Смутные времена, когда на ТыМЗ (разве только там?) прекратили выдавать зарплату (вот вообще! прекратили), подорвали убежденность Дюши и всех нас, что мир неколебимым курсом движется в лучшую сторону. Принципы – они такие: их нельзя купить, но за них приходится платить. Опять же основываясь на курсе и принципах, можно сказать, что отсутствие денег – это признак, что нынешнее поколение советских (пардон, российских) людей стало жить при коммунизме. Наконец-то!.. Разумеется, в Утылве силен дух коллективизма – совок неистребим. Новые дензнаки с многими нулями – пережитки прошлого – видели только бюджетники: пенсионеры, учителя, чиновники и пр. Прочие тылки наслаждались свободой – делай, что хошь. И что же делать разведенке с двумя детьми? К счастью, народ здесь закоснелый. Помогал бывший муж – Дюша, скрепя сердце, согласилась. Продукты выдавал завод – как в старые тоталитарные времена по карточкам талонам. Соседка Л.Г. Чиросвий (школьная учительница, т.е. работник идеологического фронта) совала денежные бумажки (сколько могла, отказ не принимала: а мне куда тратить? придет время – отдашь…). Но нельзя же постоянно надеяться на добрых людей. В рыночных условиях приветствовались инициатива и предприимчивость. Дюша искала дополнительный приработок (тогда она не думала уходить с завода – а куда уходить-то? в никуда). В Утылве появились первые коммерческие предложения (это так с натяжкой называлось). Новообразованное агрохозяйство Тылвинское приглашало потрудиться на сборе урожая, оговаривало условия: привезут-увезут, бесплатная кормёжка. Основная оплата труда урожаем тоже – картошкой, морковкой, луком, кабачками, огурцами. Дюша поехала – ей не резон выкаблучиваться, надо добывать пропитание для детских растущих организмов.

Работала сама, не унывала и напарниц подбадривала. Однажды прямо на картофельной делянке в таком виде, как есть – в резиновых сапогах, телогрейке и платке, завязанном узлом под горло – бойкая бабонька попалась на глаза директору агрохозяйства Г. Сыродю. Дюша подошла с просьбой, чтобы женщинам помогли – довозили их натурплату (мешки с овощами) до дома. Директорский хмурый взгляд дольше обычного задержался на просительнице. Резкий ответ – дескать, еще дополнительно бензин на вас тратить… Смелая горячность женщины позабавила. С той поры личный Сыродиевский газик (наследство от прежнего совхоза) стали часто видеть на полях – приезжал якобы для проверки. Сыродь в неизменном (зимой и летом одним цветом – хорошо, хоть не рыжим) дождевике и в кирзовых сапогах шагал по пашне, проваливаясь глубоко – чуть ли не по колено. Странно – Сыродь, конечно, длинный и твердый, но он же человеческий, а не гранитный. Дальше? А ничего дальше. Никто не знал и не подозревал. Людская молва не связывала Дюшу и Сыродя. Если что и происходило, то оба соблюдали осторожность. Их ни разу не застукали. Вот только один внешний знак, который тылвинские и малыханские бабы не углядели. Сыродь не поменялся – внешне такой же черный, унылый, неприятный, его вид отталкивал. А тут вдруг взял и сбрил жесткую щетину на лице, и проступила бледная, холодная, с железистым оттенком кожа. Нос пуще заблестел. Губы иногда растягивались в подобие улыбки, и с боков показывались крупные желтые клыки. А вообще, как был волчарой, так и остался.

Женские пристрастия порой странные и удивительные. Любили же палача Гранита Решова две юные красавицы – Калинка и Марьяна. Дюша – не наивная девушка, а вполне себе рассудочная особа, однако что-то же она нашла в старом любовнике.

Порой и старца строгий вид,
Рубцы чела, власы седые
В воображенье красоты
Влагают страстные мечты.

Эта внезапная связь изначально не имела будущего. После развода Дюша категорически не желала снова совать шею под супружеское ярмо. Любовники не строили планов – они переживали свои чувства здесь и сейчас. Что хотел (или не хотел) упрямый истукан и холостяк Сыродь – непроницаемая тайна.

