«Точно ребенок», – подумал про себя и свернул на улицу, что вела к нашему дому. Молчание меня напрягало, и мне казалось, что я чем-то обидел Веру, хотя, по правде говоря, ничего такого я не сделал. Поэтому, чтобы как-то начать общение, я поинтересовался:

– Как добралась?

Вера начала теребить подол своего сарафана. Ее что-то терзало, но что… Я не знал.

– Неплохо, – выдохнула она наконец-то. – Не считая того, что произошло…

– Где ты его подцепила?

Не услышав ответа, я понял, что сказал что-то не то. Точнее, не так выразился. Укол совести пронзил сердце, и я решил сразу же исправить ситуацию:

– Ну… то есть как так вышло?

Вера облизала пересохшие губы и едва слышно ответила:

– Я сидела в вагоне и читала книгу, когда ко мне… ну… то есть…

Я понял, что ей сложно даются свежие воспоминания после такого происшествия, поэтому помог ей:

– Он к тебе начал приставать?

– Да, – кивнула Вера.

– А что было дальше?

– Он подсел ко мне… начал приставать, потом…

Очередной тяжелый вздох Веры ранил меня сильнее, чем вся эта ситуация. Ну что же она так мучается? Ну как ей помочь?

– Потом пришли проводник и охранник. Парень крикнул мне, что разберется со мной, как приедем на конечную… собственно…

– А потом случилось то, что я видел?

– Да…

Ее тихое «да» настолько неуверенно сорвалось с ее губ, что я поежился.

– Ну, самое главное… – с облегчением вздохнул я, – что сейчас с тобой все в порядке!

– Спасибо, – добавила Вера, не поднимая глаз.

Я усмехнулся:

– Всегда пожалуйста.

Минут десять мы ехали молча. Вера, по всей видимости, еще не могла адаптироваться к новому повороту ее жизни, а у меня никак не получалось подобрать такие слова, которые хоть как-то разогнали бы неловкое молчание.

Подъехав к дому и заглушив мотор, я нарочито бодро сказал:

– Ну, вот мы и приехали. Выходим!

Но Вера продолжала сидеть, внимательно глядя в окно, будто бы боялась выйти из машины. Я вышел из машины, наклонился к окошку Веры и спросил:

– Ты тут решила остаться?

– А?.. Нет, – Вера вздрогнула от моего вопроса и поспешила открыть дверцу.

Достав из багажника чемодан, я увидел любопытную картинку: растерянная Вера стояла у машины и оглядывалась по сторонам. Ветер слегка ворошил ее волосы, раздувал юбку сарафана.

Я помнил Веру совсем крошкой. Будто бы только вчера подарил ей игрушку – не то мышонка, не то котенка. Она засмеялась и сказала спасибо. А спустя шесть лет из нее выросла прекрасная девушка, что стоит сейчас передо мной.

Она красивая. И я ловлю себя на мысли, что она куда красивее, чем Алина. Но…

Голос Веры привел меня в чувство.

– Пойдем в дом? – произнесла она, слегка выгнув бровь. Сложила руки в замок перед собой и улыбнулась.

Я помотал головой, закрыв рот. «Надеюсь, она этого не заметила», – подумал про себя, и мы зашли в подъезд.

В лифте мы ехали молча. Вера опустила взгляд, а я, ничего не придумав, стал смотреться в зеркало. И вот что мне теперь делать с этим молчаливым ребенком целый день?

Глава 4
Вера

Дима любезно открыл передо мной дверь и сказал:

– Заходи!

Переступив порог, я оглянулась по сторонам.

Квартира, в которой жили Алина с Димой, была огромной. Светлой, оформленной в очень изящном стиле. В дизайне присутствовали три цвета: бежевый, зеленый и коричневый.

– Вот ты и тут! – воскликнул Дима, разуваясь и кладя ключи на высокий узкий комод. – Пойдем, покажу твою комнату!

Он взял чемодан, дав мне время разуться. Я осматривала помещение, все еще удивляясь тому, насколько это красивая квартира. Кухня и санузел были слева. Кухня переходила в большую гостиную. Справа был коридор, в конце него – еще один санузел, а напротив друг друга – две двери. Дима свернул в левую дверь, и я осторожно ступила за ним.

