Эпилог. Коалесценция

Февраль, 2023/Скирофорион, 2775

Клуб тонул в неоновых розовых огнях, и Александру казалось, что он тонет вместе с ним.

Разговор с отцом никак не шёл из его головы даже спустя две недели, а открывшаяся Аланом Маккензи правда о деле заставляла молодого адвоката забываться в бутылках дорого вина и сигарах. Доля в семейном бизнесе, половина от Амелии, переданная ему отцом, знакомство с партнёрами и ответственность уже давили на Александра списком обязанностей и привилегий, и даже початая бутылка текилы не могла избавить от неприятного предчувствия надвигающейся катастрофы. Он слышал разговоры за спиной, слышал, как друзья отца шепчутся о его назначении Александра преемником Диего Куэрво в семейном бизнесе. «Сопляк на троне», – кажется, это было самым ласковым из того, как его называли.

В воздухе пахло озоном. Неоновые лампы перемигивались, а набегающий сон становилось все тяжелее отгонять от себя.

– Схожу принесу еще бутылку, – зевнул Алекс, поняв, что никто вокруг не заметит его отсутствия, даже если сейчас он возьмёт и уедет домой.

Пробираться между полубессознательных тел друзей было не такой сложной задачей, когда ты один оставался все еще достаточно трезвым, и все же несколько раз Александр попытался упасть, запнувшись за слишком длинные ноги каких-то девиц. Одного взгляда на них хватило, чтобы определить, чем они тут занимались, а белые дорожки на столике перед посетителями могли с лёгкостью обеспечить Александра Куэрво работой на несколько месяцев вперёд

В конце концов его контракт предполагал гонорар и за проигранное дело.

– Всем выпивку за мой счет!

Александр едва успел увернуться от несущегося на него мужчины. Он был среднего роста – чуть ниже самого Алекса, – его тёмные волосы казались в полумраке бара черными, но падающие лучи прожекторов подсвечивали шоколадный оттенок прядей. Полосатый костюм казался абсолютно неуместным в окружающей их обстановке, но Александр не успел рассмотреть его получше: взгляд уже метнулся на лицо, смутно казавшееся ему знакомым, а затем из-за спины незнакомца показались еще две фигуры, заставившее сердце в груди сделать сальто назад и повиснуть на сосудах, как Иисус на кресте.

– Какого хрена? – пробормотал Александр, с раскрытым ртом уставившись на пролетевших мимо него в сторону барной стойки троицу.

Он знал их. Он видел их. На фотографии, до сих пор валяющейся у него между рабочих бумаг. Анхель Куэрво, Даниэль Куэрво и… Александр набрал побольше воздуха в лёгкие, кажется, в надежде, что они от этого разорвутся и избавят его от пузырящегося от напряжения мозга.

– Наша тётушка наконец померла и оставила тебе наследство? Почему тогда я не в курсе? Где моя доля?! – наигранно возмутился Даниэль.

Он поспевал за Анхелем, чего нельзя было сказать о Уильяме Белле. Он неловко плелся самым последним, крутил в руках соломенную шляпу с бордовой лентой и выглядел не больше, чем на двадцать лет, отпечатавшиеся гладкими чертами лица без морщин, сломанным носом и вьющимися волосами. Почти как у самого Алекса – разве что его кудри пытались самостоятельно завязаться в узлы. Волосы же Уильяма небрежно разметались по его голове, упав несколькими прядями на покрытый маленькими блестящими капельками пота лоб.

– За что пьём? – Даниэль лениво облокотился о барную стойку, уставившись на отдающего бармену приказы Анхелю.

Александр поперхнулся воздухом: вместо молодого татуированного парня он смотрел на зрелого мужчину, лет сорока. Он почтительно раскланивался с Анхелем и Даниэлем, не обращая никакого внимания на стоящего чуть в стороне от них Уильяма. Александр обернулся на своих друзей, но ни один из них, казалось, не заметил изменившейся вокруг них обстановки: залитый неоном плиточный пол медленно сменялся на наплывающую тёмную древесину, металлическая барная стойка скруглилась и постарела, а прожектора вдруг оказались яркими хрустальными люстрами. Старый потрёпанный бар наплывал на окружающую обстановку плавно, следовал за неожиданными гостями и оставлял после себя все тот же неоновый бар. Александр чувствовал себя героем фотографии «Сегодня и сто лет назад», вот только он единственный видел происходящее вокруг.

