И тут в ноздри полился волшебный аромат свежесваренного кофе.

С чего бы Аделине являться раньше времени?

– Аделина!

Нет ответа. Только звук приближающихся шагов.

Появилась Мариан – уже полностью одетая – с чашечкой кофе в руках.

Он зачарованно смотрел на нее. Вновь нахлынуло сильное, пугающее, неудержимое чувство.

Мариан поставила чашку на тумбочку, улыбнулась ему блаженной улыбкой и наклонилась поцеловать.

– С добрым утром, комиссар. Странное ощущение: как будто я всегда тут жила.

Вместо ответа тело Монтальбано отреагировало само по себе, без подсказки мозга.

Он выпрыгнул из кровати и крепко обнял другое тело, вновь ощутив смесь желания, нежности и благодарности.

Она порывисто ответила на поцелуи, но потом решительно отстранилась.

– Хватит, прошу тебя.

Тело Монтальбано подчинилось.

– Поверь мне, – сказала Мариан, – не знаю, что я готова отдать за то, чтобы остаться. Но мне действительно пора ехать. Я тоже уснула и проспала. Постараюсь вернуться в Вигату как можно скорее.

Достала из кармана мобильный телефон.

– Дай мне все свои номера. Вечером позвоню тебе из Милана.

Монтальбано проводил ее до двери.

Он все еще не мог выдавить ни слова: нахлынувшее смятение лишило комиссара дара речи. Мариан обняла его за шею, посмотрела прямо в глаза и сказала:

– Я не собиралась…

Развернулась к нему спиной, открыла дверь, вышла.

Монтальбано высунул голову за дверь – он был совершенно голый – и увидел, как Мариан садится в машину и уезжает.

Пока шел обратно в спальню, дом показался ему еще более пустым, чем прежде.

Комиссара вновь охватило желание ощутить присутствие Мариан. Он нырнул в постель с той стороны, где она спала, и зарылся лицом в подушку, чтобы вдохнуть аромат ее кожи.

Минут через пять после его прихода зазвонил телефон.

– Синьор комиссар, там до вас на тилифоне сын вашей горничной Аделины.

– Переключи на меня.

– День добрый, комиссар, это Паскуале. Матушка сказала, у вас ко мне разговор. Слушаю.

– Как поживает мой крестничек Сальво?

– Растет не по дням, а по часам.

– Мне нужна информация.

– Чем смогу – помогу.

– Ты не слыхал про вора, который, угрожая пистолетом, напал в переулке Криспи на одну синьору, отнял деньги, но оставил драгоценности, потом поцеловал и…

– Поцеловал?

– Именно.

– И больше ничего?

– Ничего.

– Не знаю, что сказать.

– Так ты о нем слышал?

– Нет, ничего такого. Но, если хотите, могу поспрашивать.

– Сделай одолжение.

– Разузнаю и перезвоню, комиссар.

Мими Ауджелло и Фацио вошли вместе.

– Есть новости? – спросил комиссар.

– Да, – сказал Ауджелло. – Вчера вечером, минут через пять после твоего ухода, явился с заявлением некий Гаспаре Интелизано.

– О чем хотел заявить?

– В том-то и загвоздка. Обычно люди приходят заявить, что кто-то взломал дверь, а тут все совершенно наоборот.

– Ничего не понял.

– Вот именно. Дело показалось мне весьма тонким и запутанным, и я попросил его зайти сегодня утром, когда ты будешь в конторе. Пусть лучше с тобой побеседует. Он уже здесь, дожидается приема.

– Да ты хоть намекни, о чем речь!

– Поверь, лучше будет, если он сам всё расскажет.

– Ладно.

Фацио привел Интелизано.

Сухощавый высокий мужчина лет пятидесяти, чахлая седая козлиная бороденка, одет небрежно: потертая зеленая вельветовая пара, на ногах – тяжелые крестьянские башмаки. Явно нервничает.

– Садитесь и рассказывайте.

Интелизано осторожно опустился на краешек стула. Вытер пот со лба огромным, как простыня, платком. Мими сел на стул напротив него, а Фацио – за столик с компьютером.

– Стенографировать? – спросил он.

– Пусть сперва синьор Интелизано начнет говорить, – ответил Монтальбано, глядя на посетителя.

