Выходило, что исчезновение старого Сыродя не привело к катастрофе. С трудом, со скрипом АО Тылвинское побороло кризисные моменты. Под Дюшиным водительством шестеренки хозяйственного механизма крутились в слаженном ритме.

На хуторе Чагино – не в бревенчатом тереме, а в новом кирпичном доме с новой мебелью и со всеми удобствами – разместились удобно члены Авдонинского клана: Костяня с Танькой, Дюша, еще Танька позвала сестру Райку, чтобы вместе веселей было. За Райкой на хутор сунулся Федька Цуков, но Дюша не разрешила.

– У нас приличный дом. Ты сначала женись. Штамп в паспорте поставь, что не абы кто, а муж законный. Потом посмотрим – пускать тебя или нет.

Тулуза коллективное проживание отверг – остался с Гелей в малыханском коттедже. Наблюдая вблизи сестер Веселкиных, Дюша не без удивления обнаружила, что малыханские доярки не столь безнадежны. Да, они еще юные – болтают, хихикают, наряжаются вульгарно (накупили себе шуб, платьев и прочих тряпок, цацок), но никто не учил девчат светским манерам. В их насмешливости, бесцеремонности, отсутствии пиетета к чему-либо порой проглядывает (высверком в дивьем зеркале) природная смекалка, однако инфантильности излиха. Сестры не дошли до осознания своего положения, но Дюша на собственном опыте понимала, что рождение ребенка способствует изрядному прояснению в женских (уже не в девичьих) мозгах. По крайней мере, можно надеяться. Неизвестно, что из Таньки с Райкой в итоге вырастет. Как неизвестно, что вырастет из Костяни. Дюша почему-то была уверена, что никто не сможет нанести ущерб интересам ее сына. Не родился еще такой человек!

Тылки покуда не определили отношение к переменам в Чагино. С одной стороны Дюшу здесь уважали всегда (еще с тех пор, как она полы намывала в заводских кабинетах). С другой стороны были заняты собственным выживанием.

В 2009 году областной центр Кортубин вошел в перечень моногородов, получив возможность претендовать на федеральные бюджетные средства, поскольку созданная здесь в прошлом веке структура экономики безнадёжно устарела и нуждалась в модернизации. Утылва тоже имела касательство к этому перечню, но уже в низшей и самой массовой категории муниципальных образований с рисками ухудшения социально-экономического положения. Мы все рискуем. Ну, хоть что-то перепадет.

На Южно-Уральской железной дороге (где числилась станция Утылва) за истекший период стали заметны подвижки. Началась реализация мер по улучшению качества перевозок. В рамках одного инвестпроекта отремонтировано здание старого (дореволюционной постройки) тылвинского вокзала. Современными материалами отделаны зал ожидания, билетные кассы, открылись комнаты отдыха, буфет, камера хранения. Облагорожена прилегающая территория. Это все работа и заработок для тылков.

Еще один хозяйствующий субъект продемонстрировал активную деятельность. Туристический комплекс Редивей к югу от Утылвы, на границе заповедника Богутарская степь. По основной направленности это горнолыжный курорт, но функционирует круглогодично. Удивительной красоты природные места. Величественная степь, бесконечные ровные пространства, где случайные направления обозначены пыльными грунтовками. Вздымающиеся горные складки. Зимой они приспособлены для катания на лыжах, сноубордах. Громадные валуны, причудливую форму которым за тысячелетия придали резкие ветра. Пейзажи напоминают декорации для съемок фантастического фильма – хотя нет, камни очень реальны, наполнены энергией – ее сгустки прямо ощущаются физически… Немало других чудес притаилось в степи – например, пещеры в местах карстовых провалов в горных складках – ходы или норы узкие, трудно протискиваться внутрь – кажется, что проникаешь к самому сердцу земли – в сказочное подземное царство. Вообще, степь – этот сказочный феномен – зачаровывает, убаюкивает и подавляет. Глубокими синими ночами, когда воздух сгущается и становится непроглядным (зеркальный эффект и прочие оптические иллюзии), может смутиться доверчивый рассудок – давящая тяжесть от безвременья и безветрия, абсолютного одиночества в бескрайнем пространстве. Весной в степи стелются ковыли, во влажных котловинах (в Негоди и др.) формируется луговой покров, по берегам Кляны расцветает ярким цветом и благоухает богатое разнотравье. Чудо! Вот и приезжают сюда люди.

