Первый день я честно пытался добраться на работу на общественном транспорте, но плюнул на это неблагодарное дело, давку в тесном метро и вечно недовольные, хмурые лица людей, взял дешёвую малолитражку в аренду и стал ездить на ней. Так проще. Светить арендованную тачку всё же не стоило, не по средствам она простому работнику склада, но если меня и увидят на ней случайно раз или два, в этом проблемы не будет.

Директор справился на отлично, пару раз встретил меня на проходной и один раз приходил к нам на склад, но даже не подал виду, что мы знакомы – скользнул равнодушным безразличным взглядом по моему лицу и поспешно отвернулся в сторону. Жизнь потекла своим чередом. В восемь на смену, с часу до двух обед в заводской столовой, в шесть конец рабочего дня. Кормили в столовке, на удивление, неплохо. И даже иногда вкусно.

На складе работка тоже была не особо пыльной. Разгрузить машину, загрузить, принять товар, отпустить, сделать инвентаризацию, принять продукцию из цеха. Под продукцией я подразумеваю микроволновки всевозможных цветов и размеров – именно производством этой чудо-техники занимался наш цех, на складе которого я трудился.

Кладовщик Николай Сергеевич, мой непосредственный начальник, длинный, худой и нескладный парень лет тридцати, постоянно торчал за компьютером или расхаживал по своим угодьям с планшетом, что-то подсчитывая и подбивая в нём, что-то отмечал, пикал сканером и периодически ругался. К нам приезжали машины, привозили комплектующие и материал, забирали товар, возвращали брак и некондицию, привозили паллеты, упаковки и прочую дребедень. Не сказал бы, что это было весело, но работа есть работа.

Иногда, когда на складе нечего делать, я бродил по заводу, знакомился с людьми, поглядывал за тем, как тут всё устроено, слушал и наблюдал. Огромное, бесконечное ангарное помещение разбито на несколько цехов или отделов, и каждый цех занимался производством и сборкой определённого вида продукции.

Станки не менялись десятилетиями, конвейерные ленты часто были разлохмачены и сильно потёрты, компьютеры на рабочих местах как минимум мои ровесники, а то и старше. Сами люди часто филонили и просто пили чай, курили или болтали прямо на рабочих местах. Очень часто обсуждали воровитого директора, растаскивающего всё, что плохо лежало, задерживающего месяцами зарплату и урезавшего премии по малейшему поводу. Ругали начальников цехов, за их жадность, тупость и непрофессионализм, и совсем не ругались на начальницу цеха микроволновок. Немного ворчали, но открыто никто ничего не предъявлял ей. Все знали – Анатольевна горой за своих подчинённых, грудью на амбразуры, жопой на… не важно. Марина Анатольевна Зорькина…

Маринку любили, из всех начальников она была самая правильная, справедливая, честная, хоть строгая и жёсткая. Только в её цеху работники получали премии, полностью оплачиваемые больничные и тринадцатые зарплаты. Только в её цеху были самые маленькие задержки по зарплате, хотя завод, вроде как, единый организм и всё у всех должно быть одинаково. И только она одна из десятка начальников цехов была на ножах с директором.

Каждый раз, когда Семёнов вызывал Зорькину «на ковёр» в свой кабинет, из-за закрытых дверей доносилась нецензурная брань, крики и громкая ругань, в основном женским голосом, нарушающие все приличия и законы субординации. Каждый раз, когда Марина Анатольевна шла в кабинет Виктора Андреевича, люди жадно ждали очередное шоу, а потом обсуждали и смаковали детали происшествия в столовке во время обеда.

А вот после «крестового» похода Марины Анатольевны к директору, сотрудники старались не попадаться ей на глаза, пока начальница не отходила от эмоционального сражения и не переставала рычать на своих подчинённых. За глаза рабочие ворчали про банальный бабский недотрах. Ходил слух о муже Зорькиной, слишком творческой и увлечённой натуре, которая порой просто забывала о супружеском долге на долгие месяцы, увлекаясь своим творчеством или молоденькими фанатками. Откуда такие сведения у простых рабочих – непонятно.

