Глава девятая

– Ты не возражаешь, если мы перестанем играть в игру, где я тебя обучаю, а ты усердно занимаешься? – спросил мрачный, как грозовая туча, Мердок, когда я пришла на занятие.

– Не возражаю. Тогда я спать. Ночка выдалась бессонной, а статус сумеречника с правом отсыпаться днем никто не спешит мне давать.

Потом я подумала, что Мердок все же не виноват в моих разногласиях с Лазарем и Эржбет, и раздражение чуть утихло. Не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять, какая муха укусила профессора. До бала оставалось всего ничего, а свет в конце туннеля так и не забрезжил.

– Вам с Пейдж не удалось собрать денег?

– Увы. Пейдж высоко ценится. Эржбет назначила за нее неподъемные деньги. Залог – не проблема, но цена…

– Вот могла бы для собственного блага прихрамывать, храпеть и немного косить левым глазом. – Я попыталась пошутить, но вышло уныло.

Мердок вдруг в сердцах хлопнул ладонью по столу и выругался.

– Какой вообще во всем этом смысл, если я не могу найти денег, чтобы защитить женщину, которую люблю?!

– Смысл в том, что никто не должен платить просто за возможность быть вместе. Смысл в том, что все это, – я обвела рукой кабинет, подразумевая академию, – плод больного воображения человека, который почему-то решил, что у людей могут быть хозяева. Дело не в том, насколько кто-то способен заплатить за свободу близкого. А в том, что в здоровом обществе такие вопросы не должны возникать, и уж тем более не должны считаться обыденными.

– Как найдешь идеальный мир, скажешь, – грустно фыркнул Мердок. – А ты как проводишь время? Эржбет ходит в ярости, ты совсем перестала с ней считаться.

– Да, я немного заигралась. Когда Эржбет рядом, я мгновенно выхожу из себя и превращаюсь в невменяемую стерву. Как она меня еще не убила.

– Об этом гудит вся академия. Никому она еще не позволяла такого. Думаю, Эржбет ждет бала и понимания, кто тебя купит. Она боится сломать игрушку принца, но как только на тебя наденут браслет, станет ломать в нужных местах. Так, как понравится хозяину.

– Ты что, выиграл конкурс «демотиватор года»?

– Прости. Сложно поддерживать других, когда опустил руки. Я вижу ее в коридорах или в столовой и каждый раз думаю, что эта встреча может быть последней. Не знаю, сколько еще я смогу смотреть Пейдж в глаза, я боюсь однажды увидеть там разочарование.

– Нельзя, чтобы она его видела в твоих. С балом еще ничего не закончится. Впереди девять месяцев обучения. Какая бы мерзкая скотина не купила Пейдж, у вас есть время, чтобы все продумать и свалить.

– Знаешь, – Мердок улыбнулся, – я понимаю, почему Эржбет не может с тобой сладить. Здесь еще не было такой ученицы. Конечно, во многом потому что девушки по большей части идут в академию добровольно, но все же… в тебе есть что-то, из-за чего не поворачивается язык перечить.

– Кстати об этом. Я обнаружила в себе способность приказывать. Правда, пользовалась ей всего единожды и не могу поручиться, что это вышло по моей вине и получится повторить. Но один… м-м-м… приятель высказал предположение, что я могу быть родственницей короля. Что лишь у них есть такая способность.

– Да, король во время инаугурации получает этот дар. Это особый сплав двух магий, он рождается в Сердце Магии, артефакте, который хранит королевский двор. Однако есть и другой вариант: подобной силой может обладать король по происхождению. Получившему трон с помощью меча и предательств необходимо получить свою королевскую магию, но королю по праву рождения это не требуется. Дар уже в его крови.

– И ты думаешь…

– Ты не можешь быть родственницей действующего короля, Грейс, он получил дар уже после твоего рождения. Если ты действительно можешь отдавать беспрекословные приказы, то ты – родственница Эржбет.

Я резко выпрямилась, почувствовав, как неприятно скрутило живот. Очередная волна злости накатила так стремительно, что на миг закружилась голова.

