Оказавшись на улице, я поправила полы расстегнутой куртки и осмотрелась вокруг: никого. Двор тонул в тусклом свете желтых фонарей и тишине, какой-то звенящей пугающей тишине. Хлопнув дверцей, я нажала кнопку на брелоке, а купе весело пикнуло и, моргнув фарами, щелкнуло дверными замками. На дрожащих ногах я направилась в сторону подъезда Дмитрия.

Преодолев три небольшие ступеньки, я схватилась за металлическую холодную ручку. Подъездная дверь была не заперта. Оказавшись во тьме, я стала не спеша двигаться вперед, опасаясь споткнуться. Звук чьих-то поспешных шагов заставил остановиться. Тяжелая обувь нарушала тишину подъезда, соприкасаясь со ступенями. Стоя неподвижно у подножья лестницы, я ощущала, как тело содрогается от мощных ударов сердца в грудь. В висках стучало в унисон сердечным сокращениям, а дыхание стало слышимым. Звук торопливых шагов становился все громче, стремительно приближаясь ко мне, а вскоре в темноте возник черный силуэт кого-то прямоходящего. Этот кто-то кинулся к выходу, грубо толкнув мое тело в сторону. Ударившись больно плечом о стену, я вздрогнула от громкого хлопка металлической двери.

– Придурок, – тихо произнесла я, пытаясь отдышаться, словно это я недавно бежала вниз по ступеням.

Отлепив тело от стены, я стала подниматься вверх, хватаясь пальцами за перила. В висках по-прежнему стучало так громко, что я не слышала звука собственных шагов. Все этажи подъезда тонули в темноте, не позволяя ничего рассмотреть вокруг.

Оказавшись на лестничной клетке третьего этажа, я подняла лицо вверх, заметив слабый луч света, пробирающийся между лестничных пролетов. Сдвинувшись с места, я стала подниматься еще выше. Когда до четвертого этажа осталось всего пару ступеней, я резко остановилась, уставившись на нечто большое и черное, лежащее у открытых дверей лифта из которого и вытекал тусклый свет. В висок вонзилось что-то острое, а я перестала дышать. Насильно сдвинув тело с места, я все же преодолела оставшиеся ступени и подошла ближе к лежащему на полу телу.

Лампа лифта освещала окровавленное лицо Дмитрия, лежащего на спине с раскинутыми в стороны руками. Его ноги находились в кабине лифта, не позволяя дверям закрыться. Из-под тела постепенно растекалась вязкая кровь, погружая его в темную лужу.

Отступив назад на несколько шагов, я наткнулась на запертую квартирную дверь спиной и, содрогнувшись всем телом от неожиданного соприкосновения, рванула вниз. Перелетая через ступени, я бежала к выходу, периодически хватаясь за перила, чтобы не скатиться кубарем с лестницы.

Толкнув двумя руками металлическую дверь, я выскочила из подъезда и, жадно вдохнув колючий морозный воздух, кинулась к машине. «Додж» моргнул фарами, позволяя мне оказаться в своем салоне. Хлопнув дверцей, я завела мотор и, вцепившись пальцами в руль, вжала педаль газа в пол. Вой двигателя и рычание выхлопа нарушили сон обитателей района. Купе рвануло вперед, покидая пустынный двор. 23:29. Авто выскочило на широкий проспект, а я, ощутив слезы на щеках, прикусила до боли губу.

Заглушив двигатель и распахнув дверь, я вдохнула ворвавшийся в салон ледяной воздух. Тело по-прежнему трясло от панического страха, а перед глазами стоял мертвый Дмитрий. Выбравшись со второй попытки из авто, я вошла в подъезд и, прислушиваясь к тишине, стала подниматься вверх, словно ожидая услышать поспешные чужие шаги.

Лифт замер на шестнадцатом этаже. Набрав в легкие как можно больше воздуха, я резко выдохнула и подошла к входной двери. Протянув к ней дрожащую руку с зажитым в пальцах ключом, я содрогнулась всем телом, когда дверь резко распахнулась, а предо мной предстал Макар. Его озлобленный взгляд не позволил мне вдохнуть такой жизненно необходимый воздух. Стиснув с силой зубы, он сдвинулся в сторону, позволяя мне войти в квартиру. Как только я оказалась в прихожей, Макар захлопнул дверь, да так громко, что я вновь содрогнувшись, ощутила слезы в глазах. Опустив тело на банкетку, я подняла испуганный взгляд на мужа. В его холодных глазах отчетливо читался гнев. Он смотрел куда-то вглубь моих зрачков, расширившихся от страха.