Уборочный сезон успешно завершен. Урожай ссыпан в закрома АО Тылвинское. С привлеченными работниками агрохозяйство рассчиталось натурплатой (ха-ха! с Дюшей буквально?). Завершились и необязательные отношения. Без слез, упреков, без страданий. Последствия обнаружились не сразу, и Дюша пришла в ужас. Ей и двоих-то детей тяжко обеспечивать, а третья незапланированная беременность и после уход за маленьким ребенком выбросит ее из активной жизни на месяцы и даже годы. Она не могла этого себе позволить. Мысль об аборте возникла и укоренилась. Выхода нет. Реально нет. Тупик. Гранитную скалу не сдвинуть с места – никаких человеческих сил не хватит. Но это в реальности, а в сказке выход отыскался. И Дюшина тайна не нарушена. Однажды, глубоким синим вечером, на Коммунальную улицу приехал пыльный газик (очевидно, прямо с полей) и встал под барачной стеной с зарослями волчавника и крапивы. Притаился в тени, с выключенными фарами. Именно оттуда – от стены – в нашей истории весьма эффектно явилась и закатила скандал госпожа Пятилетова – синеглазка в джинсовой куртке, синей юбке до середины бедра, в открытых босоножках. Со жвачкой во рту и яркими пластмассовыми клипсами в ушах. Шокинг. Заколдованное место, что ли?

Варвара эпатировала кашкукскую публику в нынешнее время, а тогда никто не вышел из газика, и нельзя было разглядеть за темными стеклами находившихся внутри. А Дюша, заприметив газик из окна, поняла тут же. В синем халате и тапочках на босу ногу выбежала из дома и села в машину. Случился нелегкий разговор. Его содержание собеседники не разгласили. О чем-то договорились.

Дюшино положение точно по волшебству улучшилось. Словно проблемы рассосались сами собой – как пузырьки на воде. В семье Авдониных появились средства. Какие? От кого? Загадка. На период беременности и на потом Дюша была обеспечена и уверенна в своем благополучии. Она благополучно выносила и родила ребенка. В свидетельстве о рождении Костяни в графе «отец» красовался жирный прочерк. На том ситуацию официально зафиксировали. И продлили на годы. Нельзя сказать, что Дюша от всего была в восторге, но она считала, что подстраховалась. Женская самонадеянность!

Дюша полагала, что все честно. Что каждая сторона внесла свою лепту. Сыродь – деньги, а Дюша – ребенка. Только одно. Дюша рожала сына для себя, а не для любовника. И Сыродь – неподходящая фигура для манипуляций. Эту скалу не сдвинуть ни в каком направлении – тем более, в нужном. Дюша думала, что это она решала, но ей просто разрешалось так думать. Хотя представить бирюка Сыродя в роли мужа трудно (если, вообще, возможно). Он и Дюша – два окончательных одиночества. Их решение разойтись (собственно, даже не сходиться) – взаимное. Сыродь очень надолго исчез из жизни Дюши и ребенка. Она успокоилась, но какой ценой?! А если еще учесть, что, даже заплатив, очень наивно (для Дюши не свойственно) надеяться, что договор (на момент принятия с ним согласились обе стороны) будет всегда соблюдаться. Женщина подозревала, но что могла, кроме как надеяться? Что по силам обыкновенному человеку? Просто жить и надеяться. Это немало.

Рассудим справедливо – самое распространенное здешнее требование. Дюша связалась с Сыродем не из-за денег. Тогда что это было? Минутная слабость, скука, одиночество, обида, наваждение? В любом случае связь длилась очень недолго. Дюша никому не рассказывала. И не опровергала уверенность тылков в отцовстве Имбрякина – почему Дюшу должна волновать забота о новой семье Вениамина? Пусть в мизерной степени, но на нем тоже лежала ответственность за случившееся. Мужчина всегда виноват перед женщиной – особенно перед женщиной с ребенком (неважно, с его ребенком или нет).

Родив – по грубому выражению – слабоумного сына, Дюша испытала боль и вместе странное чувство типа облегчения. Причина – одна мысль, что тягостная связь оборвана, и что отцу не нужен такой наследник. А значит, она может безбоязненно оставить ребенка себе. Но успокоиться, вернуться к прежней – нормальной – жизни Дюша не могла. Думала и молчала – много думала долгими ночами, когда лежала без сна. Любовь к малышу была горькой, жалостливой. Дюша понимала, что расплачивается. Только за что?!

Жизнь продолжалась. Дети взрослели. Годами Дюше снился один и тот же сон. Воспроизводился смешной эпизод из советского фильма сказки «Варвара Краса, длинная кос». Надо же! всюду – и там, и здесь Варвара. Но Дюшин сон не про Варвару. Про то, как подводный царь – Чудо-Юдо беззаконное – напоминает обыкновенному царю про давний долг. Яркий эпизод, запечатлевшийся в Дюшиной памяти. Противная когтистая лапа высовывается из колодца и грозит: ДОЛЖОК! Нелепый сон, но трезвомыслящая Дюша просыпалась по ночам в холодном поту – ДОЛЖОК! Все правильно. Годами она брала деньги у Сыродя, теперь придется отдавать – а хоть бы и не деньгами.

