Молодой человек отпустил ее руку и вышел из комнаты. Подойдя к стеллажу с сосудами, он провел рукой по верхнему ряду, остановившись на нужном, после чего хотел вернуться обратно к матери и сестре, но его взгляд остановился на неприметном пузырьке у самой стены, поблескивавшем в свете лампады. Жидкость внутри него была черной и густой, но свет отчего-то отражался от нее, будто бы она была зеркалом. Тим несколько секунд смотрел на пузырек, прокручивая в голове вероятности.

– Нашел? – раздался голос матери из-за стены.

– Да, иду.

Он снова сделал шаг в сторону двери, но затем вновь остановился и взглянул на пузырек. Спустя еще пару секунд сомнений, он поморщился и, схватив маленькую емкость с полки, спрятав ее в карман. Мать сидела на постели и гладила темные волосы Ионы.

– Такая красивая… – прошептала она, – и такая маленькая. Ты помнишь, как она впервые увидела океан? Она так радовалась. Волны накатывали одна за одной, а она все убегала от них. Старалась убежать от каждой.

– И дико визжала, когда холодная вода все-таки доставала ее пятки, – сказал Тим, подойдя к матери и опустившись на колени перед кроватью, – ты сказала «океан». Давно я не слышал этого слова.

– Теперь я могу не подбирать слова и называть океан океаном, а море морем, – она склонилась и поцеловала дочку в холодный лоб, после чего поднялась и взглянула на сына сверху вниз, – ты уже понял, почему я не заполнила до конца фигуру?

– Чтобы не оставлять себе выбора, верно?

– Да, Тим. Без этого выхода у меня будет только один способ вернуться – дойти до самого конца.

Молодой человек покачал головой и положил свою ладонь на маленькую ручку сестры.

– Думаешь, она не захочет возвращаться?

– Думаю, что уже слишком поздно, – ответила женщина, – и нам придется…

– Прожить там всю ее жизнь. До самого конца, – закончил за нее мысль Тим, – я понимаю, мам.

– Вот и хорошо. Я знала, что ты поймешь.

– Вот только ты не сможешь ждать так долго.

– Я смогу, Тим.

– Но если за ней пойду я, то…

– Это не обсуждается, – сухо ответила женщина, – я должна сама, ты знаешь. И я не могу потерять и тебя тоже, вместо того, чтобы вернуть ее.

Она подошла к сыну и, положив руки на его плечи, подняла на ноги, после чего заглянула в его карие глаза. Так глубоко, что он ощутил ее взгляд в самом сердце.

– Я вернусь, ты же знаешь, – сказала она, улыбнувшись.

– Знаю. Но когда?

– Это сейчас неважно. Главное – знай, что я вернусь. Вместе с Ионой. Твоей задачей будет дождаться нас. И присмотреть за Игорем. Чтобы, когда мы вдвоем возвратимся, вы двое смогли отыскать нас.

– Где? Где нам вас искать?

– В их храме конечно, – ответила женщина, – найдите тот, что древнее других. В них еще осталась сила. В самых древних из храмов.

– И где мне искать такой храм?

– На катарской равнине. Именно туда они все ушли, и именно оттуда отправились в свое странствие. Там много таких храмов. Ветер и песок укрыли их от Теоса. Он в тех местах еще не побывал. Да и люди там, говорят, еще не забыли старых богов.

– Как-то это слишком расплывчато, – ответил Тим, покачав головой, – как я пойму, где именно..?

– Ты поймешь. Я не сомневаюсь. Здесь пройдут месяцы. Может даже годы. У вас двоих будет полно времени, чтобы отыскать нужный храм. Только пообещай мне кое-что.

– Еще что-то? Помимо того, что я буду возиться с твоим…

– Я серьезно, Тим, – перебила его женщина, – ты должен пообещать мне, что ни при каких обстоятельствах не отправишься за мной.

– Ты серьезно?

– Серьезно. Пообещай мне.

– А если тебе понадобиться помощь? Если я почувствую, что ты в опасности? Или Иона? Что прикажешь мне делать? Просто сидеть и ждать?

– Ты должен пообещать мне. Только так я смогу не волноваться еще и за тебя. Только так я смогу посветить себя этой миссии. Прошу тебя, сын. Обещай.

Тим снова покачал головой, стараясь не смотреть матери в глаза.

– Хорошо, мам. Я обещаю тебе.