– За что? За нашего малыша Уилли! – Анхель подался вперёд, похлопал Уильяма по плечу и расплылся в ехидной ухмылке. – Сегодня он станет мужчиной. А скоро еще и выдающимся врачом! Да, Уилли?

– К сожалению, нас больше учат вытягивать из пациентов деньги, а не лечить их, – стушевался Уильям.

– Поэтому ты решил их сразу резать? – Анхель рассмеялся. – Веселей, Уильям, ты все же не на похоронах. Когда еще к нам придёт партия такого же восхитительного ирландского виски?

– Вы очень добры, мистер Куэрво, но я все же вынужден настаивать на том, чтобы уйти. Я признателен за приглашение, но это все же лишнее.

– Лишнее? Ты о чем, дружище?! В наше время полезно иметь связи, а хороший хирург каждому пригодится! Никогда не знаешь, когда поймаешь шальную пулю! – Анхель хохотнул и, схватив со стойки стаканы с виски, протянул их Уиллу и Даниэлю.

– Главное, не в голову, Анхель, – взяв из рук брата напиток, поучительным тоном протянул Даниэль и покачал головой, – не в голову.

– Ты прекрасно знаешь, что я переживаю не за голову, – Анхель хлопнул ладонью по стойке, отчего стакан подпрыгнул и расплескал немного янтарной жидкости. – Лучше остаться без мозгов, чем без члена. Так, никуда не уходите. Хочу кое с кем вас тут познакомить.

Он снова хлопнул Уильяма на этот раз по спине, так что тот поперхнулся пригубленным виски, и широкими шагами ускакал куда-то вглубь помещения, где должны были быть туалеты. Стон, вырвавшийся из Уилла, Александр услышал даже сквозь прорывающуюся через окруживший его плотный купол барную музыку. Белл умоляющим взглядом уставился на Даниэля – тот только пожал плечами и, как и кузен, похлопал его по плечу.

– Мужайся. Если Анхель вбил себе что-то в голову – это надолго. – Даниэль залпом опрокинул в себя весь стакан. – Удивительно на самом деле, потому что вбиваться там не во что.

Уилл и Даниэль молчали несколько долгих секунд, прежде чем одновременно взорваться громким смехом. Уильям даже приложился снова к своему стакану, слегка поморщившись от выпитого напитка и крякнув. Белл переминался с ноги на ногу, покачивался, мял в руках поля шляпы и всем своим видом показывал, что ему некомфортно находиться здесь. Улыбка исчезла с его лица, стоило полосатой фигуре Анхеля возникнуть на другом конце зала в сопровождении трех девушек. В принципе, их короткие платья, яркий макияж и то, как они висли на Анхеле, намекало на весёлое продолжение вечера. Правда, Александр сомневался, что Анхель Куэрво, при всем своём эффектном внешнем виде, был способен за один раз удовлетворить трех женщин сразу.

– Господа, представляю вам лучших шлюх всего Чикаго. Кэролайн, Джейн, – Анхель по очереди посмотрел на двух девушек, держащих его под локоть по обе руки, и кивнул на Уилла, – обработайте этого парня так, чтобы он свое имя вспомнить завтра не мог.

Уильям поперхнулся воздухом и спешно отставил в сторону стакан, запротестовав:

– Это уже излишне, мистер Куэрво. Я не смогу с вами расплатиться.

– Ну-ну, – Анхель подтолкнул женщин к Уильяму, – не протестуй. Это мой подарок за успешно сданные экзамены! К слову, девочки, знаете, кто это?

Взяв Уильяма под локти, как до этого они держали Анхеля, проститутки переглянулись и лениво потянулись. Одна из них – рыженькая, – наматывала на указательный палец выпущенный из собранной на затылке причёски локон и, кажется, жевала жвачку.

– Нет. А кто это? – развязно протянула вторая, рассматривая Уильяма.

– Это, – Анхель понизил голос, так что Александру пришлось приблизиться на несколько шагов, боясь, упустить что-нибудь важное, – Уильям Ротштейн.

– Ротштейн? Тот самый? – рыженькая обвела Белла скептичным взглядом. – Не, сомневаюсь. У того рожа такая мерзкая. Такая…

– Еврейская, – подсказала ей подруга.

– Да, еврейская. А ты слишком сладенький. – Она привстала на цыпочки и, схватив Уильяма за челюсть, попыталась его поцеловать.