Курорт все больше пользуется популярностью. Не только в области. Цены рассчитаны на массового клиента, на семейный отдых. Спортсмены из Кортубина и соседних регионов тоже не обходят Редивей. Зимой тренировочные сборы организуются постоянно. И летом находятся увлекательные занятия – дельтапланеризм, конные и байдарочные маршруты. Дельтапланы здесь называют корыльбунами. Туристы в полном восторге!

– Пойдем что ли, на корыльбуне полетаем…

Обслуживающий персонал из аборигенов. В 2010 году комплекс выбран местом проведения чемпионата России по горным лыжам среди любителей. В связи с этим задумано пристроить одноэтажный корпус (с возможностью дальнейшего расширения). Все очень бюджетно. Опять понадобилась продукция завода, рабочие руки. Среди прочих тылков в комплекс на должность администратора устроилась знаменитая красотка Ирэн Нифонтова.

Теперь про градообразующее предприятие. Про ТыМЗ – Тылвинский механический завод, из-за чего загорелся сыр-бор, и пришлось привлекать к решению животрепещущего для Утылвы вопроса даже Г.П. Сатарова – владельца холдинга АО Наше Железо. Сатаров сдержал данное слово. Директором завода стал Б.С. Васыр, получив значительную самостоятельность – в ранге Генерального.

Что КМК подкидывал заказы на кривошипные ножницы, пресса, станки и др., послужило солидным подспорьем. Это гарантированные заказы, отталкиваясь от которых можно было что-то планировать. Ценная вещь в нынешнее нестабильное время – в кризис.

И новый (старый) директор ТыМЗ тоже оказался на своем месте. Васыр – крепкий коренник. Заводской воз тянет. Добросовестная школа красного директорства. Ему, кроме работы, ничего уже не надо. Буквально. Нам хлеба не надо – работы давай! Мудрое замечание. На определенном этапе человеческой жизни – для каждого из нас – на первый план выступают простые (если не сказать примитивные, скомпрометированные за совковую идеологию) вещи, как ощущение собственной нужности, сопричастности общему делу, движению в намеченном (не обязательно партией и правительством) направлении – даже не к коммунизму. Осознание, что ты нужен и без тебя Утылве никак… Очень важно это – идти вместе со всеми, не отставать, а уже если во главе колонны…

К общей цели твердым шагом,
Мимо башни с красным флагом.

Васыру теперь не до того, чтобы шляться по городу – мерить расстояния от Нового Быта до Кашкука и Малыхани и обратно. Как ни странно, но избавившись от изнурительных физических упражнений и перейдя на сидячий образ жизни (по десять часов – включая проходы по заводу – в директорском кабинете), Васыр ощутил прилив сил. Все его время отнимала работа и приносила наслаждение. Ничего подобного давно не испытывал. Вам завидно?

Бесспорная заслуга Васыра, что он запустил завод. Опираясь при этом на старых работников – еще советский кадровый костяк. На Пятнашковых, Анютиных, Рвановых, Ляпустиных, Имбрякиных, Жадобиных и др. Да, пенсионера Мирона Кондратича пригласили в цех, придумав для него звание – консультант. В травилке за период простоя все развалилось. Без консультаций старого мастера – без его советов, подсказок – не выйдет. Словно возродились СССРовские времена. На начальническом месте диктатор директор с партбилетом и с чрезвычайными полномочиями, и красное знамя не в кладовке спрятано, а в конференц-зале стоит, возле барельефа с Лениным на передней стене. В общем, не КДБП, так ЗДБЗ (завод должен быть запущен). Хрен редьки не слаще. Но шутки шутками, а возможностей у Васыра не много, со средствами того хуже. Нет денег! Пришлось обходиться своими силами. Голь на выдумки хитра. Главной заботой Васыра стала минимизация затрат. Что возможно и невозможно – собственноручно. Тылки – они ловкие, рукастые, сообразительные. Например, Юнар Демидович Анютин не шарит в компьютерных программах (в системе автоматизированного проектирования КОМПАС-3D и др.), но ветхий чертеж тушью на кальке с кучей исправлений не читает, а «видит». И любой механизм до винтиков разберет, соберет, и еще от лишней – по его мнению – детали избавится, что все заработает краше прежнего. Здесь не только опыт и смекалка потребны, но и хорошие инженерные мозги. И в службе у Юнара не дураки – в основном, конечно, старички – те самые, что раньше месячный план в последнюю декаду выполняли, а пятилетку в три года. Было и такое!