Большая комната, светлая и просторная, встретила меня распростертыми объятиями. Шкаф-купе с огромным зеркалом, широкая кровать, комод с телевизором, туалетный столик с зеркалом. Здесь было все необходимое. Дима внес мой чемодан.

– Как тебе? – спросил Дима, упершись руками в бока. Его поза напомнила мне позу сахарницы, от чего я невольно хихикнула.

– Она потрясающая! – сказала я, оглядывая каждый сантиметр комнаты.

– Напротив твоей – наша комната, – произнес Дима, указывая на другую дверь. – В квартире два санузла, один вот тут, другой – около кухни.

У меня складывалось ощущение, что он прекрасный риелтор, который хочет продать мне квартиру.

Дима повел меня за собой в их комнату. И тут я охнула от красоты.

Стильно, дерзко, ничего лишнего.

Также три цвета: бежевый, темно-коричневый, зеленый. Огромная кровать на мини-подиуме будто бы стояла на деревянных подставках, шкаф-купе, узкая книжная полка, балкон с двумя креслами. Два комода и маленький рабочий стол, на котором стоял ноутбук.

Я еще раз взглянула на кровать и нервно сглотнула, представив, как Дима… Нет, хватит об этом думать. Нужно помнить слова мамы.

Любовь любит тишину.

Мы проследовали дальше и вошли в гостиную. Она мало того что переходила в кухню, так еще имела небольшой закуток. В гостиной стоял диван, журнальный столик и большой телевизор с приставками. А дальше я увидела маленькую дверь.

– Вот тут моя рабочая зона, – сказал Дима, приглашая меня в его рабочий кабинет.

Два больших монитора красовались на столе, рядом – компьютерный стул. А еще какой-то стеллаж, заполненный бумагами.

– И кем ты работаешь? – с опаской спросила я.

– Графический дизайнер.

– То есть… ты что-то рисуешь на компьютере?

– На планшете, – улыбнулся он.

«Черт! Какая же у него крутая улыбка!» – подумала я и, отвернувшись, вышла в гостиную.

Тягучий ком горечи застрял в горле, я едва его сумела проглотить, чтобы привести себя в порядок, я похлопала ладонями по щекам, тряхнула головой.

Дима, кажется, этого не заметил или сделал вид, что не заметил. Просто продолжил экскурсию по квартире – привел меня на кухню.

Кухня была огромной, с красивой барной стойкой.

– Это кухня, – объявил Дима, остановившись около плиты.

– Очень впечатляет…

– Вот такая квартира.

– Очень классно! – сказала я. – Стильно, уютно… – повернулась обратно к Диме и увидела, как он стоит, опершись рукой о дверной косяк.

– Ну, Алина считает иначе. – Его кривая ухмылка и этот взгляд исподлобья… Я чувствую, как из-под ног уходит земля.

Только дыши, Вера, только дыши…

– Она всегда была упрямой, – подметила я, снова развернулась, прижав ладони к щекам и придумывая какую-то отговорку, чтобы скрыть свой румянец. – Я переоденусь, ладно?

– Конечно! – уже на полпути к своей комнате услышала я.

Влетев в комнату, закрыла дверь.

Сердце бешено бьется в груди.

Ноги подкашиваются.

Сажусь на кровать. Чувствую, как стало жарко и душно.

Горло что-то сковывает.

«Просто я перенервничала, ведь так? Или нет? Мне ни в коем случае нельзя проявлять к нему какие-то эмоции, нельзя показывать чувства. Иначе… Нет, я не хочу думать об этом».

Открываю чемодан и раскладываю вещи. Что-то вешаю в шкаф. Понимаю, что долго копошиться не стоит, потому что меня ждут, поэтому решаю, что стоит надеть другое платье – черное в мелкий белый горошек. Погода обещает быть жаркой, и, чтобы уж совсем не сгорать от всего свалившегося на мою голову, лучше перестраховаться…

Пока натягивала платье на себя, услышала какой-то шорох. Застегнув молнию на спине, я вытащила босоножки, взяла их в руку и, прихватив мини-сумочку, подошла к двери. Послышался отдаленный голос Димы. Я тихо открыла дверь. Он с кем-то говорил то ли в гостиной, то ли на кухне. Я медленно вышла из комнаты.

– Алин, я не знаю, что с ней делать! – говорил Дима полушепотом.

В трубке что-то говорила сестра.