– Вот и славно. Я надеюсь, что ты помнишь о ценности твоего слова. А теперь нам пора.

Она взяла на руки дочь и подошла к самой границе начерченной на полу гептаты.

– Сотри ее сразу за нами.

Тим опустился на пол и, сложив ноги лотосом, кивнул.

– Да поможет тебе Азура, мама, – сказал он.

– Поможет, – ответила женщина, улыбнувшись, – дождитесь нас, – мы вернемся.

Она сделала шаг, затем еще один, наступив в самый центр фигуры, и исчезла. Расставленный по вершинам гептаты свечи начали стремительно гаснуть, словно в помещение ворвался порыв ветра. Тим извлек из кармана пузырек с черной жидкостью, откупорил пробку и, сделав глоток, бросил его в центр фигуры. Тот, не коснувшись пола, тоже исчез. В глазах все поплыло, а в груди ощутилась изжога, горечь от которой пробивала себе путь через горло ко рту. Тим с трудом сглотнул скопившиеся на языке слюни и зажмурил глаза. Прошло несколько секунд, на протяжении которых его мутило, и все в голове закружилось безумным хороводом, прежде, чем он услышал далекий звук. Стук все усиливался, и еще через пару секунд уже были слышны хлопки. Он снова сглотнул и медленно открыл глаза. В центре гептаты стоял высокий человек, смотревший на него с улыбкой и хлопавший в ладоши.

– Браво, брат, – сказал он звонким высоким голосом, – просто браво. Вижу, уставший путник ищет ответ.

Тим мотнул головой, стараясь стабилизировать расплывавшееся перед глазами изображение, но все стало только еще более мутным. Настолько нечетким, что с трудом удавалось разглядеть силуэт перед собой.

– Я и есть ответ, брат, – выдавил из себя молодой человек, с трудом удерживая равновесие.

– Ты что это, позволил матери отправиться к нам? Вот так вот, взял и отпустил? Неужели ты настолько нас ненавидишь?

– Азраил, – прошептал Тим, сдерживая угасающий рвотный позыв, – у меня есть дело к тебе.

Мужчина склонился, оперевшись на свои колени, и заглянул в бледное лицо сидевшему у фигуры Тиму.

– Ууу, – прошептал он, – это все потому, что ты давно не пил его, ты же понимаешь? От него быстро отвыкаешь.

– Ничего, я и не такое терпел, – ответил Тим.

– Что за дело, брат? Я слышал твои слова там, в храме. Это было слишком… – он несколько раз щелкнул пальцами, подбирая подходящее слово, – театрально.

– Азраил, я хочу, чтобы ты помог им.

– Ну, брат, – ответил мужчина, не сходя с круга, выведенного в самом центре гептаты, – ты же знаешь, что я не могу вмешиваться.

– Ага, и Азура тоже не может. Но о ее привязанности знает уже весь чертов мир.

– В таком случае, тебе нужно было позвать ее. Уверен, с ней бы ты легко смог договориться. Из-за ее пристрастий, в том числе, нам и пришлось уйти. Мы условились, что больше не станем вмешиваться в дела людей. А твоя мать именно человек. И сестра тоже. К сожалению.

– Знаю я про этот ваш договор. И про то, что ты можешь помочь им тоже знаю.

Мужчина покачал головой.

– И все-то ты знаешь, брат. Ты лучше скажи, зачем нужно прятаться от того, что тебе предначертано? Ведь рано или поздно, все равно…

– Пока я могу выбирать, лучше пусть это случится поздно, чем рано, – ответил Тим.

– Что ж, дело твое, брат, – ответил мужчина, – просто знай, что некоторые из нас восприняли это твое решение, как личное оскорбление.

– Передай ему мои извинения.

– Ну да. Еще будут задания? Может еще спеть и станцевать в придачу?

– Сомневаюсь, что ты умеешь танцевать, – ответил Тим, снова мотнув головой.

– Тут ты прав, в этом я не силен.

– Ты поможешь им?

Несколько долгих секунд мужчина смотрел на бледного обливавшегося потом Тима, раскачивавшегося из стороны в сторону в такт своему головокружению.

– Я прослежу за ними, – наконец сказал он, – это все, что я могу обещать.

– Этого мало, Азраил.

– Знаю, но это все, что я могу, брат. Я ведь дал слово. Тебе ли не знать, какую силу имеет наше слово.

– Азура тоже его давала?

