Ростом ниже среднего. Собой явно не Голиаф. Измельчала порода первого Прова Сатарова (помните? на сохранившейся музейной фотокарточке молодой крестьянский парень в распахнутой фуфайке и подвязанных лаптях – рослый, широкоплечий, мощный, черные кудри торчат из-под сдвинутого на ухо картуза, лицо хмурое, с крупными, правильными чертами). Его правнук Дэн – бледный, болезненный, малокровный, весь какой-то острый. Ну, по субтильному виду можно дать лет шестнадцать (нисколько не натягивая!). А ведь он формально старше большинства ребят в тылвинской ячейке. Однако если внимательно присмотреться: возле губ саркастичные складочки, почти морщинки. Глубокомысленная черта между бровями. Взрослый крупный кадык. Кожа сухая и уже страдающая от необходимости пусть не ежедневного бритья. Мужские ладони – сухие, с длинными узловатыми пальцами, запястья в синих венах (это не крестьянские загребала старого Прова, но все же). Напускное смирение, сдержанность есть излюбленная манера Дэна валять дурака (чем он собирался с успехом заняться в здешней дыре). Ханжески опущенные ресницы, чтобы никто не поймал в его глазах проницательное жутковатое выражение. По итогам пристального изучения можно дать и семнадцать, и двадцать, и тридцать лет – даже так. Одевался Дэн слишком просто для сына олигарха. Конечно, опытному (особенно женскому) глазу ясно, что одежда превосходного качества, но без лейблов и не остромодных фасонов. Дэн не прибегал к внешним креативным украшательствам – синим челкам, тату, пирсингу на различных частях тела. Осознанно выбирал другой тип маскировки – образец респектабельности (термин уже подчеркивал определенную степень посвященности, неведомой диким тылкам). Это что-то новенькое, но ворпаней все равно никто не переплюнул (и в прямом, и в переносном смысле слова – смачным плевком или дорогим итальянским костюмом). Да, наследник – через два поколения – землекопа Прова Сатарова был другим человеком – если не сказать, чужим.

– Это Дэн. Он только сегодня приехал, – Влада продемонстрировала похвальную краткость.

– Дэн? Что за Дэн? – компания не знала, как отнестись. Анютины привычно наморщили лбы.

– Мой брат, – снова краткий и емкий ответ.

– Значит, брательник твой, – одобрительно загудел Сережка Рванов. – Нет, отчего же… Ты родственница бабы Лиды. Сразу столько родни у бабушки. Жаль, что после смерти обнаружилось…

– Бабушки? – переспросил Дэн. – Я уже неоднократно слышу о какой-то бабушке… У вас у всех одна бабушка?

– Ему интересно про нашу учительницу! надо же! Про бабу Лиду, – Петька расплылся в деланном восторге (разновидность улыбки ворпаней). – Все интересней и интересней. Утылва словно притягивает магнитом. Едут и едут!.. Дэн? Еще интересней. Иностранец, что ли?

– Почему? – опровергла Влада. – Русский. Дэн, Денис.

– Чего ищешь, Дэнденис? Что в Утылве потерял? или нашел на свою голову?

– Так просто. Мимо проходил. Точнее, проезжал. У вас же не запретный город. Ничего особенного. Я здесь впервые. Наслышан про приключение с башней. С флагом. Смело!

– Вести разлетаются быстро. Отсюда до Кортубина на одной волне, – тылвинские парни не купились не льстивые слова. – Корреспондент статью написал. В новостях про нас говорили. Будто бы даже у губернатора… Так ты слышал или читал?

– Что? Читал? Где? Ах, нет. Это для меня непосильная задача – читать. Буковки, слова разбирать… Но у вас же любопытные вещи творятся…

– Шутишь? рыжий шустрик… – вообще-то, молодой Сатаров шатен. – Что у нас может быть любопытного? Что, вообще, может быть? НИЧЕГО. Это же дыра – нора. Хочется с нами побарахтаться в дырке? Не протиснешься – застрянешь.

– Ребята, он сегодня приехал. Почему вы злитесь? Дэн ничего плохого не сделал, – Владин медовый голосок.

– Сегодня? Совпадение? Кажется, сегодня Утылву осчастливил своим приездом олигарх Сатаров. Царь и бог – правитель земли кортубинской. Хозяин ТыМЗ.

– В крови наследника олигарха вспенились гневные пузырьки в ответ на ехидное замечание толстого блондина. В порыве Дэн булькнул прямо и не шутейно.

– Правильно. Это мой отец! Генрих Прович Сатаров. Удивлены? Меня зовут Дэн Сатаров. Не скрываю. Почему я должен стыдиться?