– Ты где была? – спросил он, а я напряглась еще больше.

– В офисе, – ляпнула я и тут же прикусила язык, прекрасно понимая, что Макар наверняка был там в поисках ветряной жены.

– Сука, – неожиданно прошипел зловеще он и, повернувшись к стене, у которой стояло его дрожащее от злобы тело, ударил ее кулаком. – Где ты была?! – повторил он вопрос, вновь повернувшись ко мне.

– Не помню, – с отчаяньем в голосе ответила я, не в силах поспешно придумать какую-либо версию, достойную его внимания.

Макар, оказавшись у комода, схватил высокую вазу и швырнул ее в стену. Звон битого стекла заставил втянуть голову в плечи и зажмуриться от страха.

– Где ты была?! – уперто продолжал задавать он вопрос, на который я не готова была дать искренний ответ.

– Оставь меня! – крикнула я и, подскочив с места, направилась на кухню.

Оказавшись у высокого пенала, я распахнула дверцу и, сунув руку за стопку тарелок из сервиза, подаренного на свадьбу, достала начатую бутылку коньяка. Поспешно открутив крышку, я сделала несколько жадных глотков из горлышка. Возникший рядом Макар, вырвал бутылку из руки и со злостью отбросил ее в сторону. Он, тяжело дыша, схватил меня за плечи, с силой сжав пальцы. Глядя в мои глаза, Макар безуспешно боролся с гневом, толкающим на преступление. Он продолжал жадно вдыхать воздух носом, стискивая с силой зубы. Вены вздувались на его висках, а лоб рассекала глубокая морщина, делая его похожим на нечеловеческую сущность, выбравшуюся из чистилища. Но все-таки Макар оказался сильнее гнева и, поборов его, отпустил мое содрогающееся от ужаса тело, разжав пальцы. Я сделала шаг назад, отступая.

– Где ты была? – в который раз повторил он, а я отрицательно покачала головой, чувствуя, как слезы капают из глаз на ворот куртки. – Иди спать, – совершенно спокойно сказал муж и, развернувшись, вышел в прихожую, после чего послышался хлопок входной двери.

Прижавшись спиной к холодильнику, стоящему у пенала, я закрыла ладонями лицо и всхлипнула. Этой ночью, впрочем, как и утром, Макар не вернулся домой.

Вечером следующего дня я приехала в клуб. Ветров заметно нервничал, и я прекрасно понимала от чего эти тяжелые вздохи и гневные крики, но мне он так и не пожелал озвучить причину своего нервозного состояния. Вообще в «Каймане» все было, как и прежде. Ничто не говорило о трагедии и страшной потере, ничто не намекало на смерть, словно для клуба это было обыденностью и нормой. Если бы я не видела труп Димы собственными глазами и не знала о случившемся, то никогда бы ничего не заподозрила. А Ян, в принципе, часто пребывал в нервозном состоянии без особых на то причин.

Сидя на кожаном диване, я наблюдала за работой Ветрова, вновь и вновь прокручивая в голове вчерашние события. Мне все больше начинало казаться, что звонок Димы и его незамедлительная кончина тесно связаны. Ведь он явно хотел мне рассказать что-то очень важное, иначе бы не просил приехать в такой поздний час. Мучая себя подобными мыслями и догадками, мне все больше хотелось напиться до беспамятства. Меня, словно кто-то проклял, пожелав остаток жизни натыкаться на окровавленные трупы.

Поднявшись с дивана и прихватив куртку, я направилась к лифту. Оказавшись у кабинета Курганова, я негромко постучала и, опустив ручку, толкнула дверь. Если бы в тот момент, я увидела его окровавленный труп, то ничуть не удивилась бы, но Руслан был во здравии, без следов крови на теле, угрожающих его жизни. Он поднял глаза, осмотрев мое бледное лицо. Сегодня даже макияж не сумел замаскировать бессонную ночь и следы усталости.

