Хотя я прекрасно понял, что «калаш» – это какая-то гражданская версия легендарного оружия, только переделанная под калибр.410 «Магнум». Ожидаемо, что больше никаких боеприпасов при мужике не нашлось. Только два вида четыреста десятых «Магумов». Экспансивные, с двумя крестовыми прорезями на пуле, чтобы увеличить останавливающее действие и бронебойные, с остроконечной пулей в стальной оболочке, вероятно, и с бронебойным сердечником. В совокупности нашлось приблизительно штук по сорок, россыпью по карманам и несколько двадцатизарядных магазинов к «калашу». Ствол «калаша» оказался нарезным, что позволяло догадаться – бронебойный из такого оружия пробьёт оленя вдоль, а экспансивный огорчит, наверное, даже медведя.

Пистолет оказался также под этот калибр. Ствол достаточно длинный, чтобы вести прицельную стрельбу на средней дистанции. Оружие оснащено плечевым упором. Но зачем такие сложности с пистолетом мой разум понять отказывался.

Помимо огнестрела, нашёлся неказистый, но добротный и невероятно острый самопальный тесак из рессорной стали с клинком сантиметров в пятьдесят. Также пятнадцать споранов, две горошины и три шприца—тюбика с мутным желтоватым содержимым нашлись в потёртой пластмассовой оранжевой коробочке АИ-1.

Пока я возился с оружием и добычей, мужик пришёл в себя и недобро на меня смотрел, но делал это молча. Лишь сопел громко, то и дело пробуя путы на прочность. Бесполезно…

Пока руки привычно чистили пистолет, на боку которого было выдавлено название «S. T. A. L. K. E. R.» я снова задумался. Никаких ассоциаций, воспоминаний или догадок. В голове пусто как в барабане.

Получается, что помню я из своей прошлой жизни очень многое, особенно то, что связано с моторикой и двигательными рефлексами. Не пришлось же мне заново учиться ходить и говорить? Вместе с этим память зияла колоссальными провалами даже в самых базовых вопросах.

Я пристально посмотрел на мужика. Пленник пялился на меня одним глазом – второй заплыл эпических размером синяком. Бровь его была рассечена. Из рассечения и разбитого, свёрнутого набок носа натекла приличная лужа крови. Хорошо же я его отделал… Злость снова колыхнулась во мне чёрной волной. Правильно я сделал, нечего было пытаться меня убить.

– Убьёшь? – спросил он меня, словно прочитал мои мысли.

Я занялся сборкой сталкера. Пистолет был тяжёлый, из-за чего мне не понравился, но выбирать особо не из чего. Так что пойдёт и такой на первое время. С минуту или около того я собирал оружие. Его вопрос повис в воздухе. Вбив магазин на место и поставив оружие на предохранитель, я снова обратил внимание на пленника.

– Восможно, – ответил я, но эффект из-за выбитых и переломанных зубов вышел не тем, – Восмошно и нет. Сависит от того што и как ты ответишь на мои вопросы.

– Какой мне смысл отвечать если и так и так кокнешь?

– Умереть мошно тоше по расному, – спокойно ответил я, – Мошно, от пули в голову, а можшно подвешенным са руки, пошираемым пустышами.

Я секунд двадцать холодно и пристально разглядывал пленника.

– А мошно не умирать, а попробовать дойти туда, откуда пришёл…

Мужик поморщился от боли, а я глотнул из его фляги живуна почувствовал, что боль есть, но такая… Скорей не боль, а неприятные ощущения, хотя получил в лицо прикладом едва ли не сильней противника.

– Ты отпустишь меня? – в голосе связанного бородача проскользнула едва уловимая надежда.

Вот оно. Мостик между нами – его надежда выжить.

– Откуда ты?

– Пошёл ты…

Мужик для убедительности попытался плюнуть в мою сторону, но харча напополам с кровью повисла не его же бороде. Нет… Так дело не пойдёт. Я взял тесак, подошел к пленному и быстрым движением отрезал ему ухо. Когда тот проорался снова задал вопрос:

– Следующей отрублю тебе ступню на ноге, если мне не понравится ответ. Посмотрим, как ты без неё поковыляешь назад. Ты откуда?

– Я… я…

– Головка от часов «Саря», – перебил я его, снова вставая со скрипучего стула.

– Я из Приморского…

– Что это… Приморский? – задал я следующий вопрос.

– Стаб, крупный стаб.

– Как он далеко?

– Больше трёхсот километров на северо-запад…

– Что ты так далеко от него делаешь?

– Я трейсер…

– Кто?

– Тут так называют охотников на заражённых и…

Он колебался несколько десятков секунд, и мне надоело. Снова начав подниматься со скрипучего стула, подхватил ржавый топор.

– Левая или правая? – спросил я.

– Что?

– Какая ступня тебе менее дорога?

– Стой! Стой! Стой… Да, стой же ты! Я простой трейсер! Валю заражённых за спораны!

– Сарашённых и… ?

– И атомитов!

Он это сказал упавшим голосом. Ну вот мы и подошли к самому интересному.

– Так, ты назвал меня, когда думал, что я мёртв. Кто такие атомиты?

