Алан Маккензи бесцеремонно развалился на металлическом стуле, разглядывая потолок над собою, и полностью игнорировал перебирающего перед ним документы помощника прокурора. Александр опоздал на допрос на пятнадцать минут – пробки в это время дня были невыносимыми. Впрочем, основной причиной было то, что он и не особо спешил. В офисе Александр несколько раз открывал дело Алана, пробегал взглядом по первым строчкам и откладывал папку. Норма благотворительности действовала Александру Куэрво на нервы, но угрозы начальства и ежедневные нотации родителей, напоминали, зачем он устраивался в эту фирму.

Как минимум, чтобы что-то доказать. Но вот что именно – даже Александр не мог ответить самому себе на этот вопрос.

Когда же Александр появился в дверях небольшой комнатки для допросов, Алан Маккензи лишь на секунду взглянул в его сторону, закатил глаза и продолжил раскачиваться на двух ножках стула. Он даже не сразу откликнулся на обращение помощника. Хотя лучше бы он так и продолжал пялиться в потолок и ужасно исполнять свою роль раскаивающегося подзащитного. Вместо этого Алан попросил закурить и скривился, стоило Александру отказать.

– Мистер Маккензи, я вынужден попросить вас немного помолчать, если вы не хотите признаться в чем-нибудь еще, – рассеянно пробормотал он, перелистывая разрозненные отчёты специалистов.

Стул скрипнул: Алан раздражённо простонал, сложил на груди руки и с силой оттолкнулся от пола. Он идеально балансировал на двух ножках, пускай это и отвлекало Александра. Мелкие строчки плясали перед его глазами, убористый машинный шрифт сливался в заборчик из букв, а термины, упоминаемые в текстах, не говорили Александру ровным счётом ничего. Он впервые почувствовал себя как на экзамене, и криво усмехнулся, вспомнив, что своё показательное дело он с треском проиграл перед вымышленным судьёй и вымышленными присяжными.

Александр замер: начинающий прокурор напротив вскинул голову и воодушевлённо заёрзал на стуле, так же быстро, как и Алекс, принявшись перелистывать листы, пока его палец с победным «Ага!» не впился в какую-то из строчек. Александр спешно отбросил в сторону несколько прошитых шнуром отчётов и прошипел – острый край бумаги, как нож, прорезал его масляную от пота кожу. Едва заметная царапина, доставляющая столько боли.

«Практически, как ты, Эйлин…»

– Да, мистер Маккензи, к слову об этом. Мисс Келли Эбигейл Синклер. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Алан замер. Его стул едва заметно покачивался, но этого было достаточно, чтобы Александр заметил лёгкое движение вперёд-назад, после чего Маккензи с силой подался к столу, с грохотом опускаясь на все четыре ножки. Келли Эбигейл Синклер. На лице Алана не проскользнуло ни одной эмоции при этом имени, и все же Александр видел, как светлые серебристые глаза потемнели, их окантовка стала практически черной, а зрачки то нервно расширялись, то быстро сужались, словно кто-то щелкал перед ними фонариком.

– Хм, нет, господин прокурор. Первый раз его слышу.

Келли Эбигейл Синклер.

Эйлин Келли Маккензи.

Пальцы мелко задрожали, и Алекс поспешил сжать их в кулак, перелистывая документы все еще плохо слушающейся другой рукой. Еще несколько листов, и взгляд Александра уперся в таблицу, идентичную той, что он видел перед собой на бумаге перед клерком. Тот улыбнулся натянуто и отталкивающе.

– Я помощник прокурора. А вам бы стоило немного освежить свою память. – Он коротко кивнул на сцепленные в замок руки Алана. – У вас на пальце кольцо.

– И что? – с искренним удивлением протянул Алан, прокручивая золотистый обруч на безымянном пальце. – Многие люди носят кольца.

– Обручальное кольцо. А вот запись из приходской церкви городка Хелмсдейл и местной ратуши о браке некоего Алана Адриана Маккензи и мисс Келли Эбигейл Синклер, – помощник прокурора развернул лежащий перед ним лист и, подтолкнув его к Алану, ткнул ручкой в первую строчку, – заключённого 28 сентября 1995 года.