Но как было не брать? Костяня – не подарочный ребенок. Сперва мать держала его при себе. Ясли, садик, общество сверстников – на все это накладывались серьезные ограничения. Дюша не спорила. Но и сесть дома, сосредоточиться только на материнских обязанностях не могла. Очень разумно. Умница разумница Дюша не стала бездумно прожигать легкие деньги – и не стала скупердяйничать и складывать их кубышку. Решила прыгнуть через колодец на бетонном постаменте выше головы – поистине лягушачьим прыжком. Ни дать, ни взять, лягушка рекордсменка. Пионерка (пока еще не пенсионерка) частного предпринимательства в Утылве. Открыла собственный магазин на средства, про чье происхождение тылки не ведали. Тогда же родилась легенда о коммерческом гении Дюши. Легенда отличалась от реальности. Бизнес требовал усилий и внимания. И везде требовались деньги. О каких-либо доходах речь явно не шла. Поначалу надо было раскрутиться. Дюша закупала товар, платила аренду, налоги, и помощники трудились на нее тоже не задарма. Характерной чертой, всегда выгодно отличавшей бизнесменшу Авдонину от других, было то, что она своими проблемами никого не грузила. Не жаловалась, не просила. Для Костяни взяла няньку – первый случай в Утылве. Оплачивать услуги по присмотру – это само по себе удивительно, вдобавок выбор пал на легкомысленную девицу, младшую сестру Дюшиной соперницы – Ирэн Нифонтову.

Дюша не делала никаких попыток пристроить куда-нибудь сына (да хоть не в школу – в спец интернат в области). Костяня оказался неспособен к наукам. Обучали его мать и нянька самым элементарным навыкам. Мальчик рос не то, чтобы добродушным, а заторможенным, невозмутимым. Говорить начал поздно, речь у него косноязычная. Дюша не рыдала, не закатывала глаза, не рвала на себе волосы – она приняла, но стремилась хоть как-то скрасить впечатление от малоумного сына – одевала в дорогие вещи европейских брендов (эти товары не пользовались спросом у местных). Невиданные в Утылве игрушки. Костяня – счастливый обладатель коллекций мини фигурок из яиц Киндер. На улицу частенько выходил с Тетрисом в руках. В его карманах всегда валялись брикетики жвачки Турбо. Домой Дюша накупила импортной техники: кассетный плеер, видик, приставку Сега, радиотелефон и пр. Все предметы зависти кашкукских ребятишек – чтобы попасть в квартиру Авдониных и послушать, посмотреть, поиграть, они вынуждены терпеть Костяню. А Дюше только того и надо было. Она внушала сыну не жадничать. Мальчик щедро делился – по своему желанию или просто не задумавшись, но мать никогда не требовала возвратить подарки назад. Дети до определенного возраста играли с Костяней – точнее, не с ним, а с его веселой, заводной нянькой Ирэн и с его игрушками. Но приятели быстро взрослели, а Костяня нет – тем не менее, к нему сохранялось приязненное отношение. Он был свой – во дворе, в поселке. Не занял положение местного дурачка. Кашкукская улица (все те же ребята – Сережка, Лешка, Петька, Юлик, Матвей с Демидом) не ставила конкретных диагнозов, но ничуть не заблуждалась – Костяня уродился вот таким. Его все знали. Даже бабылидин кот соблюдал странный пиетет перед мальчиком – никогда не пробовал на нем свою зловредность. От кошачьих когтей (ничуть не меньших, чем у ворпаней) страдала вся округа, однако на Костяню Кефирчик только шипел, вздыбливая белую шерсть. Тогда никто не замечал и не задумывался, что Дюшин младший сын рос, словно под невидимой эгидой – чьей-то могущественной защитой. Счастливое детство. А как бы сейчас модно выразились – социализация прошла успешно. Даже при том, что Костяня не ходил в школу и навряд ли будет работать. А зачем ему? Мать содержит полностью и продолжит содержать. В юном возрасте уже невеста пареньку отыскалась – правда, из малыханских доярок – Танька Веселкина. Не поймешь девку: легкая, беспечная, шебутная, но не дурочка. Вот и Дюша в тяжком раздумье.