Вот сейчас запрягли старую кобылу. Сделали, как говорил Ю.Д. Анютин – подлатали, подкрасили, приспособили. Анютинская ремонтная служба при описанной директорской политике превратилась в кудесников – одновременно и ворпаней, и корыльбунов. Это уже ремонтом не назовешь. КДБП! – ой, ЗДБЗ! Оборудование должно работать. Завод должен выпускать продукцию. На допотопных станках, чья амортизация достигнута в эпоху перестройки (забыли, когда это?). Например, нужно отремонтировать травилку. Нет, всю ванну и трубы заменить невозможно. Денег нет! А штамповки уже на подходе – надо травить и обрабатывать начисто. Комбинат ждать не согласится! у конкурентов следующий заказ разместит. Что-нибудь придумай, Юнар Демидович. Даже если на улице минус тридцать, а в дырявом цехе метель свищет – пресс должен работать! Извернись, но обеспечь! Прям дальше так и напрашивается – не то положишь партбилет на стол!

И обеспечивали! Суетились и находили решение. Конечно, заслуга не одного Юнара Анютина. Тут нужен мощный интеллект. Чей? А Килькин.

Удивительные события потрясли Пятигорье, не уцелела даже относительно новая (установленная на постаменте на Казятау в восьмидесятые годы) каменная статуя с раскинутыми руками. Памятник раскололся на куски. Тогда же один некрупный (слава Богу!) осколок ударил Кильку Кулыйкина по голове. Что произвело ошеломительный эффект – Килькины мозги тоже сотряслись и щелк! встали на место. А затем и Килька, повалявшись в беспамятстве на бетонной лестнице, поднялся без чьей-либо помощи. И с тех пор как отрезало. Мужик прекратил пить – то есть, напрочь, без всякого принуждения. В рот не брал. Вот подлинное чудо! поболе, чем полет корыльбуна. Поразившись, тылки решили, что это не осколок, а Кама коснулась сына Агнии и излечила от пагубного пристрастия. Просто махом! Килькина натура стала водку отторгать.

Трезвенника К. Кулыйкина Васыр взял обратно на завод. А как же иначе? Не то, что равноценной замены – вообще, никакой другой замены нет. За два десятка лет новые инженеры, обученные по передовой Болонской системе, не ринулись толпой в Утылву. Например, Дюшины старшие сыновья, закончив Кортубинский вуз, там же и остались. Никого не было. Получалось, что в новое капиталистическое время провинции единственно на старых совков и надеяться. На красного директора Васыра. На партийного функционера и нераскаявшегося коммуниста Щапова. И в отсутствии прежнего начальника технического отдела В. Имбрякина (к несчастью, покойника) – на нынешнего начальника К.Я. Кулыйкина.

В служебном (бывшем Варварином) кабинете Васыр сверлил глазами чистого, прилизанного (мать и жена постарались!) кандидата на серьезную должность. Просверлил его насквозь – до стенки за спиной.

– Что с тобой делать, Килька? Если возьму, не пожалею? Ладно, поверю, но только один раз. Сможешь удержаться – хорошо. Нет – конченный ты человек!

– Борис Сергеич, я оправдаю… – Килька (в последний раз Килька – отныне Кирилл Яковлевич) шмыгнул носом.

– Иди! Прохлаждаться не придется. Вкалывать!!..

И Кулыйкин пошел вкалывать. Работал за целый техотдел. Как сказочный компьютер. Решал одновременно много задач. Он придумывал технический способ, а Юнар Анютин реализовывал. Образовался плодотворный тандем. Этим двоим – не в меньшей степени, чем Васыру – завод обязан своим возрождением.