– Обычно так называют иммунных, под действием радиации мутировавших…

Мужик запнулся, а я сел снова на стул, чтобы не висеть над ним с топором и не нервировать.

– Каким образом мутировавших? – спросил я с трудом, сохраняя беспристрастное выражение лица.

Что такое мутации я помнил. В школе показывали картинки мушек. На их примере объяснялось, что мутации редко кому-то идут на пользу. Настолько редко, что можно процентом успешных мутаций пренебречь как стремящимся к бесконечно малым величинам.

– По-разному бывает, но в основном они деградируют башкой. Теряют человеческий облик, но это не так важно для многих. Я знаю нескольких торговцев, которые ведут дела с нормальными атомитами. Среди иммунных есть квазы, они тоже на лицо ужасные, но внутри нормальные. Почти как люди. У атомитов часто облик может почти не измениться, но внутренне вы перерождаетесь.

– Поясни…

– Атомиты становятся как звери в человеческом обличье или как недоразвитые. Света начинают бояться в большинстве своём, из-за этого одеваются во всё чёрное и желательно с капюшоном. Лица закрывают.

– Насколько сильно проседают когнитивные способности?

– Когне… Чего? – мужик выпучился на меня единственным здоровым глазом.

– Насколько сильно глупеют атомиты?

– А… Вон ты о чём… Очень по-разному, но в основном у них башка сильно течёт. Некоторые становятся как заражённые, только слабей. Другие могут освоить дубину, копьё, пращу, лук или арбалет. Самые умники могут с огнестрельным оружием обращаться, граниками и всяким разным. Из-за потери памяти дерутся прямолинейно, но компенсируют живучестью, невосприимчивостью к боли и звериной жестокостью. Пощады не дают, но и сами не просят…

– Атомитам имеет смысл просить пощады? – осадил я разговорившегося мужика.

– Нет, – подумав ответил он, – Атомиты сами по себе и против всех. Они неудобны для всех. Даже для других атомитов.

Я кивнул собственным мыслям.

– Почему меня ты принял за атомита?

– Всё сошлось. Кластер этот граничит с радиоактивным. Тут могут появляться рад-заражённые, а они поопасней обычных будут. А ты вёл себя странно. Словно тебе дела нет… Язвочки ещё эти на лице, взгляд дикий, мешок на голове. Даже на руках перчатки…

– Из-за этого ты решил меня убить? – спокойно спросил я внутренне закипая, – Я не сделал тебе плохого. Почему?

Мужик выглядел растерянным, но потом посмотрел на спокойно стоящий у моих ног топор и ответил, словно нырнул с головой в омут.

– Атомиты людоеды. Мне ждать надо было, когда ты меня попытаешься съесть? Я ночь не спал, сидел с «Сайгой», караулил…

– Почему сразу не убил? – заинтересовался я.

– Нельзя свежих обижать. Я не был уверен. Нужно было убедиться…

– Убедился?

– Да, убедился. Ты точно атомит.

– Почему? – стало интересно мне.

– Ты по репе получил прикладом и остался боеспособен… Ну теперь-то я вижу, что ты нормальный, братан, – зачастил он, – Давай миром решим. Знаю кое-какие темы. Споранчиков поднимем…

– Ты трейсер, – утвердительно произнёс я, – Всегда охотишься один?

– Нет.

– Где остальные?

– Мертвы…

– Почему ты выжил? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– Так получилось…

Хищная ухмылка изломала мои разбитые губы, но с выбитыми и переломанными зубами получилось, наверное, жалко. Однако пленника проняло.

– Хороший у тебя Дар… Можно выжить там, где все погибли, да? – вкрадчиво спросил я, – Но из-за него я не могу тебя отпустить. Ты стрелял в меня, когда думал, что я сплю. Что тебе стоит применить Дар, обойти квартал кругом и вернуться отварить меня по голове трубой? Зря ты пришёл на землю атомитов, братан…

Я выхватил пистолет из кобуры и выстрелил пленному в голову.

08. Неожиданный вызов

Лия проснулась, потянулась, улыбнулась. Коротко и легко перешла ото сна к яви, как и всегда, за что её Арк часто называл её чёрной ведьмой. Но Лия привыкла вставать с первыми лучами солнца. Это не доставляло ей никаких неудобств, в отличие от него. Нет, Арк мог встать и до рассвета, и среди ночи, но не выспавшимся всегда пребывал в мрачном расположении духа.

Чёрное солнце улыбалась солнцу жёлтому. Хотя технически, красное солнце плавало по земному небосводу, но все привыкли называть его жёлтым. Так уж сложилось.

Пританцовывая, она пошла по квартире, шлёпая босыми ногами по ламинату. Мурлыкая под нос, осела, в конце концов, на кухне, чтобы там тут же что-то зашкворчало, забулькало и начало жариться. Понеслись ароматы и запахи, заполняя квартиру предвестием вкусной еды.

Вот только всю идиллию утра нарушил звонок. Запищал и завибрировал коммуникатор Арка, требуя внимания всеми возможными способами.

Настойчиво и безапелляционно разрушитель спокойствия трезвонил и трезвонил. Лия нахмурилась, наморщив лобик. Накрутила локон на палец и