Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы (страница 21)
– Зачем пришли?
Трактирщик:
– Занять,
Дьяка ненасытного унять,
Обжорливый попался,
К тому же и богач,
Транжира и силач
Трепаться языком, и пузо
Набивать с трудом.
Мне надобно разменять
По срочному делу
Золотую данную под заверение монету.
Слуга хозяину:
– Говорит, их человек там двадцать пять,
Пришли тебя унять,
И разорвать твою ненасытную брюшину,
Чтоб ты скотина,
Отдал им все свои монеты,
И без стеснения расстался с языком,
Могу ещё взглянуть мельком.
(Житт пятится назад и с громом падает, опрокидывая столик с вазой, ваза разбивается).
Житт:
– А-а-а, погиб!
Скорее ноги уносить!
В окно, мой доблестный слуга!
Хоть я и стар, моя тверда нога!
Мы выберемся полем,
Там у меня в амбаре,
Заначка припрятана.
Её немного,
Но хватит нам на долгую дорогу
Ко брату моему Исааку,
Большому знатному жиду,
О, посмотри, они уже в саду!
(Житт выпрыгивает из окна и ломает ногу, кричит. Крик привлекает трактирщика).
Слуга:
– Опрометчивый вы однако,
Ведь осторожней надо,
Всегда была обвязана верёвка
У меня, чтоб на гулянке с соседкой
По ночам
Не пропадала даром старая сноровка.
Хотя, как Ромео, по окнам лазить мне не ловко!
(Слуга спускается по верёвке и пытается поднять Житта, тот орёт от боли).
Житт:
– Меня наказала моя же алчность,
Послав на тоненькие ноги хрупкую случайность.
Теперь нам не уйти,
А ты беги!
Удирай быстрей!
Спеши скорей брату сообщить,
Чтоб успел он вёсла просушить!
(Слуга бросает хозяина и убегает со всех ног. Из-за угла появляется трактирщик).
– Кто там кричит?
Кого убили в подворотне?
Грожу убийце кулаком!
Чтоб не размахивал своим клинком
Почём зря у дома почтенного
Ростовщика!
Житт:
– Помогите мне!
За мной пришёл губитель,
Чтоб выпустить мне все внутренности
Погулять,
Видать,
Не скоротать
Мне эту ночку, она останется в вечной вечности.
(Трактирщик подходит ближе).
Трактирщик:
– Так это вы, достопочтенный господин,
Но как же вы один?
Упали?
Вижу и ногу невзначай сломали.
Иль приснился вам кошмар,
Или лунатик вы?
Давайте руку, упали с высоты?
Тогда скорее в дом,
Со запасным ключом!
Житт:
– Благодарю, но в дом нельзя!
Там ждут меня незваные гости,
Пришли переломать мне кости.
Трактирщик:
– Так все уж спят давно,
Ещё и петушки не проснулись,
И сторожа со смены не вернулись,
Это я пришёл,
К вам за просьбой.
Услышал крик, и на помощь подошёл.
Житт:
– Ах, ты проклятый вшивый нищий,
Не надо было говорить потише!
А громче говорить,
Мой глупый слуга сумел всё перевернуть,
Меня своею глупостью так просто обмануть!
Если б не нога,
Отвесил бы тебе такого тумака!
И спустил бы на тебя всех своих собак,
Они бы гнали тебя в твой засаленный кабак!
(Житт немного успокоившись, направил трактирщика к уличной вазе, где припрятанный в тайнике хранился запасной ключ.
Дом. Кабинет Житта).
Житт:
– За ногу сломанную, сдеру с тебя вдвойне,
Но как бы мне не увязнуть с тобою в вексельной войне.
С векселем работать будем,
Такие обязательства дадим,
Какие ты исполнишь мне за оказанную услугу,
Чтоб заменить сбежавшего слугу!
Что за просьба,
Говори,
Что так глазами крутишь, не тяни!
(Трактирщик поникнув, к Житту).