– Об этом тебе следует у нее спросить. У тебя осталось еще зелье? Сделай глоточек, я позову ее. Сможете обсудить вашу неправильную любовь к роду людскому.

– Ну нет уж, спасибо, – ответил Тим, сдержав очередной рвотный позыв, – с ней я могу и без тебя поговорить.

– Я прослежу за ними, брат. Не волнуйся. Но вернуться они должны будут сами. Ты уж извини, но в этом я тебе не помощник.

– Ладно, и на том спасибо.

– Все, давай, отпускай меня. Не могу больше смотреть на твою кислую физиономию. Тебе нужно как можно быстрее желудок прочистить.

Тим кивнул и медленно встал на карачки, все еще покачиваясь. Он подполз к ближайшей горевшей свечи и взвел над ней открытую ладонь.

– Мы ждем тебя, брат, – сказал мужчина, – не забывай об этом.

– Не забуду, – ответил Тим и опустил ладонь на свечу, – надеюсь, вы запаслись ожиданием.

Огонь погас, а вместе с ним исчез и человек посреди начерченной на деревянном полу фигуры. Одновременно с этим сзади скрипнула дверь, и в комнату вбежал мужчина с растрепанной черной бородой.

– Милая, я… – он замер на пороге, широко открытыми глазами осматривая обстановку, – нет-нет-нет! Черт! Что вы наделали?!

Тим устало взглянул на него через плечо, все еще стоя на карачках.

– А, это ты, старик, – сказал он, после чего завалился на бок без сил, – принес жимолость?

* * *

Вокруг был один лишь снег. Он застилал белым одеялом все пространство вплоть до высокой горной гряды у самого горизонта, невидимой обычному глазу. Молодой человек запустил руку в сумку и извлек из нее небольшую заткнутую деревянной крышкой колбу с жидкостью непривлекательного цвета. Подняв ее вверх, он хорошенько встряхнул содержимое и протянул спутнику.

– Нет, пацан, – ответил тот, мотнув головой и поднимая ворот тулупа так, чтобы тот как можно лучше прикрыл лицо, – пей сам, если хочешь.

– Ты же знаешь, что я не замерзну.

– Ну так и я тоже. Лучше пойдем поживее.

– Пей, – продолжал настаивать молодой человек, ткнув рукой, в которой была зажата колба, в грудь спутнику, – мороз крепчает. Ночью будет холодно.

– Как будто тут бывает иначе.

Игорь выхватил протянутую ампулу и, вытянув пробку, взболтнул.

– За императора, – сказал он, залпом опрокинув содержимое, после чего отбросил пустую емкость в снег и поморщился, – фу, какая же гадость! Говорил же тебе добавлять морошку или клюкву.

Когда послевкусие ушло, он снова опустил ворот. Они уже отошли по снежному полю от города достаточно далеко, чтобы из-за стены больше не торчали остроконечные крыши башен.

– Твоя подружка выглядела счастливой, выгоняя нас, – громко сказал Игорь идущему впереди спутнику, стараясь перекричать свист вьюги, – заметил?

– Она мне не подружка, – ответил молодой человек, не оборачиваясь.

– Да знаю-знаю. Просто потешаюсь. Редкая тварь. Под стать своему папаше.

Тим поморщился, стараясь прогнать из головы услышанные только что слова.

– Что ты слышал на суде?

– Как и говорил – чистая формальность. Она даже не думала нас защищать. Даже слова не сказала. Слышал бы ты, в чем они нас там обвиняли, – сказал Игорь, покачав головой, – я ведь и понятия не имел, какие мы с тобой ужасные преступники.

– А император? Он там был?

– Нет конечно. Не по его статусу мероприятие. Проклятый лицемер! Ни слова не было сказано о всем том, что мы для них сделали. Все они лицемеры. До тех пор, пока мы в тихую выполняли его поручения, его устраивала наша природа. Как только люди прознали о том, что в городе появились ужасные колдуны, так сразу и открестился от нас. Еще бы! Ведь это могло очернить его светлую особу. И ведь знает же, что мы должны ждать…

– Неважно, где именно ждать, – ответил молодой человек, – ты ведь понимаешь это?

– Еще как важно, пацан. Если она действительно вернется, то как мы об этом вообще сможем узнать? Находясь за тридевять земель от треклятого города?

– Об этом не волнуйся. Я узнаю. И она узнает, где нас искать.