Тот вздохнул, снова промокнул лоб и спросил:

– Мне сперва назвать имя, фамилию, дату рождения?..

– Пока не нужно. Расскажите, что случилось.

– Синьор комиссар, скажу сразу, что я владею тремя крупными участками земли, которые достались мне от отца. В основном там растут пшеница и виноград. Держу я их только из уважения к покойному, поскольку там больше расходов, чем дохода. Один из трех участков находится в предместье Спириту-Санто и доставляет кучу хлопот.

– А что с ним не так? Не дает урожая?

– Половина дает, а вторая – бесплодна. Та, что дает урожай, засеяна пшеницей и бобами. А хлопоты все оттого, что по участку проходит граница земель Вигаты и Монтелузы, так что он приписан к двум разным населенным пунктам, из чего иногда выходит путаница с уплатой городских налогов, пошлин и тому подобного. Вы понимаете, о чем я?

– Понятно. Продолжайте.

– На бесплодный участок я почти никогда не заезжаю. К чему? Там стоит домик с обвалившейся крышей, без двери, растет несколько деревьев горького миндаля, вот и все. Вчера утром я проезжал мимо на хорошую половину участка, и мне приспичило; решил зайти в дом, но не смог.

– Почему?

– Кто-то поставил там дверь. Из крепкого дерева. И замок повесили.

– И вы ничего не знали?

– Именно.

– Вы хотите сказать, что кто-то взял и навесил дверь в пустой проем?

– Вот-вот.

– А вы что сделали?

– Я вспомнил, что в задней стене дома есть окошко. Заглянул. Но ничего разглядеть не смог: окно заколотили изнутри доской.

– А у вас есть работники…

– Конечно. На участке в предместье Спириту-Санто, двое тунисцев. Но те ничего не знали про дверь. Участок большой, они работали далеко от дома. И потом, дверь наверняка поставили ночью.

– Так вы не представляете, что там устроили – жилье или склад?

– Вообще-то представляю.

– Поделитесь со мной?

– Там наверняка устроили склад.

– Как вы это поняли?

– Перед домом много следов от колес джипа или вроде того.

– А проем широкий?

– Большой ящик вполне пройдет.

В голове Монтальбано сверкнула молния. Домик. Предместье Казуцца. Большой ящик. Гроб. Отпечатки колес в пыли. Нет ли тут связи с его сном?

Наверно, из-за этого у него вырвалось:

– Надо съездить взглянуть.

Потом засомневался.

– Та часть участка, где стоит дом, относится к Вигате или к Монтелузе?

– К Вигате.

– Тогда он в нашем ведении.

– Хочешь, я поеду с тобой? – спросил Ауджелло.

– Нет, спасибо. Возьму Фацио.

Потом добавил, обращаясь к Интелизано:

– Можно добраться туда на нашем авто?

– Вот уж не знаю! Разве что за рулем будет опытный водитель…

– Посадим за руль Галло. Синьор Интелизано, вы уж простите, но вам придется прокатиться с нами.

Галло чудом изловчился доставить их до пустыря перед домом. Но ощущение было, будто их час катали с американских горок – желудок того и гляди вывалится из ноздрей.

Монтальбано и Фацио посмотрели на дом, а потом на Интелизано – тот застыл, разинув рот.

Двери не было. Зиял пустой проем. Кто угодно мог свободно попасть внутрь.

– Вам все приснилось? – спросил Фацио у Интелизано.

Тот решительно и упрямо тряхнул головой.

– Была дверь!

– Прежде чем говорить, взгляни на землю, – сказал Монтальбано Фацио.

В пыли явственно виднелись перекрывавшие друг друга следы покрышек от больших колес.

Монтальбано подошел к проему, где должна была стоять дверь, и пристально вгляделся.

– Синьор Интелизано сказал правду, дверь была, – сказал он. – Между камнями есть следы быстросхватывающего цемента – там, где крепили петли.

Зашел в дом, следом – Интелизано и Фацио.

Половина крыши обрушилась, весь домик представлял собой одно большое помещение, и там, где крыша была еще цела, лежала куча соломы.

Увидев ее, Интелизано обомлел.

– Раньше она была? – спросил Монтальбано.

