– Идет. Генрих! Друг!!.. Варвара, конечно, компетентный специалист. Кризисный управляющий – даже сверх кризисный. Сверх-сверх… Ничего плохого не хочу сказать… Но она ведьма!

– Твоя любовница!.. Что может быть естественней…

– Ну, не скажи… Что может быть противоестественней. Красивая ведьма!

– Поверь, я не ревную… Как тебя? Витя? Витек… э… Виктор! Мы с Варварой давно расстались. Так вышло. Переболел легким сумасшествием. И то ли я бросил, то ли меня бросили… Но я ведь даже не подозревал, что у вас творится. Спина – это жесть, конечно…

– Пустяки. Я дешево отделался. Спина выздоровеет. Зато уцелел… Варвара и меня бросила. Ради молодого мальчишки совсем.

– Гм… Видишь, Варвара последовательна. Любовников выбирает по определенному ранжиру. Это спиртное надо чередовать с повышением градуса. В другом разе – чем моложе, тем лучше. Обратно пропорционально… Но хватит об этом.

– Ты прав. Ведьма узнает. Варваре непременно станет известно. Свирепая дама. Она меня пу… пуга… утомляет. Выжала как тряпку и выбросила. И вот я здесь!

– Ты здесь. Сочувствую. Несчастная любовь. Однако насчет утопления в Негоди – перебор, брат. Поверь, перемелется – мука будет.

– И ты мне брат! Честно…

– Надейся! Давай выпьем. Что нальем?

– По об-об… братной проро… порциональности. Повышаем этот… градус… Только не метаксу. Водку!!

– Ого. Взыграл в тебе квасной патриотизм? Я не против.

– Тогда уж не квасной – водочный. Где водка?.. А водки-то и нет… Непорядок…

– Сейчас позовем опять блондинку в халатике. От нее веет мягкостью и уютом. Создает домашнюю обстановку… Хотя за каким хе…? У меня дом не здесь…

– Кого? Лариску? Хорошая баба. Безобидная она. Голубоглазая. Старшая из сестер Нифонтовых. Старомодная. Вдова, одна сына растит. Устроилась в гостинице, когда с завода уволили. С твоего завода, Генрих!

– Ну, устроилась же. Работу нашла.

– Старается. Кредиты платит как все тылки. Сына-то учить надо. А сынок Лешка куролесит. Фокус с флагом на башне – заслуга Лешкиной компании. Молодежной ячейки Правого Блока.

– Какого Блока? Ах, Правого? Ты не ошибаешься, Витек? Дела-а… Вот как отличить правого от неправого? умного от идиота? Я тебе такое расскажу… Смеяться будешь… Стальинвест Правому Блоку деньги перечисляет, а в ответ благодарности ждет… Ведь я был уверен, поскольку мой родственник, брат Максим, состоит в руководстве Блока – и я, дурак, думал, что это гарантия… Жулики кругом!

– Точно. Братья Клобы – первые жулики. Они могли воспрепятствовать флагу на башне, но устранились. Испугались корыльбуна. Я знаю, о чем говорю. Еще жулик Поворотов!

– Ты тысячу раз повторил про Поворотова. То да се. Еще на Негоди повторял. Успокойся. Он упал. В моих глазах окончательно… Только что – на лестнице перед моими глазами. Сгрохотал по ступенькам!..

– Туда мерзавцу и дорога! Не жалко… Чтоб ему… нос сломать!

– Мне бы твои проблемы. Проблемы менеджера маленького завода. Подумаешь, любовница спину расцарапала – ты же сам сказал, что заживет… Вот я уже не знаю, чего ожидать. В жизни и вообще. Из Кортубина только сегодня утром выехал, а кажется – с Марса прилетел. Или так, или у меня помутнения рассудка. Видения всякие. Как рыжие зайцы гонятся – это еще ничего. Переживу. Худо становится, когда другое… Когда противная рожа маячит – вот как твоя сейчас. Рожу эту не забуду. На носу – на кончике носа – капля висит. Губы растянуты как резиновые, но не улыбаются, и кривые желтые зубы торчат. Дикие, вытаращенные глаза словно в страшном кошмаре. Третий глаз представляешь? темное дуло пистолета…

– Эк тебя колбасит, друг… Водочки?

– Не спрашивай – наливай! Ну, че? краев стакана не видишь?.. – бульк-бульк. – Люди убеждены, что олигарх – вроде небожителя. Или даже наподобие местного демиурга.

– Энгру, что ли?