– Отец? То есть ты… – ошеломленно протянул Сережка Рванов. – Кого притащила твоя подружка, Лешка? Умеешь ты подружек выбирать. Даже не знаю, кто лучше (или хуже) – первая или вторая… Недавно про соглядатаев рассуждали…

– Смысл сказанных слов был для Дэна слишком туманен. Желая продемонстрировать некие знаки симпатии, расположить аборигенов, он спросил – так Варвара закидывала удочку на карасика.

– Ребята, а у вас воды нет? Очень пить хочется. Горло пересохло…

– Да. Есть. В бидончике, – никто не успел ответить, а услужливая Леся Кулыйкина вскочила на ноги. – Не беспокойтесь, вода фильтрованная…

– Леся наполнила алюминиевую кружку и протянула Дэну. Принимая, он ощутил: вода, кружка, девичьи пальцы – холодные, чистые. Истинное наслаждение в жару.

– Пей. Если не побрезгуешь. Из дома взяли – не из заброшенного колодца. Из него напьешься – козленочком станешь, – Петька нагонял синий туман. – Один такой уже сходил к сыродиевскому колодцу, заглянул, голову туда засунув, и вся жажда пропала вместе с головой…

– Спасибо за искреннее пожелание. Тылвинское гостеприимство…

Дэн опустошил пол-литровую кружку большими глотками. Даже причмокнул. Компания внимательно наблюдала, как он пил – как ходил его крупный кадык. Но Дэн не поперхнулся.

– Еще раз спасибо! Выручили.

– На здоровье, – шепнула Леся.

Когда пил воду, Дэн незаметно обвел глазами собравшихся и ощутил некое напряжение у ребят. Девицы взирали с любопытством, на лицах парней читалось явное недоверие. А ведь этого следовало ожидать! В поисках поддержки Дэн сделал знак Владе – та не отворачивалась от своего кумира – Леши Имбрякина, и казалось, весь мир для нее прекратил существовать. Сатаров-младший вздохнул – первоначальная идея поразвлечься среди аборигенов-простаков (и даже за их счет) уже не представлялась удачной. Еще неизвестно, кто развлекаться будет.

Особенно неприязнью пыхал круглый светлоглазый блондин. Кстати, Дэн не встречал раньше таких ярких блондинов, а здесь, на горе, очутились сразу три представителя этого исчезающего цветотипа: один как колобок, а два других – прямые и плоские, молчаливые, похоже, братья. Колобок гневался за всех троих.

– Ты за кого нас держишь? За тупое быдло? Холдинг твоего папаши качал отсюда деньги.

– Какие деньги? Вы богачи, что ли? Ваша долина – сказочное Эльдорадо?

– Все, какие есть. А выкачав досуха, решил нас всех кинуть!

Гневный колобок вскочил перед Сатаровым-младшим – его невозможно переубедить и заткнуть тоже невозможно. Дэн смотрел на Петьку и почти угадывал в нем родственную душу – при различиях в тех самых цветотипах, темпераменте, повадках оба являлись прирожденными манипуляторами (каждый на свой лад). Петр Глайзер – румяный блондин с апломбом и харизмой и Дэн Сатаров – недоверчивый малокровный шатен с поджатыми губами. В физике одноименные частицы отталкиваются. И вот сейчас, прежде чем оттолкнуться, между парнями искрило.

Дэн вздохнул – он столкнулся с прямотой и резкостью до бескомпромиссной степени – даже, сказал бы, до тупости. И вместе с тем мирная буколическая картина вокруг (солнышко, зеленая травка, гудение стрекоз, белое пушистое котообразное облачко над головами – козочек и пастушек только не хватало) – все расслабляло, внушало ленивое благодушное настроение. Дэн опять вздохнул.

– Я не ошибаюсь, что вызываю у вас неприязненные чувства. Мы в первый раз видимся, а уже столь рьяная ненависть. Вот так заранее – даже не видя…

– Чересчур много о себе мнишь! – Петька картинно захохотал (заискрил). – Ты считаешь себя ворпанем? Простой зайчик…

– Какой уж есть, – обидчиво проворчал Дэн. – Я не ожидал, что столкнусь здесь с серьезными зверями, что в шутку на башню залезают…

– Мы еще не то можем! И сделаем, не сомневайся, – Матвей Анютин выпятил грудь. – Запоете тогда по-другому, чертовы капиталисты. Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей.

Скромно сидящий Лешка Имбрякин сгреб рукой горсть земли и бросил сухие комочки в ноги братьям. Те как по команде захлопнули рты. Дэн совершенно потерялся, что происходило с ним крайне редко – точнее, не происходило никогда.

– Ну, ясно, покажете… Стесняюсь спросить, что вы со мной сделаете? И со своими цепями что?

