Глава двадцать шестая

Позднее оказалось, что между желанием купить билет на пароход и реальной возможностью приобрести такой стоит огромная пропасть. На ближайшие две недели все места на всех пароходах были разобраны. Бегство из Индокитая продолжалось.

Мистер Майкелсон записал нас в специальную тетрадочку для особенных клиентов и клятвенно заверил, что как только необходимый билет появится в продаже, он тут же запишет его на имя Киары Марэ.

Про то, что собираюсь взять с собой еще и Пею с Парамит долго не решалась сказать отцу. Наконец набралась мужества и постаралась объяснить недовольному родителю всю необходимость в подобных спутниках. Если с Пеей он согласился быстро, то вот Парамит не хотел отпускать.

– На кой сдалась там эта глупая девка? – гремел отец. – Только выброшенные деньги на билет.

Я молила его, плакала, рядом со мной стояла на коленях Пея и говорила, как Парамит будет полезна в путешествии и в оказании помощи беременной госпоже Джии. Все бесполезно. Отец не соглашался.

– Ничего, чаонинг, – тихо улыбалась Парамит вечером, расчесывая мои волосы толстым гребнем, – я, по правде говоря, очень боюсь пароходов. Если услышу их гудки, так и хочется упасть и начать молиться.

Я же кусала губу от обиды и злости. Если бы у меня были деньги, я бы сама съездила в пароходство и купила моим лао билеты, и не в третий класс, а в первый, чтобы они смогли насладиться долгим путешествием, а не страдать от морской болезни и запаха плесени.

В последние дни фраза, брошенная стариком Жаккаром, словно змеем-искусителем, все чаще мучила меня и днем, и особенно по ночам.

– Кража, мадам, только кража.

Порой среди ночи я вскакивала в холодном поту от кошмара. Мне снилось, как я в одежде японского ниндзя проникаю в чей-то темный дом, крадусь тайком по длинным коридорам, и наконец попадаю в просторную комнату, где на полках лежат груды сверкающего золота. С ликованием я набрасываюсь на сокровище и набиваю им все карманы, но тут дом превращается в тюремную камеру с толстыми решетками на окнах, а за дверью белеет ухмыляющееся лицо Эдварда Фейна.

Новый день пришел, и наконец сразу после завтрака в доме раздался телефонный звонок. Слуга лаосец поднял трубку и подозвал отца.

– Ха, ну спасибо, дружище, я у тебя в долгу, – прогоготал отец.

Я уже надела изумрудное сари и хотела идти с лао в храм, но, заметив довольное лицо отца, замерла.

– Киара, погади-ка, – махнул он рукой, подзывая.

Я приблизилась.

– Прикажи Пее собирать чемоданы, через десять дней отправляешься в Америку.

Сердце радостно заколотилось в груди.

– Отец, но как же…– выдыхаю, с трудом сдерживая крик ликования. – Ведь говорили, что билетов нет.

– Эдмонд Марэ может многое в Индокитае, – многозначительно сверкнул глазами отец. – Сейчас съезжу во Вьентьян, заберу билеты и заодно встречусь с парой нужных людей.

Я же бросилась догонять ушедших вниз к реке лао. Нянюшка и Парамит тут же направились в мою комнату и достали два толстых саквояжа, с которыми в детстве я путешествовала в Индию к дяде и тетушкам. Приятные хлопоты захватили меня с головой на целый день. Ворох платьев, чулок, кружевных накидок вдруг выросли посреди огромной кровати. Конечно, до отправления еще целых десять дней, но необходимо было заранее уложить большую часть багажа и отправить на пристань.

Я то и дело вынимала из кармана письмо Джи и перечитывала, с нежностью проводя по дорогим строкам. Мне хотелось как можно скорее оказаться рядом с ней, взглянуть в ее ясные лучистые глаза, мне хотелось стать для нее опорой, той, которая сможет разделить с ней тяготы. Эти мысли окрыляли меня, помогая совершенно не чувствовать усталости от хлопот.

К вечеру, уже сидя в большом плетенном кресле и вдыхая аромат жасмина, я думала о том, что хорошо бы перед поездкой завершить все дела. И конечно же мне надо уехать из Индокитая уже в статусе разведенной. После того дня, когда я пришла в дом Эдварда, требуя отдать наследство матери, я его не видела и не знаю, подписал ли он бракоразводные документы. Месье Жаккар так же хранил молчание. Думаю, если бы Эдвард передал ему бумаги, старый француз сообщил бы мне об этом. Получается, что он либо не подписал, либо…

– Либо попросту забыл и о бумагах, и обо мне, – угрюмо бормочу себе под нос.

