Спорим, она будет моей (страница 7)
– Я сейчас ничего не слышал, кроме «нет». Ответ неправильный, Амелина, – во мне включается хищник, которому отказали, а он уже настроился. – Я хочу твое «да».
– Пф! – челку сдувает.
Хищник во мне снова дергается вперед и тут же тихо скулит, потому что ему больно и зло. Она пошла, а я встать попытался, чтобы догнать. Рефлекс. Спину прострелило так, что дыхание перехватило на мгновение и в глазах потемнело.
Твою же!..
Хорошо, что она не оглянулась и не увидела мое перекошенное лицо. Мне еще жалости не хватало. Я за ее проявление в свой адрес уже готов убивать!
Ни хрена так не пойдет, Амелина! У меня будет твое «да»!
– Ты здесь, – на крыльце появляется Ник. – Холодно же, – передергивает плечами. – Чего случилось? Бледный.
– Да так, – отмахиваюсь.
– Брат, случилось чего?! – повторяет свой вопрос. Переживает. – Может в больничку? Спина?
Спина… она ноет. Почему? Обычно не так. Просто стреляет и отпускает. Это нормально. А сейчас ненормально. Закрываю глаза, выдыхаю. По коже мурашки бегут. Замерз. На улице легкий минус, а я в одной рубашке.
– Деду позвоню, пусть забирает тебя, – заявляет Никита.
– Только попробуй! – рявкаю на него.
– Ты дурак?
– Возможно, – уезжаю ко входу.
Брат догоняет, открывает мне дверь. Киваю ему.
Воздух с тепловой завесы приятно обдувает. Прокатываюсь дальше, меня опять пробирает ознобом от контраста температур. Ник обеспокоенно смотрит мне в глаза.
– Может хоть за таблеткой какой сходить? – предлагает он.
– Само пройдет. Дернулся резко. Случайно.
– Держи, – протягивает мне блестящее зеленое яблоко, – апельсинов не было сегодня.
– Спасибо, – вгрызаюсь зубами в сочный, кисло-сладкий фрукт.
Въехав в класс, ложусь лбом на парту. Чьи-то пальцы забираются мне в волосы, явно женские, с ноготками. Перебирают их, массируют голову, случайно царапая. Это не Василина, но я не отталкиваю. Даже не смотрю, кого принесло по мою душу. Хочется ответной ревности от Амелиной. Чтобы вскипело у нее все внутри. Ей пойдет.
– Хороший такой, – узнаю по голосу подружку Соболевой. Не знаю, как зовут. Неинтересно было.
Чего ей от меня надо? Братишка отшил, решила переключиться на бракованную копию?
Чё я злой-то такой сегодня?!
Поднимаю голову. Она вздрагивает, замирает. Стреляю взглядом в сторону. Закусываю губу, чтобы не улыбаться. Амелина, закатив глаза к потолку, отворачивается. Я прямо читаю в ее глазах: «Я так и знала!». Только ни черта она пока обо мне не знает. Это надо исправлять.
– Как зовут? – спрашиваю у подружки местной стервы.
Соболеву там Ник окучивает. Мне отсюда видно, как его наглые руки гладят ее коленку, подбираясь к краю форменной юбки. Брат получает по пальцам. Ржет. Играется он, девочка просто не понимает, уверенная о своей исключительности.
– Настя. Можно я с тобой сяду? – хлопает ресничками миловидная кукла.
– Зачем? – искренне не понимаю.
– Просто так, – пожимает плечами. – Ты тут один совсем.
– Мне нормально. Шоколадку хочешь?
Не дожидаясь ответа, отдаю ей швейцарский с фундуком. Она тут же его разворачивает, ломает. Одну дольку кладет себе в рот, вторую подносит к моим губам.
– Я с рук не ем, – забираю у нее сладость.
Куксится.
Никита бросает на меня взгляд. Показываю ему большой палец вверх. Походу кто-то сегодня ночевать не придет. Дед будет в ярости.
Я бы тоже сорвался, если бы мог. Потом вместе бы с братишкой огребали. Скучаю по этим временам. Весело было. Из окна первого этажа сбегали или со второго на страховке. Криков потом было, пипец просто, аж уши закладывало, ну и санкции, куда без них. Выхватить страховочными ремнями по ляжкам – как нефиг делать. А мы их тырили и снова сбегали, пока дед решетки на окна не поставил.
В новом доме решеток нет. Пока.
После урока Василина куда-то убегает, а ее подружка задерживается. Вот она-то мне и нужна. Я специально притормозил.
– Влада, – ловлю девушку за руку, – поговори со мной пару минут, – на ее запястье под моими пальцами подпрыгивает пульс.