– Не мешало бы дух из тебя вышибить. Классовый враг. Так побежишь папочке олигарху жаловаться, – у безработного Сережки Рванова речь прямая и грубая.

– Если вышибете, как побегу? – резонно возразил Дэн.

– И то верно. Не побежишь. Тут останешься. Оно даже к лучшему, – Сережка надавил угрожающим тоном. – Никто не найдет. Места у нас удаленные, бездорожные. Всякий народ встречается. Тылки, и приезжие – точнее, прибежавшие. Отовсюду бегут – прятаться в нашей дырке. Например, есть у нас один танковый майор – он из Хасана с тридцать восьмого года бегает. И настоящие уголовники, преступники есть. Степь все скроет. И тебя. Пролежат твои косточки в степи – высушит солнце, вымоют дожди. Но прежде ворпани мясо обглодают.

– Кто обглодает? – Дэн поморщился от глупых романтических сказок.

– Ворпани. Рыжие зайцы.

– Никогда не слышал. Местные звери? Они у вас хищники? Мутанты?

– Сам ты мутант! Ведь нормальный человек не может быть олигархом, – Сережка провозгласил истину в последней инстанции. И Дэн, не найдя остроумного ответа, признал.

– Вы меня уже разоблачили, заклеймили. Ужасную судьбу предрекли. Куда я попал? Лежать моим косточкам… то бишь, где? Как это место называется?

– Пятигорье. Земля довольства и счастья.

– Ясно. Вот, значит, отчего вы такие счастливые…

– Да! нет у нас дворцов, яхт, самолетов, островов… Но мы нормально жили, пока холдинг твоего отца не пришел. Поработил нас! Сделал рабами капитала. А тылки – гордые люди. Мы не рабы. Рабы не мы.

– Понятно. То есть, чушь несусветная! Никого мой отец не порабощал. Если хотите знать, он сам – трудяга, воркоголик. Пашет как раб на галерах.

– Прям как наш президент. Бывший, – съязвил Петька.

– Кто? Мой отец – не президент.

– Знаем. Он – раб на галерах. Самому не смешно?

– Легко смеяться! И ничем не заморачиваться – ни дворцами, ни яхтами, ни заводами. Загорать тут!.. Красиво у вас в Пятигорье. Удобное место для курорта. И вы не производите впечатления забитых рабов. Униженных и оскорбленных… исхудалых… Отдыхаете на природе? релаксируете? А у моего отца рабочий день по десять часов – невзирая на праздники, выходные, выборы. Неважно, кого выбирают! Холдинг как тяжелая чугунная гиря на руках. Огромное хозяйство в масштабах области. Предприятия в Кортубине и в других городах и поселках. В Утылве. Вы считаете, что отец сидит в кабинете, а богатства к нему потоком стекаются? Подземной рекой сразу в банковские хранилища?

– А что, нет? Бедный, несчастный твой папаша! Вся жизнь на службе капиталу. Ну, если нам еще ужаться и помочь…

– Помогите себе сами! – огрызнулся Дэн.

– Правильно. Больной, исцелись сам… Что мы и пытаемся…

– Говорят про врача, а не про больного! Не перевирайте.

– У нас тут с врачами напряженно… Со всем остальным тоже.

Дэн почувствовал, что на него слегка наезжают – как бы примериваются, покусывают мелко – юные ворпани зубки пробуют. Оказалось, здесь могут быть неприветливыми. Могут быть даже ему не рады. Давненько Дэн не сталкивался с неприятием. Что неожиданно. Захотелось поразвлечься, а тут… Чудные и дикие тылки. Унизительно это – терпеть наезды от местных. Ниже достоинства человека по фамилии Сатаров! Дэн не мог позволить, чтобы над ним взяли верх.

Молодой человек мысленно разобрал компанию перед ним. Обыкновенные ребята? Да не совсем. Разношерстные – брюнеты, блондины, шатены, хотя пунктик у них – рыжие. Странные рыжие зайцы-мутанты. И где же они здесь? У Дэна закралось подозрение, что его морочат. Нет, этого не делали двое белоголовых парней – прямых и твердых как доска, с плоскими лицами. И не жилистый спортивный пацан с раздраженной жестикуляцией – вот в его нервных повадках было что-то заячье. Еще один тип – мощнее и, очевидно, старше других. Скуластое лицо, прыщеватая кожа, фигура уже взрослого мужика, крепкие кулаки – типичный работяга. Внешне похож на субъекта, уже встреченного Дэном в Утылве – на начальника СБ ТыМЗ Поворотова. Но нынешний медведь младше. Его сильная комплекция уравновешивалась спокойным нравом с долей безалаберности и самодовольства. Здоровяк не задирался, и даже его резкие реплики не звучали обидно. И не он являлся заводилой в компании. Кто-то его должен вести – как медведя на цепи.