Лорд со стуком поставил кубок на стол, так что содержимое расплескалось по скатерти.

– Скажите мне его имя, леди. И я уж расквитаюсь с ним при любом удобном случае.

Бригитта растерялась. Но через мгновение милорд и сам понял свою ошибку.

– Ах да, я и забыл. Вы ведь не говорите. Тысяча извинений. Ну тогда… – лорд Эсманд почесал подбородок. – Тогда напишите его имя на бумаге. Я буду везде носить ее с собой и как только встречу этого человека, сразу проткну его мечом. Как посмел он так испортить жизнь такому милому созданию?

Лорд приказал слуге сейчас же принести бумагу и чернила. А Бригитта растерялась еще больше. Во-первых, она не знала, чье имя ей указать. А во-вторых, чье бы она не указала, не хотелось бы, чтобы у этого человека были неприятности. Конечно, вряд ли милорд в своих обещаниях мести настроен серьезно. В нем говорит бахвальство и вино. Однако нехорошо подвергать опасности любого из лордов соседней с Агрисландом Фламентерры просто по воле случая. И что не менее важно, написав любое из имен, она подвергнет опасности саму себя, ибо писать по-сиридски она почти не умела. Бригитта успела только побледнеть и перестать улыбаться, когда чернила и бумага оказались перед ней на столе. А слуга подал ей перо. Лорд Никс заинтересованно наблюдал за происходящим и даже обратился к Верхарду, привлекая и его к этой ситуации:

– Тебе ведь тоже интересно узнать имя негодяя, Верхард? Не скромничай. Я уверен, ты переломал бы ему ребра за то, что он сделал с семьей леди Бранды.

Верхард не ответил, однако тоже уставился на листок бумаги и девушку из-за плеча товарища. Бригитта застыла с пером в руках.

– Ну что же вы, юная леди. Не томите нас. – поторопил ее Никс. – Пишите скорее. И мы сегодня же отдадим эту бумагу жрецам и нашлем на подлеца самое жуткое проклятие. Весь его род вымрет.

Бригитта окунула перо в чернила и поставила точку на бумаге.

– Что-то не так? – спросил старый лорд. – Вы боитесь написать его имя?

Бригитта провела пером по бумаге. Спасительная мысль мелькнула в ее голове. Под внимательные взгляды собеседников она провела линию. Потом другую и третью. Получился человечек. Рисовала она тоже скверно, ровно как и говорила по-сиридски. Но если присмотреться, определенно можно было различить голову с глазами, ртом, галочкой вместо носа и длинными волосами. Это была дама. Она вытянула руку-палку и в ней держала непонятную кляксу. Бригитта случайно капнула чернилами. Но поверх кляксы она старательно пыталась изобразить перо. Эсманд Никс и Верхард все также сосредоточенно наблюдали за ее действиями. А Бригитта занесла руку над рисунком и нещадно перечеркнула его. Сначала с одного угла к другому, а после и с обратной стороны тоже. Дама с кляксой-пером в руке оказалась заперта за перекрещенными черными линиями. Бригитта положила перо и перевернула рисунок к зрителям, виновато улыбаясь. Лорд Никс, наклонился над ним, пытаясь лучше разглядеть.

– Это его портрет? – недоумевающе спросил он.

Бригитта отрицательно качнула головой.

– Вы хотите, чтобы он оказался за решеткой? – предположил лорд Никс, присматриваясь к длинным перекрещенным чернильным полоскам.

Снова отрицательный ответ.

– Ох, ну конечно. Их тут несколько. Несколько подлецов.

Верхард раздраженно вздохнул.

– Она не умеет писать, Эсманд. – проворчал он.

Бригитта оживленно закивала, радуясь, что ее поняли правильно. Затем она приложила руку к груди и опустила голову как бы извиняясь за свою бестолковость.

– Вам нечего стыдиться. – неожиданно заметил лорд Гладин. – Женщине вовсе не обязательно уметь писать. Грамоте учатся лишь те, кому больше нечем заняться. А у настоящей леди много дел.