Алан молчал несколько долгих мгновений, рассматривая свидетельство о браке с видом опытного антиквара – как если бы документ перед ним был настолько древним, что несомненно требовал к себе внимания профессионалов и экспертных сотрудников музея. Но нет, двадцать семь лет едва ли давали право этой бумажке оказаться среди экспонатов. А вот на столе перед окружным прокурором и его помощниками – да.

Алан Маккензи молчал, а затем, безмятежно улыбнувшись, прикрыл глаза, откинулся на спинку стула и, сложив на груди руки, согласно кивнул:

– Хах, действительно. Запамятовал.

– Бывает, мистер Маккензи. Поэтому я здесь, чтобы напомнить вам о некоторых важных событиях вашей жизни. Вы ведь не против? – Короткий кивок Алана заставил Александра втянуть голову в плечи: до того он был сухой и скупой на эмоции, как кусок двухнедельного багета. – Отлично. Тогда, – следующий листок лёг на стол перед Аланом, – прошу посмотреть вот сюда. И вот сюда. Это копии. Разумеется. Мы сделали запрос в Соединённое Королевство, а Скотланд-Ярд, воодушевившись нашим интересом к вам, мистер Маккензи, с радостью передал все имеющиеся документы. Мисс Синклер… ой, простите, миссис Маккензи скончалась полгода спустя, 24 марта 1996 года, от внезапно развившейся из-за передозировки окситоцина гипонатриемии¹⁷. Понимаю, вам, скорее всего неприятно об этом вспоминать. Прошло уже столько лет, но… нужно прояснить все детали вашей биографии.

– Вам это доставляет удовольствие?

– Как и вам, мистер Маккензи. Иначе вы бы остановили меня еще в начале.

Помощник прокурора улыбался натянуто-вежливо, как делал всегда, когда пытался расположить к себе собеседника. Алан же медленно дышал, не сводя с мужчины напротив взгляда. Напряжение висело в воздухе, разбивалось об него осколками и опадало на выложенные перед Александром листы бумаги. Находиться рядом с мистером Маккензи оказалось неожиданно неуютно: он поёжился от пробежавшего по коже холода и захлопнул папку. Странное жужжание налипало на плечи, лицо и забиралось в уши, словно черви – Александр спешно замотал головой, отгоняя это наваждение, но ничего не вышло.

А затем все смолкло. Только гудение лампочки под потолком разбавляло эту тишину.

– Может быть, возьмём перерыв? – встрепенулся Александр, подпрыгнув на стуле, но тут же был остановлен жестом Алана.

– Нет, пусть продолжает. Мне действительно интересно, куда он попытается нас привести.

Улыбка на лице помощника прокурора стала еще шире. Он подался вперёд и облокотился о стол, сцепив руки перед собой в замок.

– А мне интересно, мистер Маккензи, то, что после скоропостижной смерти вашей молодой жены неожиданно скончались родители мисс Синклер, ее сестра с семьёй, а так же несколько жителей города, в том числе полицейский. За пять минут до смерти он передал в участок сообщение, – клерк вытащил одну из бумажек и, прищурившись, всмотрелся в записи на ней, – цитирую, «Здесь, кажется, бездомный заблудился. И у него маленький ребёнок. Сейчас разберусь и вернусь».

– Ну и как? – светлая бровь Алана изогнулась, а насмешливый тон жирными ядовитыми каплями опал на стол перед ним. – Чем все в итоге закончилось? Помог он этому бездомному?

– А это, – хмыкнул помощник прокурора, – лучше вы мне расскажите, мистер Маккензи. Это ведь вы были тем бездомным с ребёнком.

Лицо Алана скривилось. За секунду полуобернувшийся на него Алекс успел разглядеть калейдоскоп перемешавшихся эмоций: раздражение, ярость и бессилие, которые за тем сменились показушным равнодушием и надменностью. Его губы стянулись в тонкие полоски, и Алан повернулся к Алексу.

– Что там мне положено по закону?

Александр даже завис на несколько секунд от такого поворота: он даже и не надеялся, что Алан Маккензи будет воспринимать его своим защитником. Особенно после недавних событий.

– Вы, – медленно протянул Алекс, отведя взгляд и нервно постукивая кончиками пальцев по папке перед собой, – можете не отвечать на его вопросы, пока не обсудите все со своим адвокатом.

Алан сразу резко отвернулся: на Алекса пахнуло приторными травами, – и хлопнул ладонью по столу, так что собранные на нем в стопки документы подпрыгнули.

