– Нет, я бы так не сказал, скорее, мы были приятелями. Он попросил устроить Лизу ко мне на практику, ну поэтому с Лизочкой у нас сложились теплые отношения.

– Кто вы по профессии?

– Я историк. – Виджитунга сел в кресло напротив дивана, внимательно и напряженно смотря на следователя. – Так а что случилось? Почему вы задаете все эти вопросы?

– Вы не волнуйтесь, пожалуйста. Я задаю все эти вопросы, потому что услышал на автоответчике ваше сообщение в квартире Кондратьевой.

– Сообщение на автоответчике – это не повод для прихода полиции. С Лизочкой все в порядке?

– И да, и нет. Она жива, но состояние пока тяжелое.

– О боже, – грустно сказал Виджитунга, снимая очки и протирая глаза.

– Да, печально. Но, возвращаясь к моим вопросам, вы вчера были в Центре индийской культуры?

– Да, был, – кивнул Федор Семенович, надев очки.

– Видели, что произошло?

– Как все, – он почесал лоб и поправил очки, – вы же тоже там были. Как я понял, ей стало плохо, она потеряла сознание.

– Да, – Саблин что-то записал в блокнот, – когда вы ей звонили накануне, то сказали, что хотите поговорить, и упоминали некого господина Дхавала. О чем речь?

– М-м-м, – Виджитунга задумался, – сейчас так с ходу и не вспомню, – он слегка улыбнулся. – Эти события в индийском центре меня выбили из колеи.

– Попытайтесь припомнить.

– Почему это так важно? – спросил Виджитунга.

– Это, может быть, и не важно, но в деле важны все детали. Кто такой Дхавал?

– О, это один давний знакомый дяди Лизочки, он собирался приехать в город и встретиться с ней, думаю, мы это и хотели обсудить.

Следователь перестал писать в блокноте и посмотрел на Виджитунга.

Он всегда чувствовал, когда что-то не так, когда есть подвох. И сейчас у него возникло неприятное ощущение, что собеседник чего-то не договаривает. Саблин терпеть этого не мог. Ни к чему хорошему, как правило, это не приводило.

Глава 20
Москва. Четверг. 11:25

Что-то в Виджитунге было неуловимо странное. Саблин внимательно его изучал и не мог понять – нравится ему этот человек или нет.

– Я так понимаю, вы многое знаете про Индию, – сказал Саблин.

– Да, не буду отрицать, – заулыбался Виджитунга.

– Что вы можете сказать об этом? – Саблин показал историку копию рисунка иероглифа, который отдала ему Кондратьева.

– О, – воскликнул Виджитунга, – Атхарваведа!

– Можете об этом рассказать? – попросил следователь. – Что это значит?

– М-м-м, ну как бы вам сказать, – Виджитунга приложил пальцы к губам в размышлении. – Атхарваведа – это священный и магический текст в индуизме, почитаемый различными мистическими течениями в Древней Индии.

– Магический текст?

– Да, именно так. В этом-то его и особенность. Поэтому так странно видеть этот иероглиф. Откуда он у вас?

– К сожалению, не могу вам рассказать, – сказал Саблин. – Что-то еще вы можете рассказать про это Атхархат… ну, вы поняли.

– Да-да, – Виджитунга улыбнулся. – Этот текст считается ведой заклинаний, сборником, так сказать, пособием для колдунов. В Атхарваведе сведено вместе множество заговоров: лечебных, ремесленных, промысловых, любовных, против демонов, ну и так далее. Кроме того, здесь присутствуют гимны, исполнявшиеся с магическими целями.

Саблин вздохнул.

– Прошу прощения, но то, что вы сейчас говорите, звучит, мягко сказать, странно, – он закрыл блокнот.

– О, напрасно вы так решили, – сказал Виджитунга, – все это реально! Текст принадлежит к раннему ведийскому периоду древнеиндийской литературы! Атхарваведа уникальна в том отношении, что отражает стороны жизни древнейших индийцев, память о которых исчезла бы навсегда, не будь она зафиксирована в этой веде. Текст потрясающий!

– Не сомневаюсь в исторической значимости этого текста, но магическая сторона, о которой вы упомянули, меня смущает, понимаете?