Подводя итог, единственный обнаруженным мною плюс во всей этой богадельне – это чистота. Оборудование и стеллажи без пылинки, ржавчины и грязи, конвейеры хоть и старенькие, но смазанные, подкрашенные и чистенькие. Ну и кормёжка в столовке. Значит, всё же два плюса.

Если не ошибаюсь, по бумагам здесь работало почти тысяча человек. Это не так уж и мало. Только ежемесячный зарплатный фонд складывался в очень приличную для меня кругленькую сумму, но отец об этом позаботился, как ни странно. Перевёл на мой счёт зарплату рабочих в трёхмесячном эквиваленте, предстоящие налоги и обязательные коммунальные платежи на те же три месяца, и умыл руки, дав понять, на этом его обязательства передо мной полностью исчерпаны. Ладно, разберёмся. Три месяца в запасе у меня есть, да и какие-то поступления от отгрузок продукции предвидятся. Жить можно.

Пару раз в день к нам на склад наведывалась Марина Анатольевна. Осматривала всё придирчивым взглядом, беседовала с кладовщиком, давала ему какие-то указания и уходила. Одним прекрасным днём, пересеклась со мной. Будь она неладна!

– Ты новенький? – задумчиво поинтересовалась Зорькина, когда Николай с двумя сотрудниками ушёл на обед, оставив меня за старшего.

– Ага, – подтвердил я, развалившись на офисном стуле и передыхая после разгрузки машины. – Алексей.

– Как тебе у нас? – начальница цеха всё так же задумчиво провела пальцем по столу кладовщика и поднесла пальчик к лицу, проверив его на чистоту и наличие пыли. – Никто не обижает?

– Да нет, Марина Анатольевна. Всё хорошо.

– Ясно. Ну и хорошо…

– Марин. Что-то хотела? – донёсся до нас голос вернувшегося с обеда Николая.

– Да, Коль. Я заберу мальчика у тебя на пару часов?

– Забирай, – махнул на меня рукой кладовщик, сел за свой рабочий стол и потерял к нам всякий интерес.

– Пошли со мной, новенький, – хмыкнула в мою сторону Марина Анатольевна и, не проверяя, послушался я её или нет, молча двинулась на выход из склада.

Следующие несколько часов просто выпали из моей жизни, заставив забыть и про свой законный обеденный перерыв, и про то, что я вообще-то не раб, а нормальный наёмный сотрудник не только с обязанностями, но и какими-никакими правами. Моя непосредственная начальница гоняла меня по всему цеху: смазать конвейерные ролики, подтянуть болты, прибраться на рампе, пригнать погрузчик, отогнать погрузчик. Часа через два мне дали новое ответственное поручение, всучив ведро, тряпку, пачку едкого порошка и отправив протирать освободившиеся от готовой продукции полки, тянущиеся метров на пять в высоту…

Складывалось такое впечатление, что я был первый, кто умудрился получить такое задание, пыли там тьма, и чем выше, тем грязнее. А я ведь думал, что на заводе чисто. Просто нужно знать места.

Три часа к ряду я драил, потел, кряхтел и измазался с ног до головы, как чёрт. Но всё же, за час до окончания рабочей смены, я победил. С чистой совестью вылил воду, прополоскал ведро, промыл тряпки и вернулся к стеллажам, присев на нижнюю полку передохнуть, прикрыв на минутку глаза и прислонив лоб к холодному металлу стойки. Спина болела так, словно мне в задницу вогнали лом, который не давал нормально согнуться или разогнуться, а руки немного потряхивало. А ведь я считал себя достаточно тренированным и не слишком хилым пареньком. Наивный. Это тебе не на турнике прохлаждаться, Алёша…

– Прохлаждаешься? – вкрадчивый, обманчиво заботливый голосок прозвучал прямо над моим ухом, словно прочитав мои мысли. Марина Анатольевна – собственной персоной. Недовольно скривилась, будто лимон целиком проглотила, и брезгливо рассматривала моё грязное, потное тельце.

– Да я только присел на минутку, – вместо того, чтобы послать её, принялся оправдываться я, пряча свою сраную гордость и природное упрямство подальше и поглубже.