– Это можно как-то проверить?

– Да, и легко. Общая кровь ярко проявляет себя под воздействием магии. Однако все это очень странно, ведь ты утверждаешь, что твоя магия – сумеречная, а весь род Эржбет и короля были рассветниками. Ты ничего не знаешь о своей матери?

– Нет, зато я знаю легенду. В которой говорится, что девушка из иного мира с рассветной кровью получит магию сумрака. Мне надо знать, Мердок.

Профессор поднялся, чтобы начать рыться в столе. При этом он еще как-то умудрялся вслушиваться в звуки из коридора и кидать на меня подозрительные взгляды.

– Не верь легендам, Грейс, это лишь сказки. Люди всегда придумывают себе сверходаренных избранных, и каждый представляет на их месте себя. Это лишь тропинка, ведущая из унылой реальности в яркие фантазии. Она довольно опасна.

– Говоришь, как Эржбет, – усмехнулась я. – Мердок, я не мечтаю оказаться всесильной спасительницей мира. Я хочу вернуться домой и спасти свою шкуру от любителя замысловатых игр, который готовится отвалить кругленькую сумму за то, чтобы со мной поразвлечься. И если Эржбет со мной в родстве, тоже хочу знать.

– Дай руку.

Мердок подошел ко мне с небольшим флакончиком. Острым чистым пером он проколол мне указательный палец и заставил сцедить во флакон несколько капель крови, а затем плотно запечатал его пробкой.

– А как ты добудешь кровь Эржбет?

– Достаточно будет волоса или слюны.

– Прямо как ДНК-тест.

– Что?

– Нет, ничего. Так, воспоминания из прошлого. И когда будет ответ?

– Скоро не обещаю, к Эржбет еще надо подобраться, я же не могу просто так дернуть ее за прическу. Но постараюсь успеть до бала, чтобы ты шла на него во всеоружии. Борись, Грейс, хоть кто-то должен вырвать право на свободу.

Мы оба замерли, услышав стук каблуков за дверью. Привычными жестами прикинувшись, что всего лишь обсуждаем домашнее задание, мы с Мердоком изготовились ждать явления Эржбет – никто другой не мог так вальяжно расхаживать по коридорам в учебное время. На несколько секунд она замерла, словно вслушивалась в голоса, и я нарочито громко произнесла:

– Хорошо, я переделаю, профессор!

– Профессор Мердок, заканчивайте занятие. Сегодня у девушек финальная примерка платьев перед балом. А тебя, Грейс, в моем кабинете ждет посетитель.

– Какой посетитель?

От неожиданности я даже забыла, что еще минуту назад всерьез размышляла о нашем возможном родстве.

– Делай, что велят, у меня нет времени на твои капризы. Сначала зайди ко мне, а потом отправишься на примерку. Остальные девочки уже почти закончили.

Не удостоив нас больше ни взглядом, ни словом, Эржбет поспешила исчезнуть. Как по мне, слишком поспешно. Даже Мердок выглядел удивленным.

– Иди, Грейс. Все равно из меня сегодня никудышный учитель.

По дороге к кабинету я гадала, кого принесло. Самая очевидная версия: Бренна Фаренгейта, которого так и не удалось обмануть при вылазке в академию. И сейчас меня ждут взбучка и очередной справедливый упрек. Потом шли варианты Бес (неловко), Лазарь (снова скандал!), таинственный Князь со скрытым лицом (а вот это уже интересно).

Я забыла лишь об одном человеке, казалось, мы так давно не виделись, что за насыщенностью событий, лиц и новостей, я совсем забыла о существовании Дилана. Держа в уме его желание купить меня, я совершенно не ожидала, что принц явится лично.

– Грейс, – тепло улыбнулся он, – рад видеть тебя. Ты очаровательна. Тебе идет на пользу пребывание здесь, из миленькой официантки ты превращаешься в роскошную леди. Молодец, что отрастила волосы. Тебе очень идет. Вот, я спросил у Эржбет, что можно принести, она разрешила ягоды.

