Именно сестра очень беспокоила Ларису. Она пробовала отпроситься у Поворотова – душа болела за то, что происходило дома. И как назло (Лариса никому и никогда не причиняла зла – на нее даже первая жена В. Имбрякина Дюша зла не держала), столько переживаний на работе! Замучаешься перечислять. Что случилось с господином Сатаровым по дороге в Утылву – утопление и покушение, брать во внимание не будем – это же не в Маре случилось, и гостиничный персонал ответственности не несет. Однако непосредственно в Ларисину смену воцарился бедлам. Мало того, что олигарх приехал уже в скверном расположении духа и устроил выволочку Поворотову при первой же встрече – этого мало! Следующий номер отколола Тамара – самая старшая и самая рассудочная из сестер Кулыйкиных. Точнее, в странном оцепенении (траванувшись синей ядкой) Тамара позволила проделать скандальный номер с собой. Машутка не при чем – или всегда при всем – всегда такая дурная. Из-за Машутки пострадали сразу несколько человек. Опозорилась Тамара из-за своих розовых трусиков (трусики красивы, и бедра, на которые надеты, великолепны). Пострадал Машуткин кавалер – его Поворотов оттаскал за синюю челку и еще больно коленом отмутузил. За что? Вано в Утылве – чужак, и никому не успел стать врагом (в эпизоде с флагом участвовал, но не он, а уголовник, обездвижил на грузовике одного из братьев Клобов, вдобавок ворпань именно на Вано не злился, а приветствовал почти дружески, просто имя перепутал – ну, Вано и Грицко практически одинаково звучит). А так – да, бабылидин внук молод, честен, отзывчив (раньше волонтерил – животным помогал, в областном хосписе работал, с алкоголизацией народа боролся). Прям корыльбун с синей челкой. Он и о бабе Лиде позаботился бы, но опоздал. А Машутка парня сбила с панталыку, чуть под вторую статью не подвела – похищение человека (человек этот – сестра Тамара, не просившая ее похищать!). Ведь на младшем Елгокове еще сожженный киоск висит. После драки с Поворотовым Иван остался без челки – повыдирали ему волосы, но в пылу сражения даже не заметили. Зато Лариса все это наблюдала и переволновалась. Нет, ну нормально, да?!..

Пострадала также мать сестер Кулыйкиных – после того, что дочки натворили в гостинице. Людмила тоже в списке пяти тылвинских страдалиц. Хотя автору кажется, что не нужно особо тревожиться за Людку. От нее не так легко избавиться – не так легко ее послать или уволить. И потом, у Людки нарисовались сразу два беспроигрышных варианта. Первый – синица в руках. Второй – журавль в небе. Неплохо стать тещей мэра Утылвы С.Н. Колесникова или стать – ну, не тещей, поскольку Сатаров навряд ли женился бы – но матерью подруги олигарха. В первом случае попробуй Людку уволь, а во втором – да плевать на увольнение! Ух, Людка хлопнула бы дверью! Затребовала бы себе не официальный статус, но все мыслимые и немыслимые блага – особняки, драгоценности, шубы с полушубками и пр. Разгулялась бы в Кортубинском королевстве. Но с олигархом не вышло – может, к лучшему. Сережка тоже хороший вариант – мужем будет хорошим, и Тамарочка его любит. А еще Людка не знала (как она могла чего-то в Утылве не знать?!), что вариант с олигархом никуда не делся. Не сам олигарх, так его молодой наследник положил глаз на одну из ее дочерей – на среднюю. Вот этого никто не ожидал – чтобы скромница Олеся… Наверное, Сатаровы нехило так на скромниц западают. Повезло Людке с двумя дочерями – с умницей и красавицей Тамарой и с хромоножкой Олесей. С Машуткой очень скоро повезет Утылве – что у Кулыйкиных есть такая дивья девочка. И Ларисе можно не волноваться за напарницу. Извернется Людка-то и еще к выгоде своей обернет. А у Ларисы уже никаких сил нет. И ноющей занозой в голове засела мысль об Ирэн. А между тем, работу никто не отменял!