Трактирщик:
– Дьяк забрёл в мою берлогу,
И положив ногу на ногу,
Устроился так основательно,
Что безосновательно
Его бы я давно уж выкинул,
Но он меня озолотил,
От него я получил
Вот этот золотой.
Он человек не такой уж и простой,
И видимо, какой-нибудь переодетый герцог,
Утробою своею он необъятен и пузом мерзок.
Когда ввалился, не был дерзок,
И попросил мне разменять на серебро его добро,
Хочу я поступить хитро́,
Обслуживать его,
И выманить деньжат побольше,
Хотя бы к следующей, не позднее, ночи.
Житт:
– Прошу и я свою долю,
Монета и правда настоящая,
И далеко не пиджачная,
Такая дорогая не должна храниться в кабаке,
Опасность быть обворованным возрастает,
Как течка по весне
У дворовых собак.
Покуда не вышло так,
Давай мне половину золотого
Как плату за оказание сих банковских услуг,
Ты станешь скрашивать дьячка досуг,
И с этого иметь, почти задаром! –
По мне, как быть честнейшим вором.
Половину по векселю
Ты мне, быть должен,
Отдать, тебя я своей же авторитетной росписью повеселю.
И печать, и знак на векселе приложен.
Но будь доро́гой осторожен,
Вот монеты серебром,
Займись своим же ремеслом.
(Трактирщик охает, вскакивает).
Трактирщик:
– А если не отдам?
То вечно буду предан вам?
Скупому хитрому жиду,
Да в заточении его, я ведь умру!
Житт:
– Извольте,
Здесь не камера инквизиции,
И не тюрьма в полиции,
В своей комнате когда-то
Померла лишь моя жена,
Когда ей было двадцать два.
Из слуг никто не погибал,
Хотя один уже удрал!
Другие требования я не приму,
И примите к сведению,
Я один банкир на всю округу,
Вы можете конечно обратиться к другу,
Но такие деньги для размена могут дорого вам обойтись,
Ведь процентик может и возрасти.
Трактирщик:
– О, будь проклят этот дьяк!
Любитель трескать дорогой коньяк,
Великий он обжора, хряк!
Житт:
– Ну, тогда извольте удалиться,
И разрешите мне откланяться,
Хочу сегодня я напиться,
Врача хоть вызвать утром,
И вознаградить его как можно скупо,
От боли затупились справедливости
Великие банкротства чувства.
Трактирщик:
– Я согласен!
Не потеряю я
Себя, если пущусь в такую
Авантюру,
В противном случае,
Споют мне на могиле увертюру83.
Давай вексель,
Жидоватый ты хитрец!
Ни в слуги, а приготовлю
Для виска́ свинец!
Житт:
– Вот и молодец!
Плохое начало,
Но хороший конец!
Вексель твой,
И не ной,
Когда-то придётся возвращать
Долги,
В какие ты себя сам посадил.
Жидок
Не жи́док
На ногах,
Да крут на делах.
Запомни!
На будущие века!
Трактирщик:
– Прощай,
Хам!
Житт в сторону:
– О, нет!
До встречи!
Теперь ты мой навеки!
Тебя рабство жидиное излечит,
От воли в речи,
Ты отпрыск человечий,
Вонючий хвост овечий!
Теперь ты мой, и никуда не денешься под вечер!
(Житт снимает маску жида, под которой скрывается свиной пятак черта).
Чёрт:
– Житт,
Давно зарыт.
Он так боялся,
С жизнь распрощаться,
Что обманул контрабандистов,
Его за это и подрал насмерть антихрист!
(Чёрт смеётся и одевает маску обратно).
Действие третье
Роу, Франц, дьяк, трактирщик.
(Продолжение пьянки).
Роу Францу:
– Что там буркнул этот самозванец?
Ах, набожный обжора, оборванец!
И что сказал седой паршивец?
У стойки жадный и скупой ленивец?
Франц:
– Он сказал, что ваша кровать -
Не ваша,
Ну, так велю понять,
Была жена ваша – и вдруг уже не ваша!
Была,
Да сплыла!
