– Все там же работать. В своем отделе. Пусть рожу отмывает, костюмчик с галстуком напяливает, черную папочку в белы рученьки берет. В командировку поедет. Челом бить. Сатаров обещал заказы от холдинга – для нас как первая порция воздуха, чтобы вздохнуть и шевелиться начать. Пока олигарх обещание не забыл, надо ему напомнить. Витька и напомнит. Они тут в гостинице за столом сидели, нажрались и подружились. Вот дружбой и воспользуется! у него в Стальинвест дорожка протоптана…

Мирон бодрой рысцой прибежал домой и стал трясти рефлексирующего Витьку: поднимайся! неча бока отлеживать. Тебя в командировку сам директор направляет. Сынок, не подведи! Вся Утылва надеется…

Опять пристегнули Витьку к телеге ТыМЗ – иного выхода ему не предоставили. Передышки не дали, чтобы горевать да казниться. Работа выручила Кильку Кулыйкина. И Витьку Пятнашкова выдернула из ямы, глубже, чем Негодь. Мужикам надо работать – и трудягам в цехах, и менеджерам в отделах. Окончательно опомнился Виктор, проработав год. Более-менее привел в порядок расшатанную нервную систему. Жил в отцовском доме. Мирон не отпускал от себя, старался, чтобы свободного времени было мало, поскольку вредно неокрепшим мозгам размышлять на отвлеченные темы. Для Витьки, чем меньше завихрений, тем лучше. Хотя с подобной железной логикой лучшее лекарство – копать лопатой яму под котлован на стройплощадке (в эту яму безопасней провалиться), а потом возглашать –

Да смогли мы – мы стали
Крепче рельсовой стали.

Вон отец директора КМК – первый Пров Сатаров – тоже копал. Устарело, но действенно.

Копать – так копать! Мирон исправно загружал наследника после нервного рабочего дня в коммерческом отделе. Предложил модернизировать (модное теперь словечко) фамильные владения. Переделать старую баню – укрепить фундамент, выкопать траншею под водопровод, заменить печь и обложить жаростойким камнем, трубу новую приладить (жаль, не чью-то неразумную голову), свежими досками парную обшить. И чтобы совсем не показалось легко – пристроить комнату с южной стороны дома. Витька возразить не смел – чувствовал себя виноватым.

Сказано – сделано. Пристрой соорудили из грунтоблоков – самый ходовой и дешевый материал в Утылве – собственный, не привозной. Наломался Витька – работник интеллектуального труда. После предпринятых усилий сидели молодой и старый Пятнашковы в парилке, и сын попросил.

– Отец, ты притормози. Хоромы у нас и так хороши. Всегда жили, а теперь вдруг комната понадобилась. Для кого?

– Как для кого? Как это для кого? Для тебя!

– Мне-то зачем? Уже имеется.

– Мало ли что у тебя было – что имелось. Год прошел. Надеюсь, с концами… Вить, забудь все. Директор тобой доволен – по крайней мере, не высказывается. Я его часто вижу в травилке. И цеха шевелятся – значит, есть заказы. Есть и твоя заслуга.

– Спасибо… Ну?

– Что – ну? Не запряг еще – не понукай!

– Ты всегда так смотришь, если задумал чего… Не надо. Ничего не надо. Меня все устраивает. Сделали комнату. И ладно. И хорошо.

– Не ладно! Комната пустая как твоя пустая башка!

– Другой нет. Не комнаты – башки.

– А надо, чтоб была! жизнь как у людей. Мы, Пятнашковы, ничем не хуже. Ну, ошибся ты – связался с ведьмой – так уже давно. Теперь осознал…

– Угу. Осознал. Только не пойму – чего ты добиваешься? Покоя не даешь…

– Жениться тебе надо, Витя. И жену хорошую выбрать – не как ту синеглазку. Любил ты иль не любил – что было, похоронено. На Марае или на Шайтанке. Но не здесь. Вить, поумнеть пора. По-житейски рассудить. Все образуется. Жена лаской вылечит… Вот так, сын. Вставай! Полезай на полок – парить тебя буду… Эх, веничек выхлестает синюю заразу…