– Это верно. – живо поддержал его лорд Никс. – И за хозяйством надо проследить. И распорядиться на счет ужина. И присмотреть за детьми. А сколько разных нарядов Вам подавай на все пиры и выезды. И каждый нужно пошить, да ткани закупить вовремя. А толковую прислугу найти сложно, так моя жена всегда повторяет. Поэтому работы у Вас невпроворот.

Бригитта улыбнулась вновь. Если бы только она могла говорить…

Следующий час она с видимым интересом слушала рассказы лорда Никса о походах и завоеваниях, о дальних землях и славных победах. И чем дольше шли эти истории, тем больше она понимала, что теряет свой шанс уличить Гладина в бунте против короны. Его друг без остановки болтает, а сам лорд либо слушает, либо ест. И ни разу даже речи не зашло о злобных визардийцах или королеве. Это надо было срочно исправить. Уличив момент Бригитта зажмурилась точно от боли и схватилась за плечо. Лорд Никс обеспокоенно склонился над ней.

– Что с вами, дитя? Вам нездоровится?

Бригитта разжала веки, потянулась рукой к чернилам, все еще покоившимся на столе. На листе бумаги она кое-как начертала подобие стрелы и вновь ухватилась за плечо.

– Вас ранили? – догадался лорд. – Это сделали при нападении на ваш замок?

Девушка кивнула. Она мужественно вздохнула, опустила руку и вскинула голову. За спиной старого лорда вновь послышался голос Верхарда.

– Если Вас беспокоит боль от раны, то идите к себе и отдохните. Я знаю, как иногда невыносимо ноют раны.

Бригитта отказалась. Мол, все в порядке. Не о чем беспокоиться. Однако ее спектакль возымел ожидаемый эффект. Лорд Никс покраснел еще больше прежнего и грозно воскликнул:

– Эти визардийцы просто звери. Мало того, что напали на земли милой леди Бранды. Так еще и ранили ее стрелой. Наши люди никогда не поступают подобным образом. Воевать с женщиной – это последнее дело. Вот же подлый народ.

В точку, Бригитта Мабили. Теперь наслаждайся процессом.

– Ты допускаешь, что стрела могла задеть ее случайно? – с равнодушием заметил Верхард.

Минутное волнение. Вдруг не сработает?

– Перестань, Верхард. Это каким косоглазым надо быть, чтобы промахнуться мимо какого-нибудь громилы в латах и попасть в это очаровательное хрупкое создание. Они сделали это нарочно. Они ненавидят нас. И готовы перебить всех – и мужчин, и женщин.

Верхард молчал, задумчиво уставившись прямо перед собой. А лорд Никс разошелся не на шутку и с каждым новым глотком вина говорил все более и более интересные вещи.

– Вспомни, как они убили твою мать и тетку на твоих глазах. Воины Фортистерры не пожалели их, потому что они женщины. У них нет совести и чести.

– Тогда мы воевали с ними. На войне многие теряют голову.

– Но они сами пришли на наши земли. Они разрушили наши дома и наши семьи, поубивали всех, кого могли. А после потребовали себе подчинения. Не кажется ли тебе, что это подло и низко с их стороны?

– Кажется. Потому я и ненавижу визардийцев.

Бригитта ловила каждое слово.

– И тем не менее власть Фортистерры над нами тебя не слишком беспокоит. Оно и понятно, ты молод. Я вот еще помню времена, когда Сиридия была свободной. Тогда мы поступали как хотели. И никакой Хартвилль не указывал нам, куда отправлять войска. Никто не смел делить наши земли по своему разумению и раздавать их кому-попало за преданность. Тебе ведь не нравится, что твои золотые прииски у Агриса? Сколько убытков твой народ терпит из-за этого.

– Не нравится. – согласился Верхард и поднес ко рту кубок. Весь его облик по-прежнему был угрюмо-равнодушным. И Бригитта старалась угадать его мысли. В то время, как Никс говорил без остановки.