Роу:
– Вот это каша
Заварилась!
И всё это случилось,
Когда бочонка гостя возымели
В нашей винной мы купели.
Франц:
– Ну что же, свою давно мы песню просвистели,
Гляди и петухи зарю пропели,
Пойдём мы ночевать в хлева,
На вольные и чистые хлеба.
Роу:
– К навозной куще нас сошлют,
Нам в морду уж который раз плюют!
Франц:
– Могло же быть и хуже,
Могли бы оказаться мордой в луже!
Роу:
– Пусть только он напьётся, дьячонок милый,
Я выпущу из под стола дубового
Семиметрового
Нильского крокодила!
Чтоб его настигла дикая горилла!
Франц:
– Жена твоя тебя б убила,
Завидев, что надираешься ты со мной,
И было бы паршиво
Как мне, так и тебе.
Роу:
– Не ври!
Ещё я не налакался,
В кармане ни гроша!
В застенках ни шиша!
Но широка моя душа,
Я буду бить по третьему
Свиному подбородку не спеша!
Дьяк:
– Эй вы, друзья,
Застолья вы князья,
Уж я почти доел, но не допил,
Хотелось бы у вас просить,
Готовы ли удачу подоить?
Иль оседлать единорога,
И выпить из его кривого рога
За здравие собравшейся общины,
Пока не кончились на том прилавке вина.
– Роу в сторону:
Скотина!
Роу громко Дьяку:
– У нас всего лишь два гроша,
У вас же денег тьма-гора,
Дьяк:
– Да я потратиться готов,
Готов вам дать немного в долг!
Когда хозяин забегаловки вернётся,
Он скоро от жида с хорошей вестью припрётся.
Роу:
– Холера!
Хоть разрази его понос!
Старик прохвост
Рисковое затеял дело!
Франц Рою:
– Господин, похоже, толстеет с вин,
И важен, как откормленный павлин.
А мы со дня всё пьём и хорошо сидим,
Но оказался под угрозой наш невинный пир,
Он приготовился ко сну,
И эль горючий бултыхается на дну,
Вот сам попробуй потряси,
Может всё-таки сыграем с ним "очко" или "балду"?
Роу:
– Мою́ ты алчность не мути,
Хоть я и денег не любитель,
Всегда презренье к ним питал,
Пока, на дно бутыли,
Осадок не упал.
Франц:
– Выходит – я спаситель,
Ведь нет коварней скуки,
Которая толкает нас с тобой на муки,
Растворенные в похмелье и безделье дней.
Роу раздражённо дьяку:
– Говорите, вы отец науки?
Дьяк:
– Я муж учёный…
Роу в сторону:
– Тот ещё калач толчённый…
Дьяк:
– В чревоугодии весь заключён мой дар,
Уроков по нему я вряд ли дам,
Пока я плотью пьян,
То это срам!
На трезвую башку
Служитель бюрократу я отличный,
А в отношениях со женским полом,
Совсем уж не приличный -
Им нужно всё болтать, когда я ем,
А я обычно глух и нем.
Нельзя и руки обмазать жиром об себя,
Трактирщик, а есть варёная-то колбаса?
Эй, трактирщик?
Другие:
– Трактирщик вышел,
И очень уж спешил.
Дьяк:
– А! Ну да!
Дурная голова!
Память превращается в дуршлаг,
А внимание – в дырявый шланг.
Роу на ухо Францу:
– Ты только посмотри,
Кадушка к бочке,
Получится отличный погребок
Свиного шпика!
Сколоченный из составных рядов,
Составленных в распор досок.
Да ухвати меня, зараза, за сосок,
Боюсь предположить размер богини
Той, которая поддаться
Так легко готова этому дьячине.
Дьяк:
– Жалеть приходится о том,
Что дамы нет, по мне в тоске
Скучает Купидон.
Сейчас трактирщик любезничает с тем жидом,
Обходительно склонять приня́лся,
Но главное, чтоб при моих деньгах остался.
Толкуют и о том, о сём.
Что словно дама на свиданье,