– Ты обещаешь не реветь? – она погладила меня по волосам. – Я терпеть не могу прощаться навсегда. Поэтому в субботу до обеда я забегу сюда, и мы скажем друг другу «до свидания», – и поцеловала долгим нежным поцелуем. В лоб.

Мы спрятали утку в камнях – до субботы, и написали на песке «Я +Ты». Без имен, без знака равно.

– Имена можно забыть, любовь может закончиться. А я и ты останемся, – сказала напоследок русалка и, путаясь в собственной сети, убежала. Не оборачиваясь.

Горизонт был чист и светел. Если бы я мог до него доплыть, то увидел – у него нет конца. У горизонта есть тольконачало.

* * *

Мама приехала не одна. В поезд без билета забралась плохая погода. Скрываясь от контролеров в багажном вагоне, притащилась из наших темных оврагов и выпала затянувшимся до самого субботнего утра дождем. Вот вам и канатная дорога.

На несколько дней сарай превратился в батискаф. По стеклам иллюминаторов текла и текла вода. Мир за бортом больше не кричал птичьими и детскими голосами, а лишь шелестел и хлюпал. У мамы ломило виски, у бабушки суставы, даже у морского дьявола ломило плавники.

Дождь смыл с набережной зной и ситцевые толпы отдыхающих. Под зонтом скучали дрессированный фотограф и мартышка в матроске, очень похожей на мою. И дым от мангалов стал едва уловимым и размытым от сырости. Свернувшись калачиком, накрывшись пледом, дремала Нина Алексеевна, и, свернувшись клубком, накрыв нос хвостом, дремал кот. Облака превращались в капли, капли становились ручьями, ручьи потоками, потоки реками, реки стекались в море. А море снова превращалось в облака. В этом зыбком и плавучем мире стабильными и уверенно вкусными были лишь мамины макароны «по-флотски».

Вечера мы коротали за сухопутными играми. Я победил в «съедобное-несъедобное», накормив маму и бабу Свету то кефалью, то Кемалем. Мама в «камни-ножницы-бумага». Бабушка в «глухой телефон». Но настроение было такое, словно мы все проиграли.

По ночам тускло светили мутные звезды и опухшая от выпитой воды луна. И сны выползали из-под подушки не южные, а про родной и холодный город, виделись рябиновые искры в сквере, а не белый песок, и снилась не прекрасная русалка, а просто ребята со двора. И просыпаться почему-то совсем не хотелось…

* * *

Хорошая погода вернулась лишь в день отъезда, который, как назло, оказался субботой. Заколдованный южный городок спасли туристы, накупив фруктов на рынке, и вода отступила. Солнце скакало по мраморным перилам, по лежакам на пляже, фотографировалось вместе с мартышкой и вместо парусов поднимало на лодках акварельные полотна радуг.

Продрогшая старая груша принимала солнечные ванны без меня, после завтрака надо было собирать вещи. Как же долго, чего мама возится так долго?! Я помогал запихивать так и не пригодившуюся тряпичную бесконечность в чемодан, а он, издеваясь надо мной, назад выталкивал из пасти разноцветные комки. Часы шли по расписанию, через сотню минут и тысячу секунд откроются шлагбаумы-стрелки, и поезд умчит меня за темные леса, за широкие поля… умчит взрослеть – навсегда, безвозвратно. Надо успеть!

– Ты чего такой грустный? Иди-ка обедать, – подозрительно взглянув на меня, позвала баба Света.

– Как будто от борща станет веселее, – ответил я. – Можно я немножечко погуляю?

– Конечно нет, – сказала бабушка.

– Конечно да, – сказала мама.

– Ну, хорошо, хорошо. Посиди в тенечке, – насупилась бабушка.

– Побегай на солнышке, – подмигнула мама.

Я был послушным сыном. Через минуту я уже несся к бухте.

Я поранил ногу об острые камни и принес жертву первой любви. Я так спешил… и не успел.

Русалка приняла предложение горного козла и стала кооперативной, а лоскуты ее платья превратились в десятки серебряных рыбок. Гадкий утенок вместе с ветром встал на крыло, но, зажатый между волнами и скалами, лопнул и теперь висел на острой, как гвоздь, вершине.

Сказать «до свидания» пришла лишь морская грусть. Посидела рядом со мной на песке, потрогала ладонями воду, крикнула «кыш» надоедливым чайкам. И потихоньку ушла.