Позаботившись об истерзанном олигархе (совершенно бескорыстно и искренне), Лариса покинула гостиничный номер, где немедленно началось совещание, судьбоносное для Утылвы. Совещались Г.П. Сатаров, В.И. Щапов, Б.С. Васыр и Ю.Д. Анютин. Опять четверка образовалась. Лариса на ресепшене была как на иголках – прислушивалась, переживала: ну, как случится скандал, грохот, драка – калечество или даже убийство? Поведение Поворотова – его напряженная поза перед закрытой дверью – только подчеркивали важность и значимость текущего момента. Все зависело, до чего договорятся сейчас. Естественно, коренная тыловка Лариса желала, чтобы закончилось хорошо – и для местных, и для бедного господина Сатарова (чтобы больше не страдал). Ведь Генрих стонал так жалобно и спрашивал, что со спиной. На его спине нет ни ран, ни царапин, но синяки стали вылезать в месте ушиба. Доброе Ларисино сердце переполнялось сочувствием не к могущественному олигарху, а к измученному, растерянному человеку – жертве киллера с пистолетом на грузовике. И он не уволил Ларису из-за ее оплошности – это когда выпить кофе не удалось. Вежливый, приятный мужчина – не напился как Витька Пятнашков или как раньше напивался Вениамин Имбрякин. И не как дубина Поворотов!

От всех чувств и переживаний Ларису после полуночи аж потряхивало. Она чрезвычайно устала – и физически, и эмоционально. В гостинице она работала, а не наслаждалась комфортом и прочими благами официального гостя. Не обладая наглостью Поворотова, томатный суп с моцареллой, кабачковые оладьи не ела, коньяк и водку не пила. Целый день (и последующую ночь) было дел по горло. Женщина лишь единожды улучила минутку – в закутке у ресепшена поклевала сухие бутерброды, заварила из пакетика дешевый жидкий чай. Скудный прием пищи за следующие часы не оставил никаких воспоминаний. Ненадолго (пока Генрих огребал неприятности на проходной ТыМЗ) подремала на жестком стуле.

Вроде все закончилось тихо – а значит, мирно. Не укокошили друг друга. И милицию вызывать не потребовалось. Огромное облегчение. Васыр с Анютиным вышли после совещания с повеселевшими лицами. Щапов остался – очевидно, у него с олигархом началась неофициальная часть. Поворотов протопал прямо в бар и там звенел бокалами и бутылками, собираясь накатить. До какой степени? Если проявит усердие, то и до полной отключки. Запасы спиртного в баре внушительны. Старожилка Мары Людмила Кулыйкина посвятила Ларису в привычки шефа СБ ТыМЗ. Напившись, он не бегал и не буянил. С определенной по счету порции (лошадиной дозы) эта двухметровая башня сдавалась на милость водке, коньяку, метаксе и т.д. Одурманенное тело бессильно оседало в кресле. Можно кричать, трясти, взять – даже не палку, а здоровое полено – и огреть по затылку. Поворотов не пошевелится. Проведет в прострации отведенный срок, как решит организм, и не меньше – даже если древние рыбы с железными плавниками уплывут, и пятигорский мир лишится своего сказочного основания. Поворотову без разницы. Отлежится и встанет.

Бурные события нынешней ночью для участников и для Утылвы в целом оборачивались неплохо. Парадокс. Или закон сказки – в сказке обязателен хороший конец. Наша история вышла на финишную прямую (где только финиш?).

Лариса почувствовала, что с нее хватит. Больше не могла ждать. Уже к финалу диспута о судьбах мира и Утылвы – убедившись, что все в порядке (спорщики целы и невредимы) – женщина решилась на рискованный шаг: оставить свой пост и наведаться домой. Лично проверить, что там тоже спокойно, и бегом назад. Она прикинула, что это займет часа два (с запасом). Поворотов сопел в кресле – его ничего не интересовало. Приезжий олигарх любезничал с коммунистом Щаповым (подобралась парочка! хорошо, хоть не дерутся, а культурно разговаривают), после наверняка завалится спать до утра. Даже у олигарха есть предел его человеческих (или же нет) возможностей – предел есть по-любому. Значит, очерченный временной промежуток свободен.