Давно подготовленный Мироном разговор произошел. Витька отнесся как к дурной шутке. После Варвары весь женский пол внушал ему угрозу. Взять и жениться? По доброй воле сунуть голову в пасть ядке? или не ядке. Один раз повезло уцелеть. Во второй раз Витька не собирался – категорически! Отец напрасно уверяет, что все закончилось – одно дело траншею выкопать, совсем другое… Он, Витька, уже не мальчишка. Он… он… Да кто в наше время женится?! Тут подоспел ответ на риторический вопрос. Уроженка Утылвы – не молодая и не роковая, но светловолосая – не королевишна, а вдова с взрослым сыном Лариса Нифонтова выскочила замуж за олигарха Г.П. Сатарова. То есть, олигарх женился, а ему, Витьке, слабо?

Идею лишь заронить в голову – дальше она сама разрастется в синецветный лес. Витька думал и нечаянно заглядывался на тыловок: которая же из них? Пусть чисто теоретически… Во-первых, у его избранницы глаза должны быть не синие. Во-вторых, какие угодно, но не синие. И в третьих, не синие!!!.. В-последних, не должно кисло пахнуть! Тогда можно и жениться. Почему бы и нет?

– Почему бы тебе не жениться, сынок? Здоровый тридцатилетний мужчина. Силушку приложить. Род свой продолжить!

– Заладил – жениться, жениться… Будто раз плюнуть… Из ворпаней младший Сул – чемпион по плевкам. Мне его не переплюнуть. Что он говорил тогда про Ирэн? Выходит, она ему нравилась?

– Неужели тебе никто не нравится? Без ума на ведьму запал? Или обжегшись на молоке, на воду дуешь? Холостым решил остаться? Обет воздержания принял? Ни за что! Тук-тук! постучать по дереву…

– Да на ком жениться?

– На ком хочешь. Вон у друга моего Григория – у Жадобиных – девчонка взрослая на выданье. Красивая, ученая – в библиотеке работает.

– Устина? У нее не синие глаза. Слава Богу, что серые… Удивительные инопланетные глаза…

Сероглазая Устина внезапно привлекла интерес Витьки Пятнашкова. Ее мать и отчим не возражали, предупредив: только, чтобы серьезно все. Если повторится, как с Петькой, для девушки ужасно будет. Как именно будет – серьезно или несерьезно – ни Виктор, ни Устина не ведали. Сперва Петька должен уехать, это уже скоро. ЕГЭ не за горами – в смысле, в конце мая.

Еще упоминалось одно коренное семейство. Рвановы пережили год без потерь. Несмотря на мировой кризис и собственные трудности Утылвы как моногорода. Имеется в виду бизнес с перевозками главы семьи. Николай Рванов и его старший сын продолжили совершать ездки в области и вовне, хватались за любые заказы. У ТыМЗ помимо кортубинского комбината есть партнеры поменьше и попроще. Продукция пользуется спросом: оборудование и инструмент различного назначения – для металлобработки, для сельского хозяйства и строительства, для коммунальщиков. Кому-то понадобится ленточнопильный станок, кому-то – гвоздильный автомат или прессножницы, формовочная машина. Вдобавок завод стал предлагать услуги по капитальному ремонту б/у оборудования (станков из прошлого века и пр.). Фирма Рванов и сын бралась привезти – увезти. Особо не разбогатели, но и не разорились. Подсуетившись, подали заявку на помощь (по программе финансовой поддержки малого бизнеса). Просили денег на выплаты по кредиту за приобретенную еврофуру. Местные власти (лично мэр С.Н. Колесников) обещали положительный ответ. Здоровяк Рванов повеселел, приобрел привычную самоуверенность и громогласность. Младшего Сережку на семейном совете решили оставить на заводе. Рассудили, что нельзя складывать все яйца в одну корзину. Субсидию на бизнес, может, дадут – а может, и нет, зато ТыМЗ стал платить работникам (частично). Каждому свое. Пусть отец со старшим сыном гоняют фуру с грузом, а Сережка помимо работы учится в вечерней школе. Вдруг наука зайдет в Сережкину башку? Тогда и карьера откроется. Глава семейства убежден, что оба сына в него пошли – умные, пробивные, их только подтолкни. Сейчас Сережка слесарь третьего разряда – если вырастет, то заменит даже Ю.Д. Анютина. Главный механик – это звучит! И ведь Юнар Демидович тоже начинал простым слесарем. Рвановы строили планы. Сережке одновременно с учебой и работой приходилось туго. Спасибо Агнии – она понимала и в помощи не отказывала. Насчет же великой цели – должности главного механика ТыМЗ. Сомнительно, что Ю.Д. Анютин когда-нибудь уйдет на покой. Васыр его загрузил по самое не хочу (и не могу). Но Юнар хотел и мог. Особенно, когда в техотдел вернулся Кирилл Кулыйкин. Вместе они трудились дружно, профессионально. Сережке Рванову еще вкалывать и вкалывать, чтобы не сравняться, а просто приблизиться к старичкам из Анютинской службы. Мечтать не запретишь.

