Отец опустился в кресло напротив тихо, почти бесшумно, без привычного кряхтения и ворчания, которым он сопровождал каждое свое действие. Отец появился перед Александром слишком неожиданно и будто волшебным образом – он редко спускался к сыну в гостиную, чаще предпочитая звать его в свой кабинет. Сейчас же Диего Куэрво, в темно-бордовом махровом халате с поясом и таких же багровых тапочках, напоминал не главу крупной ювелирной компании, а любящего дедушку с подарками. Жаль только, подарки отпрыски Куэрво получали не так часто, не чаще, чем выговоры за плохие отметки, домашние аресты и нескончаемые напутствия о «ценностях семьи Куэрво».

Александру до сих пор никто так и не сказал, в чем они заключались. Но продолжали упорно требовать их выполнения.

– Это моя… – поджав подбородок, задумчиво протянул Алекс и взболтнул в стакане кубики льда, прежде чем пожать плечами, – работа.

Работа или обязанность?

Или глупое подростковое желание отомстить мнимому обидчику?

– Да брось, Александр, – отец мягко рассмеялся и махнул на него рукой. – Ты мой сын и я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не видеть: ты что-то задумал. Ну же, расскажи своему старику, зачем тебе было связываться с Аланом Маккензи и его шайкой.

– Его шайкой? – переспросил Александр.

Диего напрягся и тут же выпрямился в кресле. На секунду в отблеске старого камина могло показаться, что его отцу не семьдесят, а всего сорок, пролёгшие на лице морщины – результат бесчисленных бизнес-схваток, и серость его облика, подсвеченная оранжевым огнём, – некачественная плёнка, что пыталась запечатлеть минуты триумфатора. Но нет, стоило Александру моргнуть, как фигура его отца сгорбилась, он обмяк в кресле, утонув в спинке, и, опершись рукой о подлокотник, закрыл ладонью лицо.

– Прости отцу это бессвязное старческое молчание. – Его приглушенный голос был тихим и пугающе холодным, а затем Диего вскинул голову и посмотрел на Александра своими выцветшими глазами. – Так что там с твоей работой. Еще не надумал ее бросить и уйти к нам? Ты же понимаешь, эти ваши фирмы… – он сделала неопределённый жест рукой, – они пустышки. Сколько таких уже вырастало и исчезало у меня на глазах! Я и сам когда-то был партнёром.

Он мягко рассмеялся. Александр засмеялся в ответ, чувствуя от этого странную неловкость, и поспешил скрыть ее в выплеснутом щедрой рукой в стакан виски.

– Дай угадаю, тебя выгнали? – он посмотрел на отца поверх края стакана, следом опрокинув в себя все содержимое.

– Нет, – Диего закинул ногу на ногу, грея подошву тапка об огонь камину, – твой дед подсуетился и выкупил фирму. Теперь она – часть нашего семейного бизнеса. Те самые юристы, которые вытаскивали твою задницу из неприятностей, когда ты об этом даже не догадывался, улаживали все конфликты и обеспечивали тебе место в правлении на случай моей внезапной, хотя как она может быть внезапной в моем возрасте, смерти. – Он смотрел на Александра, увлечённо изучающего перекатывающиеся по дну кубики льда. – А ты теперь даже не хочешь к ним присоединиться. Нехорошо это, Александр. Ой как нехорошо. Подумай. Может твоё решение немного… изменится?

– Мисс Эдельштейн, – судья негромко прокашлялся и оттянул ворот мантии, – я понимаю ваш пыл правосудия и желание выслужиться перед начальством, но умерьте несколько свои аппетиты. Мистер Куэрво… – он обернулся к Александру.

– Да.

– Не перебивайте меня. Мистер Куэрво, – губы судьи расплылись в улыбке от вспыхнувшего на щеках Александра пристыженного румянца, и он продолжил: – я склонен удовлетворить ваше ходатайство. На каком размере залога вы настаиваете?

– Пять тысяч долларов.

– Что?! – прокурор подавилась воздухом от возмущения. – Ваша честь, должна напомнить, что в штате Иллинойс размер залога определяется рыночной стоимостью хранимых наркотиков. Поэтому обвинение настаивает минимум на миллионе трёхстах тысячах.