– Можно подумать, всё сделал и присел, – хмыкнула моя начальница.

– Всё, – равнодушно кивнул я.

– Пошли проверим…

Она бодро рванула по стремянке на второй этаж стеллажа, проверяя рукой наличие пыли, а я покорно стоял внизу, придерживал лестницу и старался не смотреть вверх, где под юбкой начальницы цеха виднелись её стройные ножки и красные трусики, впивающиеся между женских ягодичных половинок. Вот чёрт – я всё же глянул! Ну и хрен с ней!

Марина Анатольевна спустилась вниз, демонстративно сунула свою руку мне под нос и вопросительно, с вызовом посмотрела в моё лицо. Ну хрен знает – как по мне, так её ладонь была девственно чистой. Видимо, у Зорькиной на этот счёт имелось своё мнение, противоположное моему.

– Чисто, – сделал я простой вывод и равнодушно пожал плечами.

– Меня не удовлетворяет твоя работа, – снова скривилась Марина и брезгливо стряхнула руки друг о дружку. – Давай сюда свой пропуск.

– Зачем?

– Можешь быть свободным.

– В смысле? Я уволен?

– Да, – хмыкнула она.

– Нет, – равнодушно выдал я ей в ответ.

– Тогда я позову охрану, они тебя выведут.

– Зови.

Марина Анатольевна посопела, испепеляя меня гневным взглядом, крутанулась на каблучках и оставила меня в задумчивом одиночестве. А я немного постоял, развернулся в противоположную сторону и побрёл на склад.

– Ну как. Заездила тебя наша Маринка? – довольно поинтересовался Николай, заметив мой ухайдаканный вид и шаркающую по полу походку.

–Да, – не стал скрывать я, – и, кажется, меня уволили.

– Серьёзно? – кладовщик удивлённо нахмурился.

– Ага.

– Анатольевна?

– В точку.

– Охренеть! – Николай посопел, побарабанил пальцами по столу и неожиданно спросил. – Пропуск забрала?

– Нет. Я не отдал.

– Ну, значит, ты не уволен, – довольно хмыкнул он. – Несколько дней посиди здесь, на складе, не высовывайся в цех и не попадайся ей на глаза, она и забудет.

– Точно? – недоверчиво переспросил я.

– Точно. У неё эти дни, наверное, или опять недотрах. Немного остынет и забудет. А если не забудет, я припомню ей, что у меня и так некомплект рабочих на складе и, прежде чем увольнять кого-то, нужно бы кого-то нанять взамен.

– А почему сейчас не поспоришь?

– Не хочется обострять конфликт, – пробормотал Николай, стыдливо спрятав глаза в монитор компьютера на столе. – Ты лучше посиди несколько дней на складе, всё само устаканится. Вот увидишь.

– Ну ладно, – сдался я. – Если это так, с меня бутылка коньяка с зарплаты.

– Да ты по-любому поставляешься с первой получки, такие правила, – довольно хмыкнул мой начальник и протянул мне прямоугольную бумажку, размером с визитку. – Иди домой пораньше сегодня, я подписал пропуск на ранний выход. Завтра не опаздывай, в 7:45 чтоб был на смене.

– Замётано!

Глава 9

Пятница. Ещё один день ударного труда позади, завтра суббота, а потом выходной. Продуктивная неделька выдалась, если не считать, что меня чуть не уволили с завода, который мне же и принадлежит. Было бы забавно.

За это время я узнал много интересного: как всё устроено, какие схемы мутит мелкое и крупное начальство, кто из кладовщиков приторговывает налево по поддельным накладным, и как пронести через рамку сканера на входе всякую мелочь, чтобы перепродать её потом в магазине электроники. Что самое интересное – ни охрана, ни рабочие не спешили докладывать наверх об этих сраных Робин Гудах, ворующих у богатых и отдающих бедным, то есть, себе.

Что ещё… Да много всего! Например, что у Марины Анатольевны когда-то давно был роман с директором, но потом они не сошлись во мнениях и стали собачиться, словно кошка с собакой. После директора она закрутила отношения с молоденьким начальником цеха посудомоечных машин и ходила с ним под ручку в столовую целый месяц, при живом-то муже.