ТыМЗ «выезжал» на старых кадрах. Среднего состава (чтобы и образование, и стаж, и опыт) не было совсем – или только единицы. Потому Васыру пришлось отказаться от своих первоначальных намерений – что хотел сделать с превеликим удовольствием. Р.А. Поворотова не уволили с завода. Страхи его не оправдались. Директор вызвал к себе на нелицеприятный разговор. Многое прозвучало, в том числе грубая лесть. После Васыр ответил на вопросы тылков.

– Да. Взял. Я всех беру. Народу не лишка. Молодежь бежит без оглядки из Утылвы. У тебя, Цыбин, внук Юлик в Кортубин намылился? Спортсмен, разряд получил по бегу – то есть работа в цехе уже не для него. А для кого тогда? Молчишь? Пойти на завод не желаешь? Поработать за себя и за того парня – за собственного внука. Мирон Пятнашков ходит в травилку каждый день… Хотя куда тебе возвращаться, Цыбин. Ты же всю жизнь в профсоюзах. Не в парткоме и не среди мастерового состава. В вашем ведении числились путевки да новогодние подарки. Ну, еще женщин с восьмым мартом поздравлять. Взносы в Красный Крест собрать. Старый Мирон помогает по мере сил, а ты, Цыбин? Сознательный больно! Как при советской власти присосался… Теперь мести требуешь. Ты-то с чего? При Варваре не бедствовал. Она кому надо рты ловко затыкала. Бросала вам подачки. Ах, неправда это? Ты вон крышу на доме чем покрыл? Не простой, а дорогой черепицей – этой, как ее… композитной. Пенсии хватило? И новые ворота ставишь. Откель деньги? Опять молчишь? Я скажу! Терся наверху, хвостиком вилял за сладкую косточку. Потом на собрании ораторствовал, что ветераны всем довольны (в особенности, новыми лавочками, тьфу!). Подпевала! Сейчас ветер переменился – и ты по-другому запел. Отомстить! Выгнать! Расстрелять!.. Воровал не один Поворотов – ну, он больше всех (не на одну крышу). Сколько людей задействовано. У себя тащили. Все вокруг колхозное – все вокруг мое. Разница лишь в масштабах – не в психологии.

Оскорбленный дед Цыбин сжал ладонью сухое горло. Васыр стукнул кулаком по столу.

– Ша! Оставим это. Виноватых искать. Поворотов – мерзавец. Но дело свое знает. Других – и не мерзавцев – у меня нет. Дюша в Чагино взяла Федьку, сына Сукина, на работу – в полный оборот. И Поворотов будет работать. Вариантов нет. Ты его пятерых детей кормить станешь?

– Я и молодого Пятнашкова не трону. Не только из уважения к Мирону. Мозги у Витьки разок сбоили – с кем не бывает. Искупался в Негоди и охолонул… И Килька Кулыйкин принят в техотдел. Нет же спецов – пустыня… Поворотов – тоже спец по своей части. Как воровать – но и как охранять. Лишь ты, Цыбин – профсоюзник. И еще Этот…

– А если я в профсоюзе много лет честно… кхм… отсидел, то уже и не человек? – проскрипел Цыбин. – Я предостерег, Борис Сергеевич. Как бы тебя Витька не обскакал. С корочками лидера. Спохватишься, да поздно. Ловкачи они – эти коммерсанты. Жулики!