Море смыло «Я +Ты», написанные нами. Море всегда смывает то, что было, казалось, еще вчера. Но лишь для того, чтобы прибить к другому берегу завтра. Или через много лет.

P. S. Козлом я не стал. Сенкевичем тоже. Но облысел.

Влад Матт. «Одинокий замок из песка»

Такси остановилось у гостиницы «Ассоль». Обычный трёхэтажный отель, возле которого была столовая. Сама гостиница была не высшего класса, ближе к среднему, зато рядом был каменный пляж. Двери машины открылись, раздался скрип, и на улицу вышла Галина Аркадьевна – моя мама, таща перед собой большой зонт и сумку. Она была пышная женщина, по сравнению с которой пляжный зонт выглядел как обычный зонтик от дождя. Хотя почему «была»? Есть, но сейчас мы стали меньше общаться, да и тогда не сильно часто находили общий язык.

– Водитель, в багажнике мои чемоданы. Будьте так любезны достать их сюда.

Водитель тихо выругался, вышел и начал доставать чемоданы. За 10 минут от вокзала до отеля мама успела надоесть водителю вопросами: «А какое здесь море?», «А куда сходить?», «Вы вообще водить умеете?», «Где вы права покупали?» и так далее.

– Сынок, давай выходи. Ты что уснул?

На тот момент мне было 16 лет. Это тот возраст, когда весь мир кажется открытым и всё должно крутиться вокруг меня. Всю дорогу я слушал музыку, и это помогло мне не слушать маму.

Я вышел на улицу, накинул на плечи рюкзак и взял у водителя один из чемоданов.

– Соболезную, – сказал водитель, – теперь я понимаю, почему ты такой.

Тогда я был готом. В те годы это было модно. Чёрные волосы, тёмная одежда, подкрашенные глаза и чёрная помада, похожая на гуталин. Не осуждайте меня, тогда мне казалось это классным. Сейчас я не такой. К косметике уже не прикасался лет 15, но эта история не о том. Водителю я тогда ничего не ответил, а презрительно посмотрел на него, поправил чёрные длинные волосы и зашёл в здание.

– Ой, как тут душно, – сказала мама, как только вошла. – Эй! Обслуга! У вас что нет сплит-систем?! Ау! Люди, обслужите постояльца.

Она постучала по стойке регистрации, а когда увидела звонок, начала с силой бить по нему, и противный звон раздался на всю улицу. С верхнего этажа послышались торопливые шаги.

– Добро пожаловать, – сказала спешащая девушка.

– Вы очень плохо встречаете гостей. Я уже устала вас ждать. У вас слишком жарко, а это вредно для моей кожи.

– Извините, я подготавливала номер.

– Меня не волнует, что вы там делали. Прошу, покажите мне мой номер. У вас тут дышать уже нечем, у меня начинается одышка. И почему тут так сильно воняет сосисками?

– Можно ваш паспорт?

– Вот, пожалуйста, – мама улыбнулась и начала вести себя так, как будто не испортила настроение всем вокруг.

– Ваш номер пятнадцатый. Первый этаж, прямо по коридору, и дверь будет с левой стороны.

– А вы что, не можете нас сопроводить?

– Да, конечно. Доченька!

Из комнаты администратора вышла девушка. Она была красивой. Светлые волосы, белоснежная кожа и голубые губы. Яркая голубая помада навсегда въелась в мою память. Я бы мог забыть цвет её глаз, имя и всё остальное, но голубую помаду – никогда.

– Дин, отведи, пожалуйста, гостей в номер пятнадцать.

– Хорошо.

– И возьмите, пожалуйста, мой чемодан. Ужасная обслуга, всему учить надо.

Дина взяла один из чемоданов, ключи от номера и пошла. Мама поволоклась за ней. Я стоял в ступоре. Тогда я в первый раз влюбился. Любовь с первого взгляда – это такой бред, и почему я попал в эти сети?

Зайдя в номер, я лёг на кровать, надел наушники и уже не слышал впечатления мамы о номере. Ну и явно они были не положительные. Комната отеля была неплохая, с толстым телевизором на тумбочке, который ловил от силы 5 каналов, застиранные пледы, но свежее постельное бельё и обычная ванная комната.

Весь оставшийся день мы провели, гуляя по городу. Дину в тот день я больше не видел.

На следующее утро мне стало плохо. Видимо, летняя жара, смена климата и тому подобное дали о себе знать. Маме я сказал, что останусь в номере. Она была не против. Думаю, что ей было стыдно ходить со мной, хотя чувство стыда больше испытывал я.

Она ушла. Я немного полежал на кровати и решил, спасаясь от жары, отправиться в ванную. Я разделся прямо в номере. Ну а что тут такого? Гормоны играли, и мне хотелось почувствовать свободу. Плюс ко всему в ванной не было места, куда положить или повесить одежду, только небольшой крючок, на котором висело полотенце. У мамы ключей не было, она их оставила в номере на случай, если я всё-таки решу куда-нибудь уйти.

Купался я где-то час, ну как купался, залез в ванную, надел наушники, включил музыку и лежал, ни о чём не думая. Вытерев тело полотенцем, я вышел из номера и обомлел. В номере убиралась Дина, она посмотрела на меня, раскраснелась, но не отвернулась. Знаете, вид голого гота с белым полотенцем на плече может удивить любого. Я прикрылся руками, уронив полотенце на пол, и стоял как пень, смотря на неё.

– Извините, я думала, номер пустой. Я уже ухожу.

– Ты что тут вообще делаешь? – поинтересовался я.

– Уборка номера, я только зашла. Я стучалась. Мне никто не ответил, и я вошла.

– Ясно. Отвернись, пожалуйста. Я бы хотел одеться.

– Ой.

Она отвернулась к окну. Я оделся и сел на кровать.

– Всё, можешь продолжать уборку.

– Хорошо, извините, я не хотела. Тебя, кстати, как зовут?

– Семён, а ты Дина?

– Да. Рада знакомству.

– Ага, со мной такого ещё не было. Чтобы я в таком виде с девушкой знакомился, – я рассмеялся и вёл себя как дурак.

– Я надеюсь, всё хорошо? Я тебя не успела рассмотреть.

– Это намёк, что надо ещё раз показать? Может, я тогда надену плавки? Они у меня сексуальные.

Господи, какой же я был дурак. Как можно было такое говорить? Ужас. Но хорошо, что она рассмеялась и поняла, что я несерьёзно.

– А ты почему в номере сидишь? Море сегодня тёплое.

– Да так, не хотел идти с мамой.

– О как. Ясно. А со мной пойдёшь?

Тут перед моими глазами всё погасло. Она мне предложила пойти на море. Девушка сама проявила инициативу. Мои подростковые гормоны в обнимку с тестостероном начали бегать по телу, и я глупо заулыбался, поправил эти чёртовы длинные волосы, по которым я иногда скучаю, и сказал:

– Да.

– Отлично. Я тогда сейчас закончу здесь, потом уберу номер 21 – и пойдём. Хорошо?

Я кивнул.

Пока она убиралась, я смотрел на время в кнопочном телефоне, другого у меня тогда не было. Меня не интересовало время, я смотрел сквозь телефон на её талию, волосы, голубые губы и, что уж скрывать, на её грудь.

Ближе к обеду она зашла за мной, и мы пошли на пляж. Только она отвела меня не на общий пляж, а на секретный, то есть дикий пляж. Возможно, она стеснялась меня, а может, хотела именно песок, а не гальку. Мы с ней поплавали. А когда лежали на горячем песке, я сказал:

– Везёт тебе, живёшь возле моря, когда хочешь, можешь ходить купаться.

– Я здесь не живу. На самом деле я из другого города. Здесь работает моя мама, она всегда на всё лето уезжает на море. В этом году решила съездить с ней, а не оставаться с отцом. А можно задать тебе вопрос?

– Смотря какой.

– А ты умеешь строить замок из песка?

– Конечно же, умею, – соврал я.

– Здорово, может, тогда поучаствуем в конкурсе замков? Он будет проводиться на центральном пляже.

– Э-э-э, – я уже пожалел, что соврал, но поворачивать назад не имело смысла.

– А покажешь мне, как их делать? – она кокетничала со мной и рисовала пальцем на песке.

– Но у нас ничего нет.

– А может, ты не умеешь?

– Я всё могу.

– Докажи.

– Докажу.

Я вскочил на ноги и сделал серьёзный вид, а она рассмеялась и, взяв меня за руку, повела к морю.

– Расслабься, я просто подначиваю тебя. А ты забавный.