– Я не буду отвечать дальше на ваши вопросы, пока не обговорю все со своим адвокатом.

– Замечательно, – помощник прокурора пожал плечами, скрипнул стулом и, отодвинувшись, поднялся на ноги. – Тогда я вас оставлю. У вас есть двадцать минут. Удачи.

– Подождите. Я хочу себе адвоката.

– Он уже есть у вас, мистер Маккензи, – брови прокурора удивлённо поползли вверх, а выражение его лица нужно было запечатлеть в века на фотографии.

Алан оглянулся на Александра: его лицо при этом снова исказила кисла мина, подбородок поджался, а губы от натуги побледнели. Он выглядел разочарованным. Но скорее от того, что теперь нужно было довериться Александру Куэрво без возможности, выпотрошить прямо тут, на этом самом месте.

– А, точно, – губы Алана разомкнулись с неприятным сухим хлюпаньем. – В таком случае я хочу себе другого адвоката.

– Боюсь, это не возможно. – Помощник прокурора развёл руками и, прежде чем покинуть комнату, бросил через плечо: – Развлекайтесь.

Александр поёжился – понятия развлечений у Алана Маккензи были весьма специфичными, и валяться еще несколько недель в больнице, потому что подзащитному стало скучно, Алекс не хотел. Он покосился на Алана и, схватив все свои вещи, осторожно пересел на место помощника прокурора. Теперь они сидели друг напротив друга, сверлили друг друга взглядами и пытались понять, что же написано на лице оппонента. Даже зарывшись в предоставленную копию дела, Александр чувствовал на себе пронзительный взгляд Алана, которым тот прожигал его макушку. Боковое зрение изредка ловило мерные покачивания Маккензи на стуле, а буквы плясали перед Алексом. Он не понимал ни одной детали дела, как и того, куда клонит следствие. Медицинские страховки, свидетельства о браке, рождении и смерти, и даже несколько похвальных грамот какого-то местечкового театра. Все, что идеально описывало Алана Маккензи, как убийцу.

Сжав пальцами переносицу, Алекс потёр ее и вскинул голову, устало уставившись на Алана.

– Что ж, мистер Маккензи, думаю, нам нужно прояснить несколько дета…

– Ты спал с моей дочерью.

Воздух застрял в горле Алекса комком, несколько раз дёрнулся и вырвался хриплым кашлем.

– Простите, что? – Алекс непонимающим взглядом уставила на Алана, быстро заморгал и нахмурил лоб, отчего на нем пролегли глубокие складки.

– Ты спал с Эйлин. Я ведь прав? – осклабился Маккензи, навалившись на стол и плотоядно рассматривая Александра.

Пальцы задрожали, и их едва удалось взять под контроль, смяв угол одного из листов, оказавшихся в руках Алекса. Алан смотрел на него, не моргая, ухмылялся и тёр заросший мелкой светлой щетиной подбородок. Алан был слишком близко. Он наклонялся вперёд, заставляя Алекса отстраняться, пока спинка стула не впилась в кожу своими металлическими краями. Сделав глубокий вдох, Алекс медленно закрыл глаза, надеясь, что когда распахнёт их снова, Алан будет стоять у другой стены, а его лицо с застывшей гримасой ужаса не окажется в нескольких сантиметрах от его собственного. Как у уродливых ангелов.

– Мистер Маккензи, это не имеет никакого отношения к вашему делу, – медленно выдохнул Алекс, подняв на Алана взгляд. К счастью или сожалению, Маккензи сидел, замерев в одной позе: пальцы сцепленные в замок, насмешливое выражение лица и ссутуленные плечи, на которых повисла тюремная футболка. – Поэтому вынужден попросить оставить ваши шуточки на случай, если вас выпустят. А я начинаю в этом сомневаться.

– А мне кажется, сейчас самое подходящее время поговорить о тебе и… – Алан помедлил, растягивая слова, как раскалённую карамель, и роняя их на кожу Алекса болезненными ожогами, – твоих отношениях с моей дочерью. До этого у нас было слишком много свидетелей. Ты так не считаешь?

– Эм, нет. Мистер Маккензи, прошу, давайте…

Алекс не успел закончить: Алан снова с силой хлопнул ладонью по столу и прошипел: