«Какая она всё-таки славная!» – поднялась изнутри волна восторга, когда мужчина поймал в фокус зрения её точёный профиль.

– Ты даже помнишь про йогу, Арк? – рассмеялась Лия, глядя на царские хоромы, где ей предложили руку и сердце. – Неожиданно. Ты так всегда на меня смотрел, когда я расстилала свои коврики. А в итоге… даже сам вспомнил!

Она ткнула собеседника пальчиком в грудь. Улыбка её сверкала, как солнце. Лия осматривала небольшую, по меркам Арка, квартиру и старалась не смеяться от понимания того, что для абсолютного большинства жителей этого города эти две комнаты, кухня и санузел фактически были бы верхом мечтаний.

– Вот только ты врёшь, дорогой, – подмигнула она, отстраняясь. – Здесь семнадцать минут до метро. Я ходила из этого района, когда жила в общаге неподалёку.

Лие было хорошо и так легко. Она внимательно огляделась, ища что-то очень важное для неё, но не самое популярное здесь и сейчас. Но кое-что всё же нашлось. Музыкальный центр. Она улыбнулась ещё шире и с обожанием посмотрела на парня, который по-прежнему стоял в комнате, наблюдая за движениями своей ненаглядной.

А та пробежалась пальчиками по старым, механически связанным с деталями считывающего устройства кнопкам, открывая лючок для компакт-дисков, что уже давно вышли из моды и обихода. Но Лия продолжала поиски. Ведь рядом с музыкальным центром стояла целая вереница коробочек с этими самыми круглыми носителями музыкальных файлов. И вот девушка достала один из них, вставила его в считывающее устройство, закрыла крышку, с хитринкой в чёрных глазищах посмотрела на Арка и включила воспроизведение.

– Готов?

После этого зазвучала музыка:

Куда бы ни приплыл моряк,

За золото и серебро

Его везде поднимут флаг,

Ему всегда нальют вино.

Когда моряк на берегу,

Все девушки бегут к нему.

Они сигают из штанов,

Меняя деньги на любовь…

Альбом сорокалетней давности. Музыка, которая проникала прямо в глубину души. Но возможно ли танцевать под нее? Как оказалось, да! Ведь именно этим и занялась Лия, двигаясь в такт мелодии. Плавно и тягуче. Тихий голос, мягкие звуки инструментов и красота танца.

Слова, проникающие прямо в самую суть.

– Ну что стоишь, Арк? Присоединяйся! Мы же только что обручились! Почему бы и не станцевать? – смеясь и улыбаясь, позвала Лия, протягивая руку.

– Какая-то старая песня, – улыбнулся подошедший вплотную к возлюбленной мужчина. – Может, поставишь музыку, полную африканской страсти?

Танцевал Арк немногим хуже, чем пел, а пел он только в подпитии и только когда очень просили. Ни один из тех, кто просил, больше попыток привлечь Солнечникова к вокальным упражнениям не повторял.

Даже когда был кадетом, во время исполнения строевых песен он старался компенсировать отсутствие музыкального слуха количеством выдаваемых децибел. Проще говоря, орал строевую песню так, что надувались от старания жилы на заднице.

Оказавшись рядом с невестой, он начал нелепо двигать тазом и локтями, демонстрируя полное отсутствие пластики.

В такие моменты Арк особенно остро понимал, что отличается от экзотической красотки, как негатив от позитива, и внешность – последнее, что его волновало. Лия была очень одарённой, музыкальной и, несомненно, талантливой, а он… Ну, он умел немузыкально орать песни. Лия была очень свободолюбива и эмоциональна, Солнечников умел ходить строем. Сомнения накрывали Арка с головой, но, когда мужчина видел свою эфиопскую принцессу, он забывал и о сомнениях, и о… да вообще обо всём. Казалось, что рядом с ней он становится в сотню раз сильнее и даже чуточку музыкальнее.

Ночь прошла словно в тумане. Молодые люди успокоились и уснули только под утро. День также не обещал сюрпризов, однако они всё-таки случились и оказались не самыми приятными.

06. Схватка

Спал поверхностно и чутко, но сон, который я видел, был ярким и красочным. Он казался намного более реальным, чем моё нынешнее чёрно-белое существование. В разуме всё ещё витали обрывки каких-то планов, робкие тени мыслей и бледные призраки надежд того Арка. Развалившись в продавленном неновом кресле, я откровенно бессмысленно пялился на окружение. На покрытые потрескавшейся краской стены, на освещённый утренними лучами, не очень чистый линолеум главного цеха.

Сколько я спал? Несколько часов. Не больше. Ведь задремал я, когда только первые лучи зари окрасили горизонт. Сейчас всё ещё утро. Видимо, отдых продлился недолго, но мне хватило нескольких часов.

Чувствовал я себя всё ещё не лучшим образом, однако спать больше не хотелось. Помогло «лекарство», которое дал мне случайный встречный, или роль сыграла обильная пища и какой-никакой отдых, было неясно. Тем не менее мне стало значительно лучше.

Поднявшееся было настроение вновь обрушилось после того, как я попил минералки и обнаружил, что шатается ещё один зуб. Если так и дальше пойдёт, то ходить мне беззубым. Конечно отрастут новые, но когда это ещё будет, а жевать чем-то хотелось бы сейчас. В промышленном помещении царила тишина и я решил ещё подремать. Но сон упорно не шёл.

Лезли различные непрошеные мысли. Самой гадкой из коих была, нашёптывающая, что всё окружавшее меня нереально, а дело во мне, с размахом и фантазией съехавшим с катушек. Теплилась робкая надежда – может всё происходящее вокруг забористая галлюцинация, усугублённая амнезией? Ага… А чья отрубленная рука валяется у двери заднего входа? Неужели я оттяпал конечность санитару из дурдома? Это скорей уже лапа и она более чем реальна, и на плод воображения совсем не походила.

А незнакомый мужик, давший мне выпить живуна? Ведь он-то вполне реален. Брошюрка до сих пор у меня в кармане лежит. Она тоже вполне осязаема и вещественна. Я, конечно, не стану утверждать, что с ума сходят поодиночке, ведь была «эпидемия» психических расстройств в Матушке России на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков. Называлась она почти ласково «кликушество». Утверждается, что психика людей не выдержала церковных реформ, так как церковь воспринималась чем-то постоянным и незыблемым. Может, и так, но было это очень давно и что вызвало психические отклонения, точно неизвестно.

Вот… Откуда? Я не помню имени своего лучшего друга, даже не уверен до конца, что прекрасная Лия, являющаяся мне во снах – моя невеста, а вот эту ненужную информацию мозг прямо-таки пожевал—пожевал да и выплюнул в поток мыслей. Зачем мне это сейчас?

Итак, то обстоятельство, что я попал в другой мир, я принял только умом. Осознания этого факта пока нет. Может, из-за того, что я не принял этого обстоятельства у меня и есть ощущение, что я словно бы наблюдаю за собой со стороны?

Было стойкое впечатление, что я вижу кино или являюсь жертвой чудовищного розыгрыша. Вместе с тем, понимал, что ни один розыгрыш не зайдёт так далеко, чтобы получились отрубленные конечности, а отнятая ржавым топором рука была более чем реальна. В этом я убедился самолично. Меня передёрнуло от отвращения.

Выпил ещё минеральной воды и понял. Всё. Больше не заснуть. Меня раздирало любопытство, но надо было дать выспаться встреченному мной мужику, прежде чем задать ему все те вопросы, что толкались в голове.

Я сидел в кресле размышляя и разглядывая игру света, пробивающегося через листву, стоявшего рядом со зданием дерева, как мне показалось что-то неправильным. Понять, что конкретно меня насторожило, не получилось. А потом, как молотком по голове, пришло понимание – тень была неправильная!

Простой беглый взгляд ни за что не определил бы в едва заметном блёклом и едва двигающемся пятне тень крадущегося вооружённого человека. Неужели я обнаружил своего «гостя» под его Даром скрыта? Как он работает, я уже видел и видел, как тень прокралась мимо меня в сторону бытовки. Как только «гость» прокрался мимо, я встал и, прежде чем аккуратно посмотреть из мастерской, что тот собрался делать, подумав, поднял топор, прислонённый к креслу.