– Слушай, я не нянька ей. Она взрослая девушка и… Алин! Это, в конце концов, твоя сестра, Господи Боже! Я не могу нянчиться с ней всю неделю, потому что у тебя важная подготовка…

Нянчиться. Вот так вот, значит?

Я в его глазах ребенок.

Просто обычный ребенок, которого скинули, чтобы освободить себе время.

Что ж.

Раз я ребенок, так даже легче.

Теперь я хотя бы знаю, что он думает обо мне.

Глава 5
Дмитрий

Алина меня взбесила. Могла хотя бы сказать, что нравится ее сестре, чтобы мне было легче занять ее каким-то делом.

Я тяжело вздохнул.

Взглянул на часы. Было около девяти утра. Направился к комнате Веры. Дверь была слегка приоткрыта.

Набрал воздуха в легкие, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, и, постучавшись, спросил:

– Вера, ты готова?

– Да, – сухо сказала она.

Я открыл дверь и вошел.

Этот «ребенок» сидел на кровати и что-то неустанно набирал на экране телефона. Из-за спины увидел лапку мягкой игрушки, которая торчала из портфеля.

Неужели она до сих пор хранит эту игрушку?

– Это та самая игрушка, которую я тебе подарил? – не удержавшись, спросил я.

Вера испуганно подняла глаза. Ее щеки зарумянились. Она демонстративно повернула голову влево, чтобы посмотреть на игрушку, и вполголоса ответила:

– Да, а что такого?

Ее голубые глаза смотрели на меня с непониманием. Ответ был настолько резким, что я немного замешкался. Стоял, как дурак, сложив руки на груди.

– Ну, ты… это… – почесав затылок, я продолжил, – пойдем, парк покажу.

– Хорошо, я сейчас, – сказала она и снова уткнулась в телефон.

Хотел было что-то сказать, но молча развернулся и пошел на кухню.

Зачем ей игрушка, которую я подарил ей черт знает сколько лет назад?

Я думал об этом, пока наливал ледяную воду в стакан. Мне было не совсем ясно, зачем Вера притащила ее с собой, ведь… Ей восемнадцать лет. Она уже взрослая девушка, которой уж явно думать не об игрушках.

– Наверно, это просто талисман? – сказал я еле слышно и хотел было сделать глоток воды, как сзади послышалось:

– Да, талисман. И что?

Я от испуга выплюнул всю воду обратно:

– Господи, Вера! Ты чего так подкрадываешься?

– Ты просто не слышал, – сказала она, окинув меня презрительным взглядом. – Полотенце дать?

– Не надо.

Вера стояла и смотрела на меня так, будто бы я сделал что-то мерзкое. Ее глаза, как льдины, были холодны и безразличны.

Меня даже передернуло от всего этого.

Я громко вздохнул и, заметив, что футболка намокла, цокнул языком.

– Я сейчас, – и направился в комнату, чувствуя на себе взгляд Веры.

И как из милого ребенка она стала вот такой… холодной? То она молчит, создавая такую неловкость, что мне, повидавшему много в этой жизни, становится неуютно. То она подкрадывается сзади и пытается язвить.

Вынув из комода чистую футболку, я быстро переоделся, а эту оставил лежать на кровати, чтобы высохла.

Пошел обратно на кухню и увидел, как Вера стирает со стола тряпочкой остатки воды.

– Вер, да я сам убрал бы.

– Мне несложно, – сказала она, не оборачиваясь.

Закончив, она одернула платье и, взяв свои босоножки, произнесла:

– Идем?

– Да.

Она демонстративно, точно белый лебедь, выплыла в прихожую и надела босоножки.

Я смотрю на все это и думаю про себя: то ли я не выспался, то ли Вера еще та штучка, которой палец в рот не клади. Как уснувший вулкан, она может взорваться и окатить, господи боже, шквалом эмоций – если вдруг что-то будет сказано не так, как ей нравится.

Выйдя из подъезда, мы окунулись в прогретый до тридцати градусов московский воздух. Мне казалось, что даже богатая шевелюра листвы не спасает асфальт от жгучего солнца.

Вера рассматривала огромные дома, внимательно изучая все, что ей попадалось на глаза.

– Практически ничем не отличаются они от других городов, – вдруг промолвила она, увидев очередной девятиэтажный дом.