Глава восемнадцатая

*

В номере гостиницы Мара Генрих Прович Сатаров (в синем халате и носках на голом теле) стоял и смотрел с непроницаемым выражением (олигарх должен уметь скрывать свои чувства!) на незваного гостя – беглого начальника коммерческого отдела ТыМЗ В.М. Пятнашкова (теперь уже экс-начальника).

– И долго так намерены заглядывать? Здесь второй этаж. Вы как кот высоты не боитесь? На руках – или на когтях – держитесь? Феноменально натренированы. Даже Поворотов не смог бы.

– Почему держусь? Нисколько. Я ногами стою. В лоджии.

– Залезайте! – коротко скомандовал Сатаров.

Пятнашков неловко перевалил через подоконник внутрь комнаты. Почувствовав боль, аж застонал (очевидно, задел больной бок, на котором вспухли кровавые царапины от сказочной плети ворпаней). Витька был жалок, одежка на нем напоминала тряпку – жеванную, а местами еще изрезанную на лоскуты.

– Откуда вы, господин менеджер? Где вас истязали? Хочу сразу уточнить – это не моя охрана постаралась? перегнула палку? или даже палкой? Если так, готов возместить.

– Нет, ни вы, ни охрана не причастны, – искренне отверг Витька. – Я не собираюсь возлагать вину на тех, кто не виновен. Но и покрывать истинных виновников не стану. Это все ворпани! Варварины опричники!.. Вы забыли, кто стекло в вашем автомобиле заплевал? Они не только вам гадость сотворили. Видите? – Пятнашков повернулся к олигарху своей спиной – в прорехах и ранах.

– Похоже на царапины. Словно от острых кошачьих когтей… – задумчиво промолвил Генрих.

– Смеетесь? А мне не до смеха. Я – справедливый человек и кота не обвиняю. Бабылидин Кефирчик – самовлюбленный, злопамятный, но не подлый. Я ему сало давал… Кефирчик к Машке – нашей кошке – через забор лазил. Да мы почти родственники! Да чтобы я Кефирчику – или мне Кефирчик… Говорю вам, это ворпани. Настоящее издевательство. И вы несете ответственность, господин Сатаров – ну, не в полном объеме…

– А в каком? Неполном? – Генрих еще больше задумался.

– Рыжие Клобы у вас на службе. И ведьма тоже. Завод принадлежит Стальинвесту!

– Притормозите с обвинениями. Вы же справедливый человек. Вот и рассудите справедливо. Варвара Пятилетова – разумная женщина. Современная, рациональная, энергичная. Ну, ведьма – ну и что, мы все на ангелы… Как к профессионалу у меня к ней нет претензий… Это мое законное право – назначить управляющего, и я его назначил… Всегда поступаю по закону! Да, я прислал ее на тылвинский завод, и она хорошо поработала. Что вам не по нраву? При другом управляющем вы бы столько не протянули – встали бы уже полгода назад…

– Все к одному шло – а оно шло неумолимо! Вы в Стальинвесте еще полгода назад – или даже раньше – приняли решение закрыть завод. Нас сказками кормили! насчет бережливого производства, оптимизации, лидерства (ненавижу лидеров!), насчет ох…ых рыночных перспектив!… Тылки возмущены, что их дурачили!

– Господин Пятнашков, вы не на трибуне. Тылки – они как были, так и остались тылками. Даже после всего случившегося я к ним без претензий (стараюсь, по крайней мере). Зато вы – нерядовой менеджер, коммерсант – следовательно, не чужды экономическим знаниям и законам. Не зря Варвара вас выдвинула на должность. Пусть закончили какой-нибудь плохонький вуз заочно, не выезжая из Утылвы (не выбираясь из дырки), но получили же хоть начальные представления о бизнесе, бюджете, стратегии развития – хоть самые отдаленные. Никакого отношения к справедливости это не имеет… Не будьте дитя дитем!

– Легко говорить! увещевать! Особенно про развитие. Типа ты должен понять… А вы чего должны, господин Сатаров?