– Меня тоже обошли эти Агрисы. Мою дочь хотели назначить фрейлиной королевы. Однако, подумав, выбрали леди Батильд Агрис. Ничего не скажешь, Фортистерра любит лишь тех, кто падает к ее ногам. Как это делает лорд Агрис. Но мы ведь с тобой не такие. Мы не прогибаемся под власть визардийцев. И потому земли наши не так богаты, как могли бы быть. Посмотри хотя бы на соседнюю Либертерру. Реми Де-Либеро в Совете. Его брат при дворе. Поговаривают, станет мужем королевы. Их мелкая земля купается в золоте.

– Мне не нужно золото визардийцев. – резко ответил Верхард. – Было бы достаточно, если бы мне вернули мои прииски. Они испокон веков принадлежали Гладинам. Было не справедливо отнимать их.

– Вот и я говорю. Эти Фортиа на троне делают, что хотят. О справедливости и чести они и думать забыли. Кто вообще назначил их священной династией? Боги? Тогда кто спросил у богов, кого они выберут? Быть может, они хотели назвать кого-то другого, а глухие жрецы их попросту не услышали. Хорошо бы чей-нибудь крепкий меч исправил эту ошибку.

«Так… уже ближе. – подумала Бригитта. – Ну признайся же, Верхард Гладин, что ты не прочь свергнуть ненавистных Фортиа. И уже подумываешь над этим. Похвастайся перед товарищем храбростью и силой». Верхард помолчал прежде чем ответить. И голос его на этот раз содержал странную иронию:

– Как ты сказал? Воевать с женщиной – последнее дело. А на троне у нас женщина.

Вот это было неожиданно. Бригитта уже не знала, что и подумать. Это насмешка такая? Или он говорит серьезно. Но лорд Гладин продолжил, переходя на прежний мрачный тон:

– А, если серьезно, не нужно здесь разводить подобные речи, Эсманд. Все мы знаем, что ты горазд поболтать, но никогда не пойдешь против короны. Как и я. Все-таки не зря наши семьи дали присягу Фортиа. Если те позабыли о своей чести, то мы все еще помним о ней. Пусть даже эта честь играет с нами злую шутку, заставляя подчиняться приказам визардийской верхушки. Я не пойду против Фортистерры до тех пор, пока она не нарушает моих границ. И тебе не советую.

Он с такой серьезностью взглянул на собеседника, что лорд Никс подавился вином. Когда же он откашлялся в платок, то обеспокоенно произнес.

– Что ты, Верхард. Куда мне идти против сильных Фортиа? Это уж я так, сгоряча.

– Ну не так они и сильны, допустим…

– Без наших то армий, конечно.

Бригитта замерла на месте. Ее сердце укатилось куда-то далеко-далеко. Она услышала то, что услышала? Или все это ей показалось? Предполагаемый бунтовщик только что чуть ли не на прямую поклялся в верности Фортиа. Перед этим же она не нашла никаких доказательств его вины. Нужно сообщить об этом лорду Венсану. Пусть скажет, что делать дальше.

В зал прибыли музыканты. Бригитта слушала музыку, раздумывая над услышанным за сегодня. Она краем уха улавливала разговор лордов. Те бросили тему политики и болтали об охоте. Ничего полезного для нее. Она оперлась щекой на свою руку и наслаждалась мелодией. Звуки труб и волынок были так непривычны для нее, с детства слышащей только скрипку, флейту и арфу. Ее подруга Виоланта сама прекрасно играла на арфе и часто делала это в свободные минуты. Как она там поживает без нее… Не съели ее Одрик и лорды Совета пока ее преданная фрейлина вынуждена возиться тут с бунтовщиками? Бригитта не знала ответа. Однако она точно решила выполнить все что от нее требуется как можно скорее и вернуться в родной Хартвилль, где ее ждут королева, теплые комнаты, занавески, ковры, разговоры и привычная веселая жизнь.