Электрический свет падал из комнаты. Ирэн стояла на балконе, опираясь на перила, и прохладный ветерок обвевал ее. Свежая как утренний цветок – как красный тюльпан. Еще до утра – до появления Ларисы – успела встать с кровати. Умылась, причесалась (не сооружала на голове сложные локоны «под барашка). Напялила на себя выстиранную одежду – модную короткую красную юбку и тесную маечку. Фигура у Ирэн уже не девичья – цветущая, женская. Загорелая бархатистая кожа на плечах, руках, на бедрах без единой клеточки целлюлита. Макияж не понадобился, потому что яркие природные краски вернулись и волшебно засияли на лице. Сегодня Ирэн особенно красива – ее не портили толстоватый нос и глубокая носогубная складка, маленькие глаза и подчеркивающие это тяжелые веки. Снова заискрилось ее живое, насмешливое обаяние. Лицо как удивительное зеркало, отражавшее ее чувства, которые протекали волнами и выплескивались на всех и на каждого. Редко кто избегнул власти ее чар (из тех, на кого она эти чары обращала). Мужчины пасовали. Не дивья девочка (и совсем не девочка), но тоже в своем роде. Артистичная, увлекающаяся натура. Еще присущи взбалмошность и даже бесцеремонность. Ирэн могла быть всякой. Счет ее победам над мужчинами обширный. Первые детсадовские симпатии, затем в школе она вскружила голову старшекласснику – отличнику, сынку завуча А.Н. Кулыйкиной. Килька и наградил Ирину колоритным прозвищем Ирэн. Недавний дружок – бабылидин племянник Максим Елгоков. Но все это проходило (и уносилось) бурной волной – смывалось с сердца красавицы. Ирэн замуж не собиралась. Видно, не встретился еще тот безумец (или счастливец), что захватил бы власть над ее сердцем – обыкновенно она наслаждалась властью сама. Ах, эта волшебная власть! И выходит, Варвара – не единственная ее носительница в Пятигорье. Встречались и другие (опять другие – есть, кого предпочесть) – они не обязательно синеглазые и с синим дивором. Например, Дюша сумела притянуть Сыродя (к добру или же нет). Ирэн тоже опасная соперница, хотя прямого столкновения не произошло. Тем не менее, она была зла на Варвару, что закрутила с Лешкой, но когда племянник переключился на юную кортубинку Владу (выбрал другую), успокоилась. Даже утомилась. За взлетом неизбежно падение. Ирэн подпрыгивала на кочках своего темперамента вверх-вниз. Так жить – так растрачивать себя – нельзя без последствий. Были периоды, когда она лежала пластом, не ела, не пила. Но отлежавшись, как кошка снова вскакивала на свои лапы и отправлялась гулять – в Утылве и, вообще, везде. Лариса, конечно, знала, про ее вольные повадки, но всякий раз ужасно боялась, когда Ирэн становилась безучастной, теряла интерес к жизни, превращалась в красивую статую – в бесчувственного истукана. Лариса всегда боялась за всех членов семейства Нифонтовых.

– Слышишь? – внезапно Ирэн встрепенулась. – Звук…

– Что? Ах, нет ничего… Это у меня в голове как молоточками. Боязно…

– Не только у тебя. У всех в головах. Везде звенит… Чую – ох, чую – не к добру… Готовится что-то. Нос даю на отрассечение! В воздухе синь какая-то кислая. На языке щиплет… Ловко ведьма строит козни. Скоро синий туман нас проглотит. И с концами… Скоро нам всем конец!

– Ужас! Ирэн, как ты можешь так говорить! – Ларисиной впечатлительности достаточно малейшего толчка. – Если она нас слышит? Мысли потаенные читает? И твои…

– Очень может быть. Ведьма проклятая! Всюду проникла, просочилась в щелки… Тьфу! Кислятина… Лар, не реви. Пойди, съешь сладкую конфетку. Сразу повеселеешь.

– У нас в Утылве веселья хватает! Началось с Виктора Мироновича – начальника коммерческого отдела (даже не подумаешь на него – приличного человека). И дальше… Сегодня (или уже вчера?) приехал хозяин Стальинвеста – и здесь тоже хозяин – а они с ним… они его… Бедный, лежит сейчас в гостинице. И он ведь тоже человек.

– А ты? А мы все?.. Олигарх приехал не помочь тылкам, а чтобы окончательно изничтожить. С ведьмой согласно действует. Предлагаешь, пожалеть его?

– Ты уж сказанула! Есть серьезные люди, чтобы вопросы решать. Про Утылву. Власти на то есть. В гостинице совещание состоялось. Владимир Игнатьевич – умный человек. Еще Борис Сергеевич. Все нормально будет.