– Много чего. Гораздо больше вашего! – Генрих внезапно вспылил на несправедливые слова. – Даже в смысле денег. Холдинг должен. И не ваши жалкие пару-тройку миллионов – их как раз можно изыскать без труда… А когда речь идет не о заводике, а о гигантском комбинате… Мировая экономика в рецессии. Знакомый термин? Последняя модернизация была еще при СССР. А сейчас что? Цены на металлы – бульк. Льготными энергетическими тарифами нас не балуют. Зато ставки по кредитам… Вполне реальная перспектива банкротства. Никого особо не волнует. Зато управляющая компания (ну, я – в моем лице, если прямо сказать) должна исполнять все платежи, обеспечивать функционирование металлургического комплекса (махины!). Это вам не кривошипные ножницы клепать! Хотя допускаю… Столько людей зависит от работы комбината – да хотя бы жители Утылвы… Убытки душат производство. Мы все в одном месте – в ж…! ладно, в дырке сидим!..

Внезапная горячность олигарха испугала Витьку – в немалой степени потому, что была искренней. Пятнашков стушевался, пробормотал в свое оправдание.

– Я пострадал – на своей шкуре испытал…

– Это Варвара вам шку… спину расцарапала? Слишком фантастично… – эмоциональный выхлоп Генриха исчез (привычка к жесткому самоконтролю). – Даже если так (что наталкивает на недвусмысленные выводы), мужчина должен быть рыцарем – заботиться о репутации близкой женщины. Чем вы вдвоем развлекались – да хоть садо-мазо – касается только вас. Будьте справедливы и порядочны, господин Пятнашков.

– Не увлекались мы! То есть, Варвара, конечно, садистка, но мы не практиковали это… это… Я не любитель!

– Почему же тогда у вас спина расцарапана?

– Это личное дело!

– Зачем, вообще, мне показывать? И что за тряпье на вас болтается? как ножницами искромсанное… Еще при утренней встрече на Негоди вы выглядели не очень… Но тогда ваш костюм мало-мальски напоминал костюм, а теперь… Надо заботиться о приличиях. Вы – начальник отдела!

– Ага. Лопни, но держи фасон… Вы точно при полном параде. В этих носках и синем халате… Халат-то чей? Признавайтесь!

– Мой. А что?

Странный разговор. Вы заметили? много странностей. Например, Пятнашков, оскорбившись на обращение с ним ворпаней в Сыродиевском хуторе, кинулся за справедливостью к олигарху. Логично. Кто еще в Утылве способен укротить распоясавшихся братьев Клобов? Их формальный шеф – глава Стальинвеста. Пятнашков измаялся от противоречивых чувств и физической боли. Генрих недолго понаблюдал и с жалостью в голосе спросил.

– Есть хотите?

– Очень хочу. Спасибо, – Витька немедленно, энергично закивал головой.

– Самому бы не помешало. Авось, чем-нибудь накормят.

– Накормят, накормят! Не сомневайтесь. Кухня в Маре превосходная. И выпить найдется. Вискарь, армянский коньяк, метакса. Неплохие коктейли с кампари. Поворотов всегда водку требует… Я позвоню отсюда, закажу еду.

Пожелание олигарха исполнено с максимальным усердием. Лариса Имбрякина – стройная, светловолосая, в форменном коричневом халатике – с трудом втащила поднос. Дубль два – успешно. На столе оказались кушанья: салат с тигровыми креветками, томатный суп с моцареллой, язык говяжий с овощами, хреном и зеленью, расстегай с рисом и яйцом, спагетти с беконом и шампиньонами, оладьи из кабачков, пирог с яблоками и корицей, ягодный морс, чай. Витька усиленно морщился, и Лариса, поймав намек, сбегала в бар и вернулась, толкая минибар на колесиках с батареей разнокалиберных бутылок.

Двое мужчин уселись за стол и с жадностью набросились на еду. Перед тем оба ощутили ужасный голод. Совместная трапеза их сблизила, даже подвигла к взаимопониманию. Пятнашков проглатывал креветки, не жуя, и в промежутке между глотками говорил честно и искренно. Генрих отвечал ему тем же. Оба испытывали кайф от невероятных в наше время вещей – честности и искренности.

– Я вам все карты раскрою. Чего не сделаешь для хорошего человека. Вы – хороший человек. Даже странно, что олигарх… Выпьем! Генрих Прович…

– Давай! Давай на ты. Без церемоний. Смешно выкать… Я – просто Генрих.