– Не было, – отвечал Интелизано. – Я сюда последний раз заходил месяца два или три назад, и соломы не было. Ее сюда притащили.

Наклонился и поднял длинный кусок проволоки. Осмотрел и протянул комиссару.

– Такими скрепляют рулоны соломы.

– Может, она им была вместо тюфяка, – заметил Фацио.

Монтальбано покачал головой.

– Вряд ли сюда принесли солому ради подстилки. Могли бы и спальником обойтись при необходимости. И потом, ради одной-двух ночей зачем им было ставить дверь?

– А тогда зачем?

– Я согласен с синьором Интелизано. Это место использовали как временный склад.

– Или временную тюрьму, – сказал Фацио.

– Не согласен, и все из-за соломы, – парировал комиссар. – Ее использовали, чтобы что-то прикрыть. Если бы кто-нибудь влез и заглянул через прореху в крыше, то увидел бы только кучу соломы.

Пол был глинобитным, без кирпичной кладки.

– Помогите-ка, – обратился Монтальбано к Фацио и Интелизано. – Надо убрать солому.

Они перекидали часть соломы в другой угол.

– Хватит, – внезапно сказал комиссар, наклоняясь и всматриваясь.

Отчетливо виднелись три широких полосы, одна рядом с другой.

– Тут протащили три ящика, – сказал Монтальбано.

– И увесистых, – добавил Фацио.

– Наверное, стоит убрать всю солому.

– Согласен. Вы себе идите покурите, а я тут пошурую с Галло и синьором Интелизано, – предложил Фацио.

– Ладно. Но смотрите во все глаза, вдруг хоть какую мелочь найдете, клочок бумаги или железяку – надо понять, что тут хранили.

– Галло, иди-ка сюда! – крикнул Фацио.

Монтальбано вышел, закурил. Не зная, чем себя занять, решил пройтись и невольно очутился на задворках дома. В окне виднелась доска, мешавшая заглянуть внутрь. Либо забыли отодрать, либо решили не возиться после того, как склад опустел.

Метрах в тридцати вразброс росло восемь или девять чахлых миндальных деревьев, скорее всего, остатки прежних садовых посадок.

Вокруг – ничего, вернее, пейзаж, весьма похожий на тот, что привиделся ему во сне.

Стоп, минутку, если приглядеться, деревьев было не восемь или девять, а ровно четырнадцать.

То есть девять были целыми, со стволом и кроной, а от пяти оставался один ствол.

Верхушка была срублена не топором по частям, а словно бы деревьям снесли башку одним точным и четким ударом: крона каждого дерева, целехонькая, лежала на земле в десятке метров от своего ствола.

Что тут могло произойти?

Комиссара разобрало любопытство, и он подошел к ближайшему обезглавленному дереву.

Срез был ровным, словно действовали скальпелем. Но даже встав на цыпочки, он не мог толком ничего разглядеть.

Тогда комиссар прошел десять шагов и осмотрел верхушку дерева – падая, та опрокинулась.

Нет, не мощный клинок одним махом сшиб дерево, а нечто огненное – ясно виднелись темно-коричневые следы жженой древесины.

И вдруг он понял.

Развернувшись, понесся к дому и на углу едва не врезался в Фацио – тот выбежал звать комиссара.

– Что там? – спросил Фацио.

– Что там? – спросил Монтальбано.

– Мы нашли… – начал Фацио.

– Я нашел… – одновременно с ним начал комиссар.

Оба запнулись.

– Будем спрягать глагол «найти» целиком? – спросил Монтальбано.

– Говорите сперва вы, – сказал Фацио.

– Я нашел за домом деревья, их укоротили чем-то вроде гранатомета или ракетницы.

– Ни хрена себе, – сказал Фацио.

– А ты что хотел сказать?

– Мы нашли шесть листков «Островного вестника» в масляных разводах.

– На что спорим, это оружейная смазка? – предложил Монтальбано.

– Никогда не спорю, если уверен, что проиграю.

– Там было оружие, и они решили его испытать, стреляя по деревьям, зуб даю, – сказал комиссар.

– А теперь что будем делать? – спросил Фацио.

– Давай зови всех.

– И куда пойдем?

– Поищем осколки под деревьями.

До часу дня они шарили в траве и пыли.