– Привет, – сказала я тихо и опустилась в кресло, а Руслан лишь кивнул в ответ, продолжая рассматривать меня. – Как тебе статья? – безо всякого интереса спросила я, используя вопрос, как оружие против тишины.

– Что-то произошло? – спросил он, щуря глаза.

Похоже, Курганов все же заметил мою растерянность и отстраненность от реальности.

– Просто устала, – пожала я плечами.

– От чего? – продолжал он щурить глаза, словно не мог рассмотреть меня вдали.

– Муж всю ночь скандалил, – соврала я и вздохнула как можно тяжелее и обреченнее, дабы Курганов уж наверняка поверил в сладкую ложь.

– Нормальная статья, – невпопад произнес он, не желая комментировать поведение моего мужа-тирана. – Мне понравилась.

– Я могу сдавать ее в печать? – с безразличным видом спросила я, вновь погрузившись в воспоминания о ночных событиях.

– Нет, – покачал он головой.

– Хорошо, завтра же отнесу ее главному редактору, – произнесла я машинально слова, витающие в голове.

– Дарья, – обратил на себя внимание Руслан своим громким голосом, – вернись в реальность и ответь, что произошло?

Уставившись на него растерянным взглядом, я поспешно попыталась вспомнить, что я сказала ранее и что на это ответил он, но проза в голове заполнила все необходимые для этого отделы мозга.

– Что? – все же решила я попросить подсказку извне.

– Ничего, – покачал он головой и опустил крышку ноутбука. – Пойдем-ка со мной, – поднимаясь с кресла, сказал Руслан.

– Куда? – испуганно посмотрела я на его протянутую ко мне руку.

– В бар, – спокойно ответил он. – Выпьем по бокалу вина.

– Ага, – покачала я отрицательно головой, – знаю я твое «по бокалу».

– Тебе необходимо расслабиться, да и мне тоже, – произнес спокойно Курганов.

Положительно кивнув, я коснулась его горячей руки и поднялась с места.

Накаченное алкоголем тело опустилось на кожаное кресло джипа. Откинувшись на высокую спинку, я взглянула мельком на устроившегося рядом Курганова. Голова кружилась так сильно, что при малейшем ее повороте, перед глазами все расплывалось, будто от поднимающегося к небу жара от костра. Он, осмотрев мое лицо, повернул ключ в замке зажигания. Внедорожник, пробудившись и содрогнувшись большим кузовом, зарычал.

Покинув парковку бара, авто устремилось вперед. Глядя в боковое окно, я старалась больше не смотреть на Руслана, ощущая неудобство и какое-то странное смущение. Его касающийся моего профиля взгляд заставлял сердце вздрагивать, а затем резко замирать.

Ехали мы недолго. Когда авто поравнялось со сквером, Руслан включил поворотник и, перестроившись в правый крайний ряд, прижался к обочине. Я сидела неподвижно, глядя в лобовое стекло на плотный автомобильный поток. Курганов тоже наблюдал за машинами, неспешно сползающимися к центру города. Поворотник все еще противно щелкал, словно метроном, отмеряющий промежутки времени, нарушая тишину салона. Воспоминания о поцелуе возбуждали, а тело начинало напрягать каждую мышцу по очереди. Чтобы отвлечься от губительных воспоминаний, я принялась считать щелчки поворотника: 1, 2, 3, 4, 5… Резкий поворот моей головы и жадный страстный поцелуй Руслана, мгновенно впившегося в губы, вынудили тело содрогнуться в его крепких руках. Из груди вырвался стон желания, с которым я больше не имела возможности бороться. Гул в голове и осточертевшие щелчки лишали возможности оценить здраво ситуацию и опомниться.

Ладони Руслана скользили по телу, все крепче прижимаясь к тонкой ткани костюма. Я ощущала их жар, а в голове возникала картина: горячие ладони Курганова скользят по моей нежной обнаженной коже, погружая в наслаждение.

Ранее полученный удачный опыт побега заставил меня отстраниться. Резко распахнув дверь, я выскочила из салона и устремилась вглубь сквера. Ноги машинально передвигали тело, приближая его к дому. В висках пульсировал алкоголь, струясь по венам бурными потоками, напоминая горные реки. Жадные ненасытные вдохи заставляли голову кружиться все сильнее, а сердце биться быстрее и резче.