Прикинув, что возвращаться к машине придется, скорее всего, уже затемно, Ильберт все же прихватил в последний момент и фонарик. Батареи к нему вполне могли оказаться на посту.

Сунув фонарик и карту в карман, Дельпи сверился по компасу с направлением, и взял курс на ближайший ориентир, в качестве которого выбрал высокую березу метрах в ста впереди.

Ходить по азимуту в лесу значительно сложнее, чем на открытом пространстве. В степи, к примеру, можно взять курс на дальний ориентир и спокойно двигаться на него несколько часов, не доставая компаса из кармана. В лесу же видимость ограничена, и до каждого ориентира хорошо, если метров сто. В результате, добравшись до одного, придется снова сверяться с компасом и брать курс на следующий. Но, так или иначе, это куда лучше, чем наворачивать петли, двигаясь по дороге.

Вздохнув, Ильберт взял холодильник за ручку и начал углубляться в лес.

Затяжные дожди, лившие весь апрель, превратили большую часть почвы в самое настоящее болото. Хорошо еще, что не топкое. Но промочить ноги тоже не хотелось, а потому приходилось перескакивать с одной кочки на другую. К счастью, чем дальше от дороги, тем выше поднимался рельеф, и вскоре сплошная лужа осталась позади, сменившись глубокой грязью, поросшей свежей травой.

Во времена Второй Мировой никакого лесного массива тут не было, так что деревьям было порядка восьмидесяти лет. Для дубов это мало, поэтому они не выросли еще достаточно толстыми, а вот березы вымахали будь здоров, некоторые в высоту превышали пятнадцать метров. С севера их белые стволы покрывал слой мха, а молодые, ярко-зеленые листья уже оформились в кроны.

Пахло сыростью и подгнивающей прошлогодней листвой.

Стекавшая недавно вода оставила на земле множество рытвин и ям, что значительно затрудняло движение. Да и сам грунт был раскисшим до крайности, из-за чего к рифленым подошвам быстро прилипали здоровенные комья грязи вперемешку с выдранной травой и опавшими листьями. Деревья, выкорчеванные с корнями во время беспощадных зимних штормов, то и дело преграждали путь, но ничего из этого не было для Ильберта неожиданностью или непреодолимой трудностью. В дремучих лесах Швейцарии ему как-то раз пришлось отмахать за день полных двадцать километров до поселка, чтобы привести людей к застрявшему в болоте вездеходу. Тогда было намного труднее, так как недавно сошел снег, и брести приходилось по щиколотку в талой воде.

В сравнении с тем случаем, а таких в жизни Ильберта было достаточно, теперешняя необходимость прогуляться по лесу парочку километров воспринималась бы чем-то вроде приятного вечернего моциона для аппетита, если бы не проклятый холодильник, бивший в бедро при каждом шаге.

Добравшись до первого ориентира, Ильберт первым делом очистил подошвы от грязи о торчащий корень кривоватого дуба. Затем глянул на небо через раскинувшуюся листву. До темноты и даже до сумерек было еще достаточно времени.

Конечно, не было бы особой проблемой прошагать оставшийся путь и по ночному лесу, даже если из-за туч не выйдет луна. Но и так марш-бросок грозил несколько затянуться, не было смысла усугублять процесс.

Дельпи сверился с компасом, взял курс на следующий ориентир и прибавил шаг. Дальше земля была посуше, а лес чуть пореже. Последнее обстоятельство давало возможность реже брать ориентир, а это увеличивало средний темп движения.

Судя по карте, путь неизбежно должен был один раз пересечься с ручьем, и один раз с дорожкой, по которой он не смог проехать на машине.

Ближайший мост находился сильно южнее, и чтобы попасть на него, пришлось бы сделать слишком уж неоправданный крюк. Так что речушку придется форсировать. Если повезет, то вброд, при худших раскладах – вплавь. Благо, пластиковый холодильник сам по себе обладал значительной плавучестью, но мочить одежду не хотелось до ужаса. Правда, был и еще один способ переправить холодильник через ручей, не перебираясь через него самому. Но для этого понадобится помощь дежурного. Мысль показалась Ильберту интересной, но звонить на пост пока еще было рано, так как ручей преграждал путь почти у самой цели, и там проще будет принять наиболее эффективное решение.