– Что-то мне подсказывает – одними умными разговорами не ограничится. Было бы слишком просто. Ведьма устроит тарарам. Как простая бабенка взбесится и попрет напролом, потому что сладкие кислые чары израсходовала, свиты своей лишилась. И дивор потеряла. Сразу все – пшик и нету… Хорошо, что Лешка сейчас со своей девочкой – подальше, подальше надо держаться. Безопасней…

– А что если она снова к нему подкатит? директорша. Охмурит, заколдует, уведет… О-ё-о-о, Ира-а-а… – от рыданий Ларисин ротик покривился.

– Не боись. У Лешки такая девочка – не отдаст. Нипочем не уступит. Попался наш умник-то. И поделом ему!

– А если…

– Заладила! Ну, если… Справимся! Следить будем. Второй раз я уже не лоханусь. Свиданий под балконом не допущу – и нигде более… Скоро все решится… Скоро увидим – да мы, собственно, видим. Вон там!

Прищуренный взгляд Ирэн направлен на одно место, в котором посреди синей тьмы сконцентрировалось наибольшее серебристое свечение. Это был бабылидин двор – что же еще?

Давайте и мы посмотрим туда и подивимся, почему нам раньше в голову не пришло. Что? Вообще, все происходящее кажется хаотичным, мелким, бессмысленным – на общем полотне узлы и нитки торчат, и нет узора. Ну, нет здесь грандиозных событий! или… Или так на первый взгляд, и сказочное действо всегда придерживалось собственной логики и последовательности. Катился клубочек в сказке. Безусловно, первый узелок в течении тылвинских событий закручен по адресу улица Коммунальная, 6. Прочие узелки раскинулись по Пятигорью. Второй скреплен стежками в гостинице Мара, третий вылез с изнанки – утонул в Негоди (в источнике и озерце с коричневой водой на въезде в город). Четвертый узелок небрежно болтался на башне при заводской котельной, пятый опутал мэрию (которая словно вымерла), шестой разорвался со скандалом в конференц-зале в управе ТыМЗ. Седьмой узелок скромно таился на хуторе Чагино (и как бы ничего на себя не тянул). Восьмой узел с длиннющей петлей – аж до Кортубина и комбината. Еще узелочек завязывался сейчас (или, наоборот, развязывался) на балконе панельной пятиэтажке, где стояли и болтали сестры Нифонтовы. Сколько таких узелков! … дцатые по счету уцепились за четыре вершины – Казятау, Кашиху, Шайтанку, Пятибок-гору. Самый последний – на Марае – уже готовился, свивался. Картина постоянно менялась. Серебряные звоночки звенели все громче, предостерегали. Ирэн проницательна – чуйка ее не подводила никогда. Ой, что предстоит… Начнем с первого узелка (дома бабы Лиды) – вернемся туда – и, авось, доберемся до последнего – по стежкам, которые уже проложены.

*******

Финальные тылвинские события затягивались в узел в бабылидином дворе по улице Коммунальной. С чего все началось и, описав замысловатые пятигорские обстоятельства, к тому же пришло… Говорилось, лети, синий лепесток, через запад на восток… лишь коснешься ты земли…

После того, как Дюша перетащила к себе на первый этаж кортубинскую гостью (беременную жену племянника), убедив, что вдвоем веселей будет, квартира наверху пустовала. Но не долго. Уже на следующий день – вообще-то, ближе к ночи – раздался топот на лестнице в подъезде. Леся Кулыйкина – девушка скромная, неприметная, что казалось, ей не суждено сыграть никакой роли в нашей истории (ну, разве можно так ошибаться?!) – с новым приятелем Дэном Сатаровым забежала туда. Не спрашивайте, кто им открыл (покойница или кто еще) – автор честно не знает (авторской фантазии не хватает).

Девушка вихрем пролетела от порога и спряталась за синий диван, и сидела там, на полу, неудобно поджав коленки. Пребывала в ужасном состоянии. Одна ее рука безотчетно бродила, шарила кругом – утирала слезы, поправляла волосы, крутила пуговки на лифе платья, царапала кожу, расчесывая – ни на минуту не успокаивалась. Другая рука словно застыла – словно перестала быть живым, теплым Лесиным продолжением – чужеродный протез, имитирующий кисть, запястье. Это пряталось в складках подола – среди желтых горошин и зеленых стручков на синей клетке. Пальцы мертвой хваткой сжимали бумажный пакетик с дивором, из-за которого если не началось, то подстегнулось синее светопреставление в Пятигорье. Услыхав серебристый звон снаружи – сигнал, что Варвара рядом – Леся напряглась точно испуганный зверек – белый котенок. Ее губы с трудом прошептали.

– Это она… – и свободная рука тыкала в сторону окна. – Варвара…

Дэн Сатаров, находившийся тут же, беспрерывно мерял комнату шагами, пытаясь унять страшное напряжение в членах, привести в порядок мысли. Его лицо сморщилось, спряталось под маской татарчонка – глаза запали глубоко и сузились, через посеревшую кожу проступили кости черепа. Юноша шагал туда-обратно – из одного угла с паутиной в противоположный угол с трещиной. Кусал ногти. Часто заглядывал за диван – убедиться, что Леся еще там – не растворилась в синем тумане. Не делал попыток вытащить девушку, только успокоительно говорил, но успокоиться не удавалось – ни Лесе, ни ему. На виске бешено пульсировала синяя венка. И Дэн снова и снова повторял свой маршрут. Старые половицы скрипели – аккомпанировали уличным серебряным колокольчикам. И Лесины всхлипывания не прекращались.

