но что он мог сделать против толпы? Он явно хорошо понимал, в каком случае стоит смириться и плыть по течению, и уж потом, когда это самое течение куда-то да принесет, разбираться с последствиями.

Поэтому Бренн стал самым внимательным слушателем Князя из первого ряда. Вот только если судить по выражению лица – он словно слушал не прекрасную музыку в виртуозном исполнении, а терпеливо ждал, как ждет мудрый родитель, когда закончатся детские капризы.

Значит, Бренн не одобряет действия Князя, но не может приказать или остановить – это довольно интересно.

– Сейчас! – шепнул Бес, предварительно разведав обстановку.

Как три нашкодившие мыши мы прошмыгнули к воротам. Никто из поглощенных музыкой слушателей не обратил на нас внимания, но в один момент я не удержалась и обернулась, чтобы еще раз взглянуть на музыканта.

И – мне, полагаю, просто показалось – появилось четкое ощущение, что он тоже на меня смотрел.

***

Вдали забрезжили первые признаки рассвета. До окраины города мы дошли пешком, и Бес по дороге купил для меня целую коробку печенья. Было одновременно радостно и неловко, по большей части из-за классических стереотипов об ухаживаниях. Бес явно ухаживал, а меня совсем не тянуло ответить. Зато тянуло к печенью.

Потом мы тенями проскочили лес, и во второй раз мне даже понравилось. Пожалуй, быть магом не так уж и плохо, хотя все еще довольно странно.

Мы остановились возле той же дырки в заборе, через которую и убежали, но в этот раз что-то было не так.

– Не поддается! – удивился Бес, дергая прутья.

– Да, ты прав. – Лазарь хмыкнул. – Они ее заделали! Вот Арлунье дерьмо!

– Кажется, Грейс сегодня разозлила удачу. Интересно, мы сможем сломать или разрезать прутья?

– Думаю, мы сможем подсадить ее, чтобы перелезла. И заодно полапать задницу.

Тут я уже не выдержала:

– Спокойно! Не надо ничего резать и никого лапать. Я зайду через парадный.

– Грейс… – Бес округлил глаза. – Эржбет тебя убьет! Давай зайдем вместе, я объясню…

– Не убьет. Она уже смирилась с тем, что я не слушаюсь. Идите домой, пока не исчезла магия и не пришлось чесать пешочком.

Бес улыбнулся, а Лазарь стоял с задумчивым видом. Спустя несколько часов в их компании я даже начала различать братьев. И удивляться, как же они могли казаться мне одним человеком!

Тем более, что один из них вообще не человек, а скотина, выдавшая результат своих измышлений максимально холодным тоном:

– Знаешь, я тут подумал, что когда тебя куплю, развлечемся втроем, с тобой может быть весело.

– Лаз! – Бес впервые за ночь всерьез разозлился, да так, что даже пихнул брата в плечо.

Я молча показала придурку средний палец.

– Не слушай его, Грейс, – сказал Бес. – Он дурак. И всегда так ведет себя.

– Пойду я спать. До подъема пара часов, от кругов под глазами не избавлюсь, но хотя бы не упаду в обморок от недосыпа. Пока, Бес. А ты смотри, разбитой копилки может не хватить даже на самую стремненькую подружку. Может, купишь себе картинку с голой бабой? С чего-то же надо начинать.

Все бы наверняка закончилось банальной дракой, но на этот раз в роли Ари выступил Бес. Только из огромной благодарности за прогулку я сделала вид, будто мне совсем не хотелось вцепиться Лазарю в шевелюру и оттаскать его, как Одетту.

Главные ворота были не заперты, и это значило или что Эржбет ждала моего возвращения, или что никакому здравомыслящему человеку не пришло бы в голову возвращаться в академию после ночной вылазки прямиком по центральной аллее.

Как вскоре оказалось – первое.

– Тебе придется объясниться, Грейс. – Эржбет перегородила мне дорогу, сложив руки на груди.

Ни дать ни взять разгневанная мамаша ждет дочурку с танцев.

– Я гуляла с друзьями по городу. Съела булку, а еще мне подарили печенье. – Я помахала коробкой. – Ну и предлагали секс втроем, но я отказалась. Одетта не рекомендовала, сказала, дыхалки не хватает, еще и кто-то все время чем-то тыкает. Так что сейчас пойду и немного посплю, очень устала.

– ГРЕЙС! – рявкнула Эржбет.

Я пожала плечами и аккуратно обошла ее по траве, не сумев удержаться от улыбки. В воплях директорши явственно слышалась бессильная ярость.

– Не делай этого, – догнал меня тихий голос.

Я ожидала продолжения криков и даже того, что Эржбет применит силу, но никак не того, что она вдруг заговорит.

– Не увлекайся силой, которую в себе открыла. Она довела до беды немало более искушенных и сильных магов, чем ты. Она пьянит тебя, дает ощущение власти, но с такой же легкостью и погубит.

– Это вопрос будет на зачете перед балом?

– Непременно донесу до твоего хозяина, что если он хоть единожды даст слабину, то ты обнаглеешь за считанные недели. От этого вопроса будет зависеть твоя жизнь!

– Надо же, а я думала, моя жизнь будет зависеть от человека, которому вы ее продадите. Знаете, Эржбет, я устала. Поэтому сейчас я пойду спать, а вы – к черту.

– Айден! Я что тебе сказала? Почему ты ушел?! Ты должен был следить за Луной! Малышка испугалась! В кого ты такой безответственный?!

– Она маленькая!

– А ты старше, ты должен ее защищать!

– Мама, это несправедливо!

– Для нас не существует такого слова, Айден! Немедленно извинись перед Эржбет за то, что оставил Луну одну!

Маленький мальчик вот-вот готов расплакаться, хоть это для него подобно смерти. Еще отец учил его ни при каких обстоятельствах не распускать сопли. И хоть от обиды жжет глаза, он клянется, что не заплачет.

– Прошу прощения, Ваша светлость. Этого больше не повторится.

Княгиня опускается рядом с ним на колени. Она невероятно красивая, всегда казалась Айдену прямиком сошедшей со страниц сказок королевой. И, хоть он знает, что Эржбет вовсе не королева, не может отделаться от мысли, что в ее облике есть нечто нереальное.

– Хорошо, Айден. Я верю тебе. Береги Луну, малыш, она станет тебе ближе самых родных людей.