Преодолев примерно половину расстояния, как ему казалось, Ильберт сверился с картой. Если пройденное расстояние просчитано им верно, то совсем рядом должна быть проселочная дорога, ведущая к южному озеру Ле Гран. Его же называли большим, хотя с северным оно было почти одинакового размера.

Совсем скоро Ильберт понял, что прав – дорога была не далеко, метрах в ста за густо разросшимся березняком. Подлесок в виде молодого ивняка тут тоже поднялся густой, так что через гибкие ветви кустарника приходилось чуть ли ни продираться. Зато было намного суше – обильная растительность жадно вытягивала из земли влагу.

Дорогу через чащу было еще не видать, но шум с той стороны доносился настолько характерный, что не оставалось ни малейших сомнений – по проселку прет тяжелая реликторная техника с импеллерным охлаждением. Дельпи мог бы поклясться, что это те самые тягачи, которые обогнали его, пока он пытался остудить мотор на обочине шоссе А 42. Вот только что им тут делать?

Совершенно очевидно, что дорога вела к большому озеру Ле Гран, так было отмечено на карте. Никаких ответвлений у нее не было. Но тут, в лесном массиве, да еще и на берегу, нет и не могло быть вообще никаких строительных объектов. Хотя бы потому, что Ильберт не выписывал разрешения на строительство в этой зоне. А кроме него выписать такое разрешение не мог даже месье председатель.

Впрочем, мэр, допустим, мог дать разрешение, пользуясь своей властью. И в этом случае все вставало на свои места. Скорее всего, речь шла о строительстве именно той реликторной станции, которую упоминал месье Матис, и решения по которой мэр взял на себя лично. Но даже в этом случае экологическую комиссию хотя бы уведомили. Она ведь работала в тесной связке с муниципалитетом, а значит и с мэрией. Но никаких уведомлений Ильберт не получал.

Зато он получил приглашение на работу в «Реликт Корпорейшн». И, если соединить в уме концы с концами, это могло оказаться звеньями одной логической цепи, состоящей из достаточно понятных причин и следствий.

Ильберт прибавил ходу, желая воочию убедиться, что впереди именно виденная им колонна с техникой для «Реликт Корпорейшн». Это было важно. Лично для него это было важным. Потому что, если сотрудничество начинается со лжи и недоговорок, ничего хорошего оно не принесет ни сразу, ни в будущем.

Чертыхаясь на вконец утомивший его холодильник, Ильберт продрался через ивовый кустарник и оказался почти в кювете проселка, ведущего на юг, к озеру. И двигалась по дороге, действительно, та самая колонна «Реликт Корпорейшн». Но теперь ее состав изменился. Впереди тягачей так же ехал черный внедорожник с логотипами «Реликт Корпорейшн» на дверцах, но Ильберт с удивлением понял, что это не та головная машина, которую он видел на шоссе. Тот «Мерседес» имел прозрачные стекла, через которые было отчетливо видно водителя, а этот наглухо затонирован, словно стекла являлись продолжением лоснящегося от дорогой краски металла. И у этого на крыше не было проблескового маячка.

Значит, перед въездом в лес произошла замена. Но зачем? Какой в этом смысл? Ну, допустим, если бы поменялся характер самого груза, тогда еще можно понять, тогда и состав сопровождения могли поменять. Вместе с машинами, разумеется, не пересаживаться же из одной в другую! Но это имело логику только в случае изменения груза, а он не менялся. За внедорожником, натужно гудя и свистя импеллерами, пробирались по лесному проселку те же самые тягачи, что проследовали по шоссе. С теми же самыми экскаваторами и грейдером на платформе.

Но уже через минуту Ильберт понял, что первое впечатление оказалось обманчивым. Да, тягачи и техника остались теми же, но состав колонны все же изменился. Позади к ней добавились два грузовых фургона. Тоже черные и тоже с большими логотипами «Реликт Корпорейшн» на бортах. На шоссе их не было.

Пришлось отступить глубже в лес, чтобы точно никто не заметил.

Что это за фургоны? Почему они не были в составе колонны, когда она покидала город? Откуда они вообще появились?

Вывод напрашивался сам собой – руководство «Реликт Корпорейшн» по какой-то причине не хотело, чтобы присутствие фургонов в лесу было кем-то замечено, а потому их подогнали по шоссе А 42 с востока, а не со стороны города. Выходит, какие-то секреты у корпорации все же от горожан и властей есть. Может и слухи о сомнительной безопасности реликта тоже возникли не на пустом месте?

У Дельпи холодок пробежал по спине. И не от вечерней сырости, а от промелькнувших в голове нехороших мыслей. Он понял, что воображаемая красная лампочка в голове мигала не зря, и звериное чутье его не подвело, как обычно, и порыбачить он решил весьма вовремя. Возможно, Дельпи понадобился Матису, чтобы прикрыться его безупречной репутацией, как щитом. Возможно, ох, возможно! И Матис ждал, что Дельпи, как простачек, клюнет на жирненькую наживку. К счастью, звериное чутье, спасавшее много раз не только репутацию, но и жизнь, сработало в это раз не хуже любого другого. Теперь было совершенно ясно, что поработать в «Реликт Корпорейшн» необходимо, именно чтобы вывести их на чистую воду. В чем их секрет, Дельпи пока не понимал, но был уверен, что касается это именно экологии.

Конечно, реликторы существуют, в этом нет сомнений. Они существуют, работают, ничего не потребляют и никаких вредных выбросов от них нет. Это факт, проверенный многими, в том числе и независимыми, экспертами. С экологической точки зрения они безупречны. Но может, есть и другая точка зрения, как вчера уже заподозрил Дельпи? Может дело касается не реликторов и их работы, а самой их начинки? Таинственного вещества под названием «реликт», которого никому не удалось получить, кроме месье Шнайдера и Кроссмана.

Ильберт осекся. Действительно, на заре развития реликторной энергетики на слуху было три имени. Шнайдер, Кроссман и глава японской корпорации месье Хокудо. Затем у Шнайдера, судя по всему, возникли патентные трения с Кроссманом, тот перешел в корпорацию «Хокудо». Но вот куда он потом делся? Отошел от дел? Но это немыслимо. Ни «Реликт Корпорейшн», ни «Хокудо» не оставили бы без контроля человека, владеющего всеми без исключения секретами реликта, включая технологию его синтеза и способ применения в реликторах.

Предчувствие возникло нехорошее. И если оно хотя бы на десять процентов оправдано, если удастся что-то в этом направлении раскопать, то могут открыться такие преступления, «Реликт Корпорейшн», что даже такой колосс не устоит на ногах.

У Ильберта чаще забилось сердце. Он вдруг с невероятной отчетливостью осознал, что случай дает ему в руки шанс осчастливить, без преувеличения, все человечество. Ведь стоит низвергнуть «Реликт Корпорейшн» с пьедестала «патентных правил», реликт и реликторы не исчезнут. Исчезнет лишь монополия на них. Стоит доказать преступления Шнайдера, если он их действительно совершал, и все мировое сообщество встанет на дыбы. Монополии на реликт придет конец, он станет, как и должен быть, достоянием всего человечества, его станут синтезировать в каждой стране, может быть в каждом городе, и тогда от энергетического кризиса слела не останется.

От возникших в воображении перспектив голова закружилась. Ильберт понял, что у него в руках первое звено длинной цепи действий, способных привести к сбывшейся мечте любого настоящего эколога. К полной победе реликторной энергетики, к распространению ее по всему миру без всяких ограничений. Ради такого результата Ильберт готов был рискнуть многим. И уж тем более стоило поработать на месье Матиса, прикинуться лояльным, чтобы выведать нечто весомое, собрать улики, и передать их в серьезную международную инстанцию.

Впрочем, кое-что выведать можно прямо сейчас. Надо выяснить, с какого перепугу они завозят в лес строительную технику без соответствующих разрешений.