– А может мне сразу продать все почки присутствующих в этом зале? – громко подал голос из-за стекла Алан. – Или тогда мне предъявят обвинения в незаконной торговле органами? Кстати, если есть незаконная торговля, то должна быть и… законная? Что нужно сделать, что законно торговать человеческими органами на рынке, ваша честь? Зарегистрировать фирму и платить налоги? В этой же стране больше всего боятся прихода налоговых офицеров?

– Мистер Маккензи, – резко повернувшись к Алану и сжав дрожащие кулаки, прошипел Алекс, – держите себя в руках и не мешайте мне вас защищать.

– Да? А мне показалось, Александр, что ты хочешь упечь меня за решётку. Или ты уже передумал?

Упечь Алана Маккензи за решётку? Да, у Александра были подобные мысли. И он сам был бы не прочь раскопать на Алана материалы, от которых суд несомненно пришёл бы в восторг. Но руководство фирмы было несколько иного мнение. Почему-то они цеплялись за дело Маккензи и всячески направляли Александра в русло оправдательного вердикта против его воли и воли закона.

– Ваша честь, – сделав глубокий вдох, Александра схватился за край судейской трибуны, и продолжил: – мой клиент не обязан нести ответственность за халатную работу полиции. Если бы детектив Калверт лучше выполнял свою работу…

О, если бы детектив Калверт лучше выполнял свою работу, Александру Куэрво не пришлось бы портить зрение в опустевшем юридическом офисе, разглядывая мутные фотографии экрана с камер наблюдения гаражного склада. Ему бы не пришлось потеть и спешно ехать домой, удерживая в голове одну единственную мысль: на видеозаписи были не люди Алана Маккензи, а…

…люди его отца. Александр видел их почти каждый день в родительском офисе фирмы, обедал и ужинал за одним столом на званых вечерах, а теперь смотрел на них, выкрашенных в серые цвета и тащащих несколько деревянных коробок в гараж мистера Маккензи.

– Нам нужно поговорить.

Стучаться в кабинет отца Александр не стал: влетел, распахнув дверь, и тут же рухнул на закряхтевшее под ним кресло. Диего только свёл к переносице брови, сжал длинными старческими пальцами-крюками бумажки и искоса уставился на сына.

– Если это может подождать до утра…

– Я видел запись, – перебил отца Алекс. – Гараж мистер Маккензи. Там было несколько твоих… знакомых. И те коробки. Думаю, ты и сам прекрасно помнишь, что в них обнаружили.

Диего промолчал. Он смотрел на сына не моргая, жевал нижнюю губу и растирал под пальцами зажатую в них бумагу. Возможно, Александру не стоило так резко нападать на него, но неожиданность совершенного открытия потрясла Александра Куэрво, как дубинка дикаря Колумба, как только тот высадился на берег. Неизбежно и неумолимо.

– Не понимаю, о чем ты, Александр, – наконец, спустя несколько минут напряженного молчания и переглядок, выдохнул Диего. – Советую тебе меньше работать допоздна. А то может еще что-то привидеться.

– Спасибо, но я в полном порядке. Я знаю, что я видел и чего я, – Александр осёкся и сжал пальцами подлокотники кресла, когда взгляд отца вцепился в него когтями орла, – не видел. Я не видел там мистера Маккензи. Я не видел, как он принимает заказа в обозначенное полицией время. Но я видел, – Александр подался вперёд, – твоих людей, отец. Наших людей, которые…

– Наших людей? – переспросил Диего, с особым напором выделив первое слово, чтобы даже Александру стало понятно, на что намекает отец. – И давно ли ты стал считать себя частью семьи? Помнится мне, ты только и делал, что отнекивался от всего, что мы с матерью пытались дать. То вместо изучения испанского шлялся по барам. То в гараже своём пропадаешь, ковыряясь в машине, как какой-то реднек ²³ . То…

– Не думал, что моя любовь к автомобилям может заставить тебя считать, что я отрёкся от семьи. Разве не твой отец коллекционировал машины?

– Коллекционировать и выбираться из-под них перемазанный машинным маслом, гарью и грязью – немного разные вещи, Александр. Мы с матерью хотели дать тебе только лучшее.