– Кого?.. Иллюзия! Будто бы мне ничего не стоит отвалить кучу денег Утылве. Кучу вашему заводу и по отдельной кучке каждому тылку. Наслаждайтесь!.. А не делаю я этого – не отваливаю – исключительно из вредности. Да чего там! У меня даже такой причины нет.

– Как я тебя понимаю. Народишко наш – совки. Для них навалить кучки… Сидят на попе ровно, в мозгах у них не булькает, и любого, кто дерзнул вылезти из дырки – бац! Меня в городе ненавидят. Орали, оскорбляли на собрании…

– Если бы ты знал, Витек, сколько народу ненавидят меня… Даже убить пытались… – Генрих ненадолго пригорюнился. – Но главное – интересы дела.

– Пятнашков, посочувствовав, сунул ему в руки стопку, сам тоже опрокинул одним глотком. Щеки вспыхнули, даже кончики пальцев зажглись огнем. Язык развязался.

– Дело! Деловые интересы. У Варвары это тоже было, пока бабское (даже не ведьминское) верх не взяло… Слушай! не раскисай. Обидно, конечно… Надо действовать. Придумать как… В истории есть примеры… Хоть в СССР – нет, лучше не так… Вот как Столыпин!

– Чего?

– Того! Историю помнишь, Генрих? Ведь учился в советской школе. Был такой премьер – глава правительства – Петр Аркадьевич Столыпин. Понял? нет? Разъясняю популярно. Галстуки, говорю, должны быть не итальянские, а столыпинские. С нашим народом иначе нельзя. Страна гибнет, а вместе с ней и Утылва. Идем ко дну и пузыри пускаем… Установить железную дикта… ой, дисциплину. Иначе завод не спасти. Заставить всех работать, как ударники при Стол… Сталине. И бить, бить, ударять по дурным головам! Колючую проволоку по периметру, чтобы не то, что станки – варежку грязную, болта ржавого, красную тряпку, бывшую знаменем, никто не утащил. И матюгальник, которым на митинге ребятишки баловались… Охранников к каждому слесарю, токарю, пекарю! За непослушание – в Соловки – ой, в дырку… За серьезные преступления – расстрел на месте. Люди нам спасибо скажут. Как тебе план? Эй, Столыпин!

– Ты не перепил, Витек? Околесицу несешь! С какой стати я должен это делать? Замараться, что после не отмоешься… Кровь людская – не водица, не забыть и не отмыться… Бить, расстреливать? Жуткие вещи на свою совесть взваливать? Жизнь превращать в кошмар? Я – нормальный человек, а не изверг. Не демиург… Если же ты такой смелый, то сам иди и расстреливай! Много вас, советчиков. Советы, блин, даете – не работаете.

– Я работал. Честно работал. Пахал по десять часов в сутки. Вечерами, ночами… У Варвары не побездельничаешь.

– Тоже воркоголик? И много по ночам наработал? наторговал, начальник коммерческого отдела? Почему не завалил мир кривошипными ножницами? Были бы сейчас тылки в шоколаде… Молчишь? Сказанул и в кусты? Или под синий диван? Заяц!.. А мне предлагаешь расстреливать…

– Неправда! Я предлагаю не в кусты. Я предлагаю на завод! Пойти прямо сейчас и навести порядок. Железно! Гранитно!

– Чего ж без меня порядок не наводили? Хоть с бюджетной дисциплиной. ТыМЗ в составе холдинга пользовался самостоятельностью. Все ждете, что кто-то за вас? Вот приедет барин, барин нас (вас!) рассудит – так получается?

– Я не отказываюсь. Лично расскажу и покажу! Чем могу – помогу…

– Лично расстреляешь? Столыпинские галстуки повесишь? Эй, Витек, Витек… Твоя помощь и все здесь меня пугают…

– Почему так обреченно? Разберемся! Ты же олигарх. Веди себя соответственно! У нас слабую власть не любят – ее быстро сбрасывают. Это жестокие – зверские – порядки. Повадки ворпаней. Малейшая слабость – и выходит, что царь-то ненастоящий.

– Вот-вот. Пугаешь. Я уже пережил покушение, утопление, соблазнение… А ты предлагаешь?

– Я предлагаю исключительно в рамках закона. Ты же хозяин завода. Вот и спроси! Начни с Варвары, ворпаней, Поворотова… Вычисти свое хозяйство. Наведи порядок.

– Что есть порядок, Витек? Изначальный порядок в нашей Вселенной (и у вашего Энгру) – это хаос.