Он протянул небольшую корзинку каких-то ягод, которую я машинально взяла. Тут же опомнилась и выбросила ее в мусор, но на лице Дилана не пробежало даже тени. Он только улыбался, как клинический идиот, будто верил, что я сейчас брошусь ему на шею и начну неустанно благодарить за шанс, который подарила эта академия.

– Что тебе нужно, Дилан?

– Увидеть тебя. Скоро бал, я знаю, но это выше моих сил. Я скучаю, Грейси.

– Хватит строить из себя пылко влюбленного юношу. Говори, что хотел, и убирайся.

– Тебе не стоит так разговаривать со своим принцем.

– Ты не мой принц. Я не рождалась в твоем мире и мои предки не приносили твоему королю клятву верности. Ты – всего лишь маленький богатенький извращенец, который любит издеваться над девушками. То, что у меня нет возможностей с тобой сражаться, совершенно не значит, что я буду вымаливать твою благосклонность.

Маска заботы и приятного волнения сошла с Дилана в один миг. Даже черты лица ожесточились, стали острее. Я рассматривала его с почти исследовательским интересом, не понимая, как могла влюбиться. Хотя что удивительного в том, что нищая девочка из трейлера на пляже бросилась на шею первому встречному? У меня не было шанса для другой первой любви, но был хотя бы шанс на то, чтобы она не завела меня так далеко.

– Давай не будем притворяться, – устало произнесла я. – Ты не рад видеть меня, ты предвкушаешь момент, когда получишь власть. Я не лучше выгляжу, ты просто кайфуешь от того, что получилось меня изменить. Ты предал меня, но я сама во всем виновата. Папа был прав насчет отношений с тобой, зря я его не послушала.

– Не хочешь, кстати, знать, как у него дела?

Спокойно, Грейс. Он всего лишь мстит за то, что я его не боюсь.

– Почти спился. Вряд ли он узнает тебя, если ты вернешься. Думаю, твоему папаше недолго осталось: печень не способна вынести такую нагрузку. Каждый день вижу его, накачивающимся спиртным. Он даже не работает в баре. Жалкое зрелище. Может, я бы мог ему помочь… есть много способов, в том числе и магических, избавиться от зависимости. Привести в порядок бар, поддерживать его на расстоянии. Намекнуть, что ты жива и здорова, в порядке, счастливо живешь в новом мире. Я бы мог все это сделать, если бы ты была сговорчивее.

Он сделал шаг в направлении меня, но замер, встретив не просто гримасу отвращения, а дрожь, которую я не смогла подавить.

Он лжет! Дилан не видел моего отца! Зачем ему ходить за Землю и справляться о его здоровье?

– Ты знаешь, что я говорю правду. Тебе хочется верить, что папа придет и спасет, но твой отец умеет только заливать проблемы алкоголем. И сейчас он лежит где-то, нажравшийся в ноль, как всегда. Это правда, Грейс, потому что так было всегда.

Спорить, доказывать правоту, биться в истерике – это слабость, а слабостей Дилан не прощает. Я представляла каждую деталь из его рассказа, наверное, намного лучше него самого. И разбросанные под столом пустые бутылки, и заваленный мусором пляж. Если папа перестанет поддерживать чистоту и опрятность, нам могут не разрешить ставить там лежаки и бар. Дело всей нашей жизни окажется на помойке.

Но все это должно быть только внутри, иначе Дилан обязательно использует. Вывернет наизнанку, уничтожит остатки надежды. Все ради того, чтобы получить идеальную, которую сам же и выбрал.

– Если это все, то я должна идти. Мне нужно на примерку платья.

Я развернулась к двери, не собираясь больше слушать его, но тут меня настигла еще одна брошенная в порыве злости фраза:

– Хочешь знать, почему я ищу их на Земле? Почему все так сложно, почему я не покупаю идеальных среди тех, кто идет сюда за сытой жизнью и богатым покровителем?

Дилан подошел ко мне со спины, невесомо провел кончиками пальцев по предплечьям и ниже, до самых кистей. Словно хотел взять за руки, но передумал.