Первой мыслью было: «Хочет напугать спящего меня», а второй: «вдруг – нет?». Встав в тени, я увидел, как мужик проявился из скрыта, прицелился из автомата и три раза выстрелил по дивану. В темноте скинутый на вчерашнее лежбище ворох одежды легко было принять за спящего человека.

– Фу… Вонища… Атомиты, мля… Как звери… Где спать там и срать…

Бормотал мой несостоявшийся убийца, зажимая нос. «Калаш» висел у него на шее, правой рукой он удерживал оружие. Палец на спуске. Он начнёт стрелять в любой момент. Левая рука достала фонарь.

Что делать? Сейчас при свете он быстро поймёт, что продырявил просиженный диван. Нужно что-то делать и прямо сейчас. Сердце пустилось в галоп и застучало так громко, что я удивился, как это враг не услышал этот звук. Несколько раз щёлкнув фонарём, наконец он добыл тусклый луч света, а я переложил топор во вспотевшую левую ладонь. На верстаке лежал молоток. Пока мужик не понял, что видит, я тихо шагнул из тени.

Замах, бросок… Бац!

Молоток только кажется лёгким, а когда он прилетает в череп… Метнул я его души, со всей пролетарской ненавистью. И попал. Хорошо попал. Звук удара о кость пошёл по всему цеху. Вражина выронил фонарь и зажал лицо руками. Увы, вырубить его не получилось. Палец мужика дёрнулся и нажал на спуск. Автомат выплюнул длинную очередь. На счастье пули ушли все в бытовку. Что-то разбилось, что-то упало, раздался визг рикошетов.

Я рванулся вперёд, но на полпути замешкался. Мужик пропал. Через один удар сердца я понял, что он воспользовался своим сверхъестественным Даром и бросился дальше, однако момент внезапности был утрачен. Обух топора не нашёл цель, бесполезно взрезав воздух.

Чисто по наитию я отпрыгнул с места назад и вовремя! Раздался выстрел! В ушах отчаянно зазвенело, но по звуку я сориентировался о местоположении противника и прыгнул.

Сокрушительный удар прикладом в лицо отбросил меня на пол. Мой рот наполнился кровью и обломками зубов, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Но разлёживаться было нельзя. Превозмогая себя, перекатился и снова вовремя. Раздалась короткая очередь. Пули пробили и разлохматили линолеум на том месте где я только что валялся. Звук выстрелов, прокатившийся эхом по помещению, снова указал мне место расположения противника. Вскочив на ноги, я метнул топор и снова прыгнул в сторону, но это было излишне. Я попал.

Не могу сказать, что умею бросать топор… Откуда? Ведь метать его мне не приходилось ни разу в жизни. Да и не попал он острой частью, а ударил врага обухом куда-то в район груди или даже солнечного сплетения. Мужик вывалился из скрыта и валялся на полу силясь сделать хотя бы один вдох. Я набросился на него, вырвал из ослабевших рук «калаш» и, не задумываясь от души, ударил врага прикладом в лицо. Что-то там влажно хрустнуло.

В каморе механика я видел пластиковые хомуты, ими я стянул руки и ноги мужика, пока тот находился без сознания.

Только после этого, отплёвываясь от крови, разоружил его и избавил от всего содержимого карманов. Больше всего мне, конечно хотелось придушить вероломную тварь и даже вцепиться зубами в его горло и загрызть. Взять себя под контроль удалось с трудом. Кровавый туман перед глазами и клокочущий в груди гнев никак не желали отступать несколько минут. Кто-то скажет, что это немного. Однако это не совсем так, верней, совсем не так. За несколько минут с беззащитным человеком можно сделать очень и очень многое.

Уговорил я себя только тем, что эта тварь мне ещё нужна. Мужик должен ответить на ряд вопросов. Что делать с ним, я решу потом. Успокоившись, я пошёл отмываться от крови.

07. Допрос

Удивительно, но мои руки легко, быстро и привычно разобрали и обратно собрали калаш. Словно я занимался этим далеко не первый раз. Внимательно осмотрел пистолет внешне напоминавший грубую копию революционного «Маузера». Откуда во мне был навык обращения с оружием память отвечать отказалась. Как это ни странно, но воспоминаний по этому поводу не имелось совсем.