– На философствование потянуло? Олигарх-философ! Мало подходящее занятие на этапе первичного накопления капитала. Кто же, если не ты? Других олигархов нет. У нас и местных капиталистов нет. Не считая Дюши – госпожи Авдониной. Но даже она очутилась не всамделишной бизнесменшей. Ее спонсировал отец Костяни Сыродь. Всем бы такого спонсора!.. Но лучше с Сыродем дела не иметь. Поверь, лучше. Сами управимся. Решено! На завод! Власть покажем, кое-кому набьем наглые рыжие морды, воров разоблачим.

– Мы покажем и разоблачим?

– Ты в первую очередь!

– Это обязанность милиции. Я уважаю законы. Я не дикий, а цивилизованный капиталист…

– Наша милиция тебя не поддержит. Извини, но не любят капиталистов здесь. Лейтенант Жадобин не любит. А не за что любить!

– Может, любить не надо – но ведь и покушаться… Да, я такой!

– Любят – не любят… Не будем гадать. Счас пойдем и наваляем. Найдется кому. У меня прям руки чешутся. Есть отдельные субчики. Своими глазами увидишь. Как твое имущество разворовывают…

– Пилят?

– Пилят и вывозят. Мы с поличным субчиков захватим. Тут уж Поворотов не отбрешется… Все просто. Бегать, искать не надо. Как встанем на проходной, так на ловца и зверь побежит. А на нас – грузовик выедет.

– Витька Пятнашков резко вскочил и заскрипел зубами. Боль в израненном боку, успокоенная обильными возлияниями, опять засаднила. Злость и обида подстегивали менеджера изнутри. Достойное ворпаней чувство. Витькин собутыльник пытался сохранить остатки разума.

– Пойдем? Так просто? И кофе не попьем? – отговорка, пришедшая на ум Сатарову.

– Какой к едр… кофе? – удивился Витька. – Я, вообще-то, чай предпочитаю. С лимоном и имбирем. Освежает. А кофе – баловство, бурда. Напиток буржуев, аристократов и дегенератов. Ты аристократ, Генрих?

– Мой дед – крестьянин, отец – директор. Я же – капиталист, буржуй недорезанный. Получается, отцом и дедом недорезанный…

– Нос-то у тебя целый…

– Спасибо. Мы, Сатаровы, взбираемся по лестнице эволюции. Даже в нынешнее время не остались с носом… Насчет напитков у каждого свой вкус. Мне – кофе. У вас здесь можно получить хороший кофе?

– Ты че, друг? После водки?

– Водку ты сидел и хлестал. А я наелся до отвала. Дышать трудно. Не то, что куда-то бежать, чего-то доказывать, кого-то расстреливать… Кофе выпьем и пойдем.

– Гурман, бл… – Пятнашков снова поднял трубку и распорядился. – Лариса, свари нам кофе.

– Хорошо, Виктор Миронович. С молоком? Или как?

– Мне никак. А что любят олигархи?.. С молоком. И погорячей. Слышала, Ларис? Тащи!

– Куда же мы пойдем? На людях позориться? – Генрих был не настолько пьян. – Ты, Витек, смотришься оборванцем. Оборвали кожу на боку… Все еще кровоточит? Ранки обеззараживают водкой… Пить я больше не стану!.. Не, ну, брюки целые. Тебя ворпани по заднице не лупили? В своих брюках и пойдешь. А рубашку… Можешь мою взять.

– Ты как же? В халате? Совсем по-барски получится…

– Не в халате. В пиджаке. Приемлемо… Галстук надеть? Не слишком ли экстравагантно?

– Нормально. Говорил же – ты аристократ. Даже лучше – дегенерат! – констатировал Витька.

– Бедная моя голова сейчас треснет… Где кофе?

– Пошли! Нас ждут великие дела. Великие и ужасные.

На первом этаже гостиницы распространялся соблазнительный аромат. Лариса Имбрякина, исполняя заказ, варила крепкий кофе на электроплитке. Для угождения олигарху опустошила Варварин запас элитных зерен. Четко следовала инструкциям Людмилы Кулыйкиной, своей напарницы (теперь уже бывшей, уволенной). Лариса очень старалась – не хотела, чтобы ее уволили тоже.

Два собутыльника показались на лестнице – той самой, где недавно разразилась жестокая баталия, и победители вышли вон, захватив с собой красивую темноволосую добычу в розовых трусиках. Здесь новые приятели уцепились за перила и попробовали совершить спуск. По сложности задачи – не иначе, как с Марая сойти. Общими усилиями им это удалось (с лестницы – не со сказочной вершины). Заплетающимся языком Витька подбадривал.

– Иди прямо!.. Прямо, друг, не горбись. Покажи генеральскую стать – ой, олигархову…

– Иди ты сам… – беззлобно огрызался Генрих.