– Вы мне его и дали! – щеки Александра вспыхнули, и он едва не подскочил на ноги, чтобы обиженно стукнуть кулаком по столу. – У меня есть перспективная работа, за которую хорошо платят. Я живу в доме, о котором только можно было мечтать, и я твой наследник. Так с чего бы тебе…

– Но ты копаешь по своих же, Александр. – На этот раз отец оборвал его, глубоко вздохнув, прикрыв глаза и сжав пальцами переносицу. – Алмазы. Платина. Неужели ты действительно верил в эти сказки о семейном бизнесе? Ни твой дед, ни до этого его брат никогда не славились хорошей репутацией в обществе. Хотя мой отец и пытался оградить себя от этого. Увы, безвременная кончина кузена подкосила его, и он вынужденно вступил в права наследования, а затем… – голос Диего сорвался, и отец махнул на Александра рукой, заставляя сердце молодого юриста сжаться.

– Отец…

– Если бы ваш клиент не хранил у себя в гараже кокаин, он бы не оказался здесь!

Голос прокурора вырвал Александра из неожиданно нахлынувших на него розовато-молочным туманов воспоминаний, и, коротко оглянувшись на… довольно ухмыляющегося? за стеклом Алана Маккензи, он поспешил быстро парировать:

– А вот это еще надо доказать!

– Замолчали оба! – судья хлопнул ладонью по столу, заставив Александра и открывшую было снова рот прокурора тут же опешить и слегка отшатнуться, а затем махнул рукой от себя, будто прогонял их обоих. – И отошли за черту. Не надо на меня давить. – Он подождал, пока Александр и прокурор, недовольно переглянувшись, не отойдут за проведённую на полу линию, и продолжил: – Мисс Эдельштайн, халатность детектива Калверта имеет место быть. Вы не можете это отрицать. И не нужно возражать. Однако, мистер Куэрво, – судья посмотрел на Александра, – разбираться с этим мы будем на следующем заседании. А пока что я назначаю залог в пять миллионов долларов. – Молоточек с силой ударился по деревяшке, и до Алекандра тут же донеслось недовольное возмущения Алана. – Если ваш клиент сможет его выплатить, буду за него рад. Пока же он останется в окружной тюрьме. Поторопитесь, мистер Куэрво, если вы действительно так беспокоитесь о благополучии своего клиента. Заседание окончено!

Возмутить Александру попросту не дали. Подоспевший адвокат следующего подсудимого уверенно оттеснил Александра, и он едва успел собрать все свои документы в толстую папку, прежде чем двери зала заседаний захлопнулись перед его носом, а прокурор уже приступил к рассмотрению остальных дел. Что ж, в любом случае Алан Маккензи до сих пор был в тюрьме, что не могло не радовать, но взгляд, который тот бросил на Александра прежде чем скрыться за тяжёлой металлической дверью, неприятной болью отозвался в сросшейся руке и собравшихся по кусочкам нервах.

За спиной присвистнули, и чья-то ладонь заставила Алекса обернуться. Девушка. Темные волосы, голубые глаза, ямочки от улыбки и знакомое лицо, которое он уже где-то определённо видел. Кажется, она была его ровесницей, но в школе они определённо вместе не учились. Состроив непонимающее выражение лица и прищурившись, Александра тряхнул шапкой темных кудрей, давая понять, что неожиданно собеседница может продолжать вторжение в его личное пространство, если ей что-то нужно.

– Кого я вижу! – губы девушки растянулись в кривой усмешке. – Сам великий и неподражаемый Александр Куэрво. Что заставило тебя почтить нас своим присутствием? Не думала, что доживу до момента, когда увижу тебя в суде.

Маленький колокольчик уведомления в голове щёлкнул, и Александра сбило с ног последним воспоминанием из колледжа. Да, это точно была она.

– Мэделин! – Александр расплылся в ответной улыбке, раскрыв руки для объятий, но та только закатила глаза и махнула рукой, отказываясь. – Не думал, что в принципе тебя увижу. Живой. Последний раз, помнится, ты лежала среди кучи бессознательных и блюющих тел на выпускном. Как ты смогла оттуда выбраться?