– А я жаворонок, – Джейн, кажется, сама не ожидала, что скажет это. Она вздыхает, дарит мне полуулыбку и делает взмах метлой. – Утро задаёт ритм на весь день.

– Ты не представляешь, какой ритм задаёт хороший сон.

– Получается, ты само противоречие.

– Почему?

– Потому что работаешь по ночам и встаёшь рано утром на пробежку. Почти несовместимые вещи для человека, любящего поспать до обеда.

Мы одновременно переводим взгляд на открывающуюся со скрипом дверь.

– Чёрт побери, я всё время забываю смазать петли, – ворчит в пороге мужчина, и в моей голове всё мгновенно расставляется по полочкам.

Вот почему Джейн занимается обустройством самостоятельно. Вот почему до сих пор не наблюдал с ней кого-то на заднем дворе, разве что изредка и на веранде с газетой в руках. Её отец передвигается на инвалидной коляске. Мне могло быть очень неудобно и не по себе, если бы Джейн смутилась его появления и постыдилась положения, но она ничуть не робеет.

Она по-доброму улыбается мужчине, чьи морщинки вокруг глаз разглаживаются при одном взгляде на неё. Седые волоски пробиваются среди тёмно-русой копны, выглядит он лет на пятьдесят или на парочку лет старше, отчасти, благодаря бороде. Его оливковая кожа идёт в разрез кремовой Джейн, они не похожи, не считая оттенка глаз. У мужчины они такие же зелёные.

Он поправляет махровый халат багровой расцветки и переводит взгляд на меня, постукивая пальцами по подлокотникам.

– Должно быть, Уилл, – не понимаю, остерегаться серьёзных ноток в тоне или стоит расслабиться.

Я всё-таки расслабляюсь, когда он протягивает руку для знакомства.

Вкладываю в ладонь свою и пожимаю.

– Уилл, – представляюсь я, подтверждая догадки и тем же временем задаваясь вопросом, откуда известно моё имя. Он может знать его в одном случае: они достаточно тесно общаются.

– Роберт, – мужчина награждает меня короткой улыбкой, по которой ничего невозможно понять. Может оказаться, что Грей был прав, и совсем скоро мои яйца станут дверным звонком. Сомнительная перспектива. Я предпочитаю оставить их на положенном месте.

Он переключается на дочь.

– Я готов зачитать нотации за столом переговоров.

– Но я же справилась, – негромко лопочет Джейн, поставив метлу в угол крыльца. – Это не так уж и сложно. Тем более, мне оказали помощь.

На секунду показалось, что нотации означают серьёзный разговор о парнях, но оказывается, что он подразумевает совершенно другое.

– Сэр, ваша дочь сбивала сосульки над своим окном, – вмешиваюсь я, с весельем глядя на Джейн. – Думаю, лекция не помешает. Она едва не выпала из окна.

Роберт, пригрозив ей пальцем, возвращает внимание ко мне.

– И тебе тоже, но по другому поводу.

– Боже, папа! – Возражает Джейн и выглядит она так, как будто хочет провалиться сквозь деревянное крыльцо прямиком под землю. Хочется рассмеяться, видя её смятение.

– Так поступит любой отец, котёнок.

– Спасибо, Уилл, – прежде чем исчезнуть внутри дома, Джейн посылает мне взгляд прости-за-это-недоразумение.

Я провожаю её до тех пор, пока девушка не скрывается на втором этаже и только потом замечаю рамки, которыми усеяна стена вдоль лестницы. На расстоянии не разглядеть, что на изображениях, но определённо личные фотографии.

– Я должен был предупредить, – Роберт вновь завоёвывает моё внимание.

Несмотря на то, что смотрит он снизу вверх, я ощущаю невидимые предостерегающие волны, передающиеся от мужчины. Так выглядит отцовская забота. Полагаю, в случае чего, мне надерёт задницу человек в инвалидном кресле. Возможно, заслуженно, я всё ещё не готов сойти с намеченного пути к сердцу его дочери.

– Вы сейчас не обо мне думайте, – шутливо отвечаю я, кивнув подбородком туда, где недавно растворилась Джейн. – Сейчас она, вероятнее всего, сжигает ваши фотографии в своей комнате. Для девушки это вроде конца света. Момент позора и всё в подобном духе.

– Знаешь, сынок, ты поймёшь меня, когда сам станешь отцом дочери. Как бы не распределилась жизнь, куда бы не загнала, мне бы хотелось увидеть тебя будучи отцом и спросить, кто достоин твоей дочери.

– Вы шутите? – Я скрепляю пальцы в замок и хрущу костями, разминая ладони так, словно предстоит пустить в ход кулаки. В будущем так и будет. – Никто и никогда не будет достоин моей дочери. Я надеру их задницы, если приблизятся на пушечный залп. Только через мой труп.

– Вижу, ты понимаешь, – он похлопывает меня по спине и тихо смеётся.

– С ней всё будет в порядке? – Сбежав по лестнице, я оставляю палку у перил.

– Немного позлится, но да. Джейн не умеет долго обжаться.

– Рад был помочь.

Немного позже пользуюсь новым способом общения между нами. Беру чистый лист и пишу: Не обижайся на него. Я бы поступил также.

Скотчем прилепляю бумагу к окну, чтобы Джейн увидела и иду вниз перекусить.

Глава 7. Джейн

Уилл так и не убрал листочек, на котором упоминается о последней неловкой ситуации с папой. Бумага несколько дней приклеена к стеклу, как будто он забыл. Но он совершенно точно не забыл. Я уверена. Его рабочий стол примыкает к окну. И прежде чем отправиться в школу, я всё же пишу ответ, что всё в порядке. Может быть, именно этого он и добивается.

Не буду лгать, мне нравится общаться в таком формате. Кто-то другой на моём месте глазеет в экран мобильника днями и ночами, мы едва ли не обмениваемся почтовыми голубями. Да, тратим бумагу, следовательно, в мире почём зря идет вырубка деревьев, активисты могут лишить жизни меня и Уилла, если узнают, для каких целей используем дары природы. Но, черт побери, разве это не романтично? Разве в этом нет очарования? Разве это не наша «фишка»?

– Удачного дня, котёнок! – Грохочет голос папы, как только оказываюсь внизу.

– И тебе!

Я заглушаю внешний шум с помощью наушников и музыки, вышагивая к остановке, предварительно с тоской взглянув в сторону велосипеда. Скучаю по утрам, когда использую его в качестве средства передвижения. Но сейчас не покатаешься. К тому же не отпускает чувство, как будто кто-то хочет напасть со спины, поэтому инстинктивно оборачиваюсь и тут же начинаю размахивать руками, балансируя на ногах, потому что Уилл едва не налетает сверху. Он вовремя тормозит и ловит меня за талию, не позволив упасть.

Я вытаскиваю наушник, а Уилл убирает руку, убедившись, что нашла равновесие.

– Я пробежал целый марафон и почти сорвал голос, пока звал тебя, – он выравнивает дыхание, расставив ладони по коленям, я же замечаю приближающийся школьный автобус за его плечом.

– И ты сделал его напрасно, если не скажешь всё коротко и по делу.

– Что? – Он резко вскидывает голову и с замешательством смотрит на меня. – Почему?

– Потому что через пару минут автобус подъедет к остановке.

Он озирается и обнаруживает, что я говорю правду.

– Ладно, тогда коротко: ты не хочешь прийти к нам завтра?

– Когда именно?

– После восьми у нас намечается что-то вроде предпраздничной тусовки. На Рождество все разъедутся.

– А, да… Одри меня уже пригласила.

– Хорошо, – протягивает Уилл, медленно выпрямляясь.

Я обвожу взглядом его массивную фигуру, возвышающуюся надо мной, и переминаюсь с пятки на пятку. Волнение вовсе не из-за того, что Уилл выглядит устрашающе и отпугивает лишь одним видом, наоборот, с ним хочется находиться рядом, просто моё сердце учащает ритм по ряду причин. Я пытаюсь бороться с собой, чтобы не мямлить и не краснеть каждый божий раз, оказавшись в его компании. Мне нравится, что мы становимся друзьями; что не испытываю дискомфорт в его присутствии. Признаться честно, мне очень хотелось бы такого друга, как Уилл, потому что на большее не рассчитываю.

– Ты придёшь?

– Почему бы и нет? – Я неуклюже пожимаю плечами. – Мило с её стороны. Ты против?

– Наоборот, – Уилл обворожительно улыбается, клянусь, даже слышу за спиной несколько мечтательных вздохов. Родинка над верхней губой придаёт его внешности изюминку. Каждый раз, когда он улыбается, я едва не теряю голову.

– Тогда… увидимся?

– Завтра, – соглашается он. – И в среду.

Я закусываю губу.

– Я должна что-то принести с собой или вы снова закажите пиццу?

– Ты что-то говорила про выдающиеся кулинарные способности. Я готов вжиться в роль дегустатора, если, конечно, у тебя есть желание накормить шесть голодных ртов.

Клянусь, Уилл видит тревогу на моём лице, но, наверное, у нас разные причины для её возникновения.

– Составишь список продуктов, мы всё купим, – добавляет он, снимая тяжелую ношу с плеч. – Можем сделать это вместе. В среду кухня полностью в твоём распоряжении.

– Звучит заманчиво, – с предвкушением, я киваю. Не терпится стать хозяйкой на их кухне, хоть и на небольшой промежуток времени. – Думаю, вам понравится.

Уилл широко улыбается. Он буквально светится подобно солнцу.

– Обещаешь?

– Среди вас есть аллергики?

– Вроде нет, но Трэв ненавидит мед и тыкву. Вроде всё.

– Во сколько я должна прийти?

– В любое время. Я и Рэй будем дома после обеда.

Уилл опускает взгляд на мои ноги и снова поднимает, вытащив телефон из кармана толстовки. Он протягивает его мне.

– Запиши свой номер. Я сделаю дозвон, чтобы ты написала список продуктов.

Я вписываю свой номер и возвращаю Уиллу. Он тут же делает звонок, и мобильник вибрирует в кармане. Теперь у меня есть его номер, но не думаю, что могу отправлять сообщения, когда душе угодно. Мы ещё не достигли того уровня дружбы, который предусматривает переписки.

И он очень странно смотрит на меня, склонив голову к плечу.

Я тщательно осматриваю себя, вдруг посадила пятно или того хуже, порвала или зацепилась за гвоздь. Всё чисто и цело. Рыскаю по карманам в надежде найти зеркальце, только вот загвоздка: я никогда не ношу его с собой. Такие мелочи на каждом шагу, а сейчас задумываюсь, что и мне бы не помешали такие «мелочи» для непредвиденных обстоятельств.

– Что-то не так? – Стараясь унять дрожь в голосе, я избегаю взгляд Уилла.

– Всё в порядке.

– Тогда почему ты так смотришь на меня?

– Как?

– Понятия не имею. Может быть, немного подозрительно?

Он закидывает голову назад, оголяя идеальный ряд белых зубов, и разражается хохотом, отчего мурашки бегут по коже. В моей голове пудинг вместо мозга, когда он смеётся, а это означает только одно: пора делать ноги, иначе расклеюсь и буду выглядеть жалко.

– Ну… увидимся? – Отступая, мямлю я.

– Это не подозрения, Джейн, – его смех угасает, но остаётся улыбка. – Я просто смотрю на тебя по-особенному.

Как на младшую сестричку или на девочку из начальной школы, я уже поняла. То есть, он видит во мне ту, кем быть не хочу. По крайней мере, не для него.

Уилл провожает меня взглядом, когда поворачиваюсь к подъехавшему автобусу, к окнам которого уже приклеились некоторые любопытные лица. В основном, зрители девчонки. Мне вовсе не хочется быть предметом перешептываний, но слишком поздно. Нас заметили разговаривающими.

– Джейн? – Зовёт он, когда присоединяюсь к очереди, чтобы подняться по ступенькам.

Я оглядываюсь через плечо, прежде чем скрыться в автобусе.

– Мы можем поделить приглашение пятьдесят на пятьдесят?

– Какое? – Свожу брови, пытаясь вытянуть из памяти все диалоги, в которых было приглашение. Кроме сегодняшнего, конечно.

– Я про завтра. Пятьдесят от Одри. Пятьдесят от меня.

– Да, если для тебя это важно. Мы же друзья?

Уилл поджимает губы, но он один из тех, кто может улыбаться глазами.

– Да, друзья.

Мне вовсе не хочется быть друзьями. Неправильно чувствовать к другу то, что испытываю к Уиллу. Тем не менее посылаю ему улыбку и прохожу в автобус, заполучив десяток взглядов.