Лариса не стала переодеваться – поверх коричневого халатика набросила голубую ветровку, растряхнула по плечам пшеничные пряди, подхватила сумочку и сбежала через черный ход. Зеваки дежурили с фасада гостиницы – рядом с клумбой с поникшими красными и белыми тюльпанчиками. Ларисина предосторожность была вознаграждена – женщине удалось ускользнуть незамеченной. Дорогой очень торопилась. Особенная уличная синева не привлекла ее внимания. Сама Лариса с голубыми глазами и в голубой ветровке тоже не контрастировала с общим синим фоном. Магия коварной ядки постепенно усыпила бдительность Утылвы. Только Ларисин острый носик поморщился – синие цветы пахли сегодня особенно сильно. На своем пути (до панельной пятиэтажки на улице Коммунальной, 8А) женщина не пересекла бабылидин двор, но пробежала совсем близко – под стеной Мобутиного барака. Никого не видела, но все же удивилась. Дело в том, что в связи с тяжелым экономическим положением и мировым кризисом, не один месяц (и не полгода) по ночам Утылва погружалась в синюю тьму. Фонари зажигались в нескольких местах: у гостиницы, мэрии и заводоуправления – там нужнее. Кашкукские переулки освещались электричеством от окон жилых домов – тьма частично рассеивалась, но всего не разобрать. А тут из-за барачной стены струилось серебристое свечение. Его источник находился в бабылидином дворе (или поблизости) – и непонятно, что это было. Фокус какой-то. У Ларисы нет времени удивляться – она просто пробежала мимо. Забравшись по ступенькам на второй этаж, дрожащими пальцами воткнула ключ в скважину замка Нифонтовской квартиры – повозилась, прежде чем открыть. Наконец, распахнула дверь. Прямо с порога закричала.

– Ирэн!.. Ирэн, это я! Пришла ненадолго с работы… Ирэн, у меня мало времени…

В ответ тишина. У Ларисы дыхание перехватило (как у Тамары Кулыйкиной, когда та стояла перед пустой мэрией и с ума сходила от беспокойства за Сереженьку). Ларисины мысли закружились вихрем. Сестра не могла никуда уйти – не в том состоянии, в котором оставалась в квартире – в полной апатии. И так Ирэн чувствовала себя уже несколько дней. Последний эмоциональный всплеск случился (и утомил ее) накануне бабылидиных поминок – тогда Ирэн в ярости кричала и бушевала на балконе и закидала картошкой местного бизнесмена Федора Цукова. Жених выискался! После такой эскапады силы истощились

Воображение Ларисы рисовало страшные картины – вплоть до того, что ворпани утащили Ирэн по приказу Варвары. Ведь сестра во всеуслышанье сказала, что влюбленный в ведьму Лешка – дурак и идиот клинический. И вот, пожалуйста! поплатилась… В синей ночи за балконным стеклом шевельнулось светло-голубое пятно – это топик, обтягивающий бюст Ирэн.

– Вот ты где! – Лариса облегченно перевела дух. – Чего там рассматриваешь? Ночь ведь… В Утылве сейчас сумасшествие происходит!.. Я за тебя боялась.

– Глупости! Нечего за меня бояться. И пожалуйста, не тарахти… Экая ты встрепанная. Глаза круглые… Примчалась как на пожар…

Лариса немало изумилась. Ирэн, действительно, не выглядела несчастной, то есть не входила в список пяти страдающих женщин Утылвы. Помните, кто там? Дюша (Г.В. Авдонина), Таисья Елгокова, Людмила и Тамара Кулыйкины. Логично, что пятой должна быть Ирэн. Но она абсолютно не страдала! И вид у нее лучше, чем у измученной старшей сестры после суток дежурства в гостинице. А значит, пятое место (даже не призовое) досталось Варваре.