Между тем, в комнате неотвратимо светлело – колдовское сияние падало от окна, производя драматический эффект – проникая и разоблачая – сбрасывая наружные покровы и добираясь до сути. Вот серебристое пятно добралось и поместилось на голубом покрывале бабылидиной кровати (как отворилась дверь в спальню покойницы?). Некое подобие всегда окутывает и защищает нашу жизнь (секреты, желания, страхи, ошибки – нашу приватность). Ведьминым напором внешняя оболочка сброшена. Во всей красе выступили подробности убогого быта, ветхости и запустения. Прижизненное равнодушие хозяйки. Голые доски на полу (без ковров и дорожек), суровая побелка на стенах, трещины в штукатурке, витки электропроводов на гвоздях, разбитая форточка. И да! еще паук с паутиной под потолком. Никаких примет домашнего уюта. Советский сервант с платяным шкафом, такого же возраста трюмо и, разумеется, пружинный диван под синей обивкой – все из прошлого века. Пожалуйста, заходи (дверь сама откроется), смотри, ройся везде, бери, что хошь. Жилище покойника больше не содержит секретов. Вещи без хозяина – хлам (пусть даже очень дорогой). Не осталось ничего. В Утылве никогда не жила учительница русского языка и литературы Л.Г. Чиросвий. Не было бабы Лиды.

Спасительная тень уцелела лишь в одном месте – за диваном, где пряталась Леся. Дэн посмотрел сначала туда – встретился с огромными испуганными глазами девушки, затем повернулся к источнику света за окном. Но зеленая синяя ветка ирги загораживала вид с улицы. Какой вид там? Да стоит ли внимания? Дорога и кусты, на которые когда-то очень давно спланировал бабылидин племянник, выпав из этого же окна (пролом до сих пор заметен). За ними поле, где мальчишки играли в футбол (пинали черепа, найденные на месте древнего кладбища). Еще на поле располагались танцплощадка и аллея с памятником героям космоса (тремя ракетами на верхушках трех столбов). С космической эрой Утылва распрощалась. С покойной учительницей тоже. Покров иллюзий сброшен с многих вещей. Но что-то же должно остаться? чтобы снова начинать. Ах, да, не тронуто голубое покрывало на кровати в бабушкиной спальне. Еще из окна виднелась школа – последняя советская постройка в городе (однако советских учителей в школе уже нет – Л.Г. Чиросвий умерла, А.Н. Кулыйкина на пенсии).

Чего туда смотреть, Дэн? Не сможешь увидеть так далеко (в прошлое?).

Источник серебристого света находился на пустой дороге (в Утылве получается местами вымирать – как, например, мэрия вымерла недавно). И по той дороге по закону синего колдовства не проедет сейчас ни одна машина (неприхотливая буханка, роскошный седан ЗИМ, грузовик и пр.). Лишь маячила одинокая фигура. Дэн сощурился. Странный эффект. Свечение будто из-за спины идет и падает прямо в глаза юноши. Серебристая завеса, а за ней словно тень – ничего не различить – колдовство! И вот там, в тени кто-то (или что-то)… Дэн смотрел прилежно, и, наконец, прорисовался силуэт: будто бы человек стоит – женщина – широкое одеяние, платок повязан, и сгорбилась она по-старушечьи. Старуха и есть! Стало еще более зловеще…

Как так? Дэн Сатаров – молодой человек, столичный житель (не чета диким тылкам), получающий высшее образование, и мало того – наследник олигарха, активный потребитель благ современной цивилизации – успокаивал себя.

– Всему имеется разумное объяснение. Этого просто не может быть. Иллюзия – серебристый свет… Фантом…

А в глубине – в темных тайниках души – таился детский страх, вера в чудо. И еще состояние нервной приподнятости, кружение мыслей и чувств. В сказке возможно все. Старуха в платке вполне окажется ведьмой. Бледная девушка – эфемерным созданием из холодных блесток. Скорее она фантом, потому что не бывает (по крайней мере, прежде не встречались Дэну) – такие красивые девушки, королевишны. И в романтическом – в новом голубом свете представало свидание в полуразрушенной хижине козопасов. Наивысший восторг – спасти девушку от местных бесов – ворпаней. Ради этого можно перевернуть мир – с ног на голову и обратно. Тем более, с колдовской штукой – синим дивором. Велик соблазн сделать что-нибудь эдакое… Раздумывание прервал шум. Стукнула квартирная дверь – та самая, деревянная, коричневая. Дэн вздрогнул – ну, хоть не взвился как от удара сказочной плети ворпаней.