Но развод получить все равно надо. Я не хочу, быть ничем более связанной с Фейном и со всей этой историей. Правда, конечно, деньги бы не помешали…

Уныло откусываю от нутовой лепешки и долго жую, запивая свежим молоком буйволицы, как вдруг звук мотора заставил встрепенуться от задумчивости. Должно быть отец уже вернулся из столицы? Я вышла к калитке. Нет, это был хорошо мне знакомый черный митчелл десятилетней давности выпуска. Из салона уже вышел месье Дюпон с мадам Дюпон, рядом стояла Мари. От неожиданности кусок лепешки выпал изо рта.

– Великий Будда, мы что же позабыли о визите семейства Дюпон?!

В холодном поту бросаюсь встречать гостей, попутно стряхивая крошки с лица и сари. Какой кошмар, я даже не успела переодеться. Так и ходила весь день в изумрудном сари!

– Киара! – воскликнула радостно Мари, едва завидев меня. – Их поймали! Всех поймали!

Девушка подбежала ко мне и в возбуждении стиснула руку.

Месье и мадам Дюпон выглядели строго и торжественно. Ни много, ни мало День Взятия Бастилии сегодня.

– Прошу вас, мадам, месье, Мари, пройдите в дом, – вежливо зазываю гостей, – повар приготовил на ужин потрясающие рыбные рулеты.

– О, благодарю, мадам Киара, – важно кашлянул в кулак Жерар Дюпон, – но мы едем в столицу.

– А что случилось? Разве праздник чествования короля не завтра? – замираю в нерешительности. Неужели забыла? Не может быть, я ведь на завтра даже фонарики сделала специальные для возжигания огней. И даже приготовила традиционный лаоский наряд пхаа син. Я просто не могла пропустить этот праздник!

– Ох, Киара, ну что же ты! – всплеснула руками взволнованная до предела Мари. – Как ты можешь не знать, что вчера нашими бравыми офицерами и охраной короля были пойманы заговорщики, готовившие покушение на его величество!

– Заговорщики… – шепчу потрясенно, и в миг перед глазами вырастает темный лес, сквозь который мы бежим с Джи от банды Сан Хуна, вижу Эдварда, стреляющего из ружья по переодетым во французскую форму аннамцам, вижу заброшенный храм Короля Обезьян и безумные глаза Сан Хуна, корчащегося на земле в предсмертных судорогах и ползущую по нему черную кобру. Вижу сияющие глаза Эдварда, его руки, нежно прижимающие меня в момент, когда надо было прыгнуть в бездну. Все это недавнее прошлое вдруг встало передо мной во всей яркости своих красок, и мое сердце забилось совсем как тогда, радостно, томительно, словно в предчувствии великой любви.

Я хватилась за голову и чуть слышно застонала.

– Киара, что с тобой? – Мари бросилась ко мне и помогла облокотиться ей на руку.

– Может быть вызвать врача? – заботливо поинтересовалась мадам Дюпон, с тревогой смотря в мое побледневшее лицо. – С нашей стороны было бестактностью приезжать без предупреждения. Но Жерар так хотел поведать хорошие новости, что пренебрег всеми правилами приличия.

– Нет, нет, прошу вас, не беспокойтесь, – торопливо отвечаю, переводя дыхание, – что с заговорщиками? Их в самом деле поймали?

– Ви, мадам! – гордо произнес месье Дюпон. – Сегодня утром прошел суд, который постановил, что этих предателей может остановить только смерть.

– Их расстреляют? – спрашиваю, уже понимая, какой будет ответ. И месье Дюпон согласно кивает.

– Приговор приведут в исполнение завтра на рассвете, так что праздник Короля станет еще и торжеством над победы порядка над хаосом!

– Праздник в честь казни, разве мы живем в темные века, – недовольно покачала головой мадам Дюпон.

– Мы едем в столицу, так как сейчас все там, – пояснила Мари, – король будет лично оглашать приговор и награждать тех, кто участвовал в поимке бандитов.

– Именно поэтому, советую вам и вашему батюшке поскорее собираться, – продолжил месье Дюпон, небрежным движением поправляя цветок на щегольском костюме, правда вышедшем из моды.

– Отец уехал во Вьентьян сразу после завтрака, но я ждала его к ужину.