– Понимаю, – закивал Виджитунга, – но данный тест важен именно этим. Если у вас оказался в руках этот иероглиф, значит, в вашем деле замешано колдовство.

Неприятные мурашки побежали по шее следователя.

Только этого ему сейчас не хватало.

Глава 21
Москва. Четверг. 11:40

– Колдовство, – повторил Саблин, вздыхая.

Виджитунга ласково улыбнулся.

– Именно, – он облокотился о широкую спинку кресла, – индийская магия очень древняя и очень сильная. Сведения о первых колдунах встречаются как раз в этом тексте.

– Понятно, – Саблин поднял брови, сбитый с толку неожиданной тематикой.

– К колдовству индусы относятся очень осторожно. Нельзя недооценивать его или относиться неуважительно, понимаете? – продолжал Федор Семенович. – Помимо самого колдовства, в Индии есть магические амулеты, артефакты. Я слышал немало легенд о таких необычных предметах, и некоторые из них очень опасны!

– Чем же?

– Если неумело использовать, не проявлять должного уважения и не уделять внимания, обладание таким предметом может привести к смерти владельца.

– Серьезно?

Федор Семенович резко посмотрел на следователя:

– Очень серьезно. Индусы верят, что при достижении максимальной концентрации шести чакр открывается седьмая – Сахасрара. Постигнув ее, человек становится просветленным! Но по древней легенде, если при достижении седьмой чакры рядом находится священный магический предмет, артефакт, то человеку открывается путь в центр силы, в центр самой жизни! Можно постичь космическое сознание, открыть путь к объединению души и высшего разума и получить дар ясновидения, способность предвидеть будущее! Артефакт в Сахасраре дает человеку эфирное зрение, чтобы увидеть… – глаза Виджитунга расширились, губы затряслись, и Саблину показалось, что мужчина сейчас упадет в обморок.

Историк сглотнул и облизал пересохшие губы.

– Что увидеть? – спросил следователь. – Что вы хотели сказать? – его лицо было напряжено, он чувствовал странный интерес к тому, о чем говорил собеседник, но и одновременно беспокойство. Он не хотел это слушать, не хотел верить, что все это может быть… реально.

– Я? – произнес Федор Семенович, словно очнувшись от транса. – А всего лишь то, что это есть в священном тексте, о котором мы говорим. В этом его ценность. Но я смотрю, что совсем вас заморочил своими рассказами, – Виджитунга рассмеялся. – Понимаете, вы можете верить в легенды, а можете не верить. Это сугубо личное дело. Но если человек уверовал, его сложно разубедить.

– С этим не поспоришь.

– Да. Хотя, мы не знаем, каково настоящее назначение текста, откуда он появился. До нас дошли скудные обрывки информации. Но что если магия существует?! – продолжил Виджитунга, понижая голос на тон. – Что если все это правда?! Вы представляете себе, как это может отразиться на человечестве? – он пристально посмотрел на следователя. – Нет, это знание должно стать привилегией избранных!

– Ну для ученых это будет подтверждением…

– Для ученых! – резко перебил Виджитунга. – Ученые – это люди, страшащиеся веры, боящиеся того, что их разум не сможет представить! Это слабые создания, прикрывающие свою духовную немощность формулами и гипотезами! – на лице Виджитунга отразились злость и отвращение. – Нет, этим людям наплевать на душу!

– Но вы, простите, тоже ученый, разве нет?

Виджитунга махнул рукой:

– Уже нет! А такие знания должны быть доступны только тем, кто уже открыл свое сознание вере, тем, кто уже посвятил себя духовности. Кто не боится! Всем остальным будет тяжело принять новую реальность.

– Может быть, всем стоит узнать правду?!

– Правду? – крикнул Виджитунга и вскочил с кресла, но, осознав содеянное, взял себя в руки. – Простите, я сегодня очень возбужден, – он вытащил платок и вытер вспотевший лоб, – пить что-то хочется. – Он подошел к столу, где стояла бутыль с минеральной водой. – Хотите?

– Нет, спасибо, – Саблин покачал головой, внимательно наблюдая за Виджитунга. – Так вы считаете, что этот магический текст опасен?

– Не знаю, – Виджитунга вновь понизил тон и что-то забормотал, наливая воду в стакан. – Нет-нет, никто не должен туда попасть, это будет катастрофой!

– Федор Семенович, куда они не должны попасть? И кто они?

– А? – Виджитунга обернулся. – О чем это вы?

– Вы только что говорили, что не хотите, чтобы они туда попали, – сказал Саблин, которого начал утомлять этот странный разговор. – Кто они? И куда попали?

– Ой, не знаю, говорю же, сам не свой сегодня, – Виджитунга вновь опустился в кресло, закрыл глаза и затих.

Саблин какое-то время сидел в тишине, разглядывая комнату. Затем он встал и начал тихо бродить. Виджитунга, казалось, заснул. Его голова склонилась к плечу, а тело обмякло. Неожиданно он вздрогнул, открыл глаза и испуганно посмотрел на своего гостя.

– Вы задремали?

– Нет-нет, – Виджитунга встал с места, – уже уходите?

– Да. Но хотел вас спросить еще кое о чем.

– Конечно, спрашивайте.

– Вы случайно не знаете, кто такая Роза? У Кондратьевой есть такая знакомая?

– Роза? – переспросил Виджитунга. Его взгляд стал стеклянным. Он смотрел словно сквозь Саблина, а на лице отобразились одновременно удивление и радость.

– Федор Семенович? – следователь тронул ученого за локоть.

– Что? – Виджитунга вздрогнул.

– Я спросил вас, знаете ли вы кого-то из знакомых Кондратьевой с именем Роза?

– Нет, – сказал ученый, – никого.

– А Лиза не делилась с вами какими-нибудь тревогами, опасениями в последнее время?

– Опасениями?

– Да, может быть, ей кто-то угрожал?

– Нет, вроде бы нет.

– Хорошо. Понятно. Спасибо.

– Всегда пожалуйста, обращайтесь, если захотите узнать больше об Индии.

– Не думаю, что это потребуется, – Саблин улыбнулся.

– Ясно. Ну, всего доброго.

– Да-да, и вам тоже, – Федор Семенович выглядел уставшим. Ему явно хотелось спать.

Саблин вышел на улицу.

Историк был явно слегка не в себе.

Однако Саблин задумался. Кто и для кого оставил этот странный иероглиф? Хотят напугать этим самым индийским колдовством?

Саблин улыбнулся. Сказки какие-то.

Следователь посмотрел на часы. Нужно было возвращаться в отделение.

Глава 22
Индия. Хайдарабад. Четверг. 13:10

– Господин, купите сувенир! – кто-то дернул Филиппа за руку. Он обернулся, на секунду теряя паренька из виду.

– Нет, спасибо, – писатель резко отвернулся от назойливого продавца, ища глазами Мукеша. Парня не было видно.

Филипп пошел быстрее по улице, проталкиваясь сквозь толпу. В силу того, что он был существенно выше ростом большей массы местного населения, ему было несложно обозревать улицу на несколько метров вперед, однако это не помогало. Молодой человек, видимо, свернул в какой-то переулок, а Филипп, отвлекшись, пропустил этот момент. Он продолжал идти вперед, вертя головой и внимательно оглядывая каждого.

– Проклятье! – выругался он. – Куда же ты подевался?! – Филипп вышел на маленькую тесную площадь, как и все вокруг заставленную прилавками и забитую людьми.

– Господин Смирнов? – услышал Филипп.

Он обернулся. Перед ним стояли двое мужчин средних лет, оба индусы. Они были одеты в белые одежды и странно улыбались.

– Да, а что? – спросил Филипп, слегка насторожившись.

– Мы бы хотели с вами поговорить. У вас есть кое-что нас интересующее, – сказал один из мужчин в белой просторной рубашке с широкими рукавами.

– Простите, но вы, видимо, ошиблись, у меня ничего нет, и я вас не знаю, – сказал Филипп, продолжая высматривать в толпе паренька.

– Нет-нет, мы не ошиблись, давайте пройдем и поговорим, прошу вас, – мужчина в белой рубашке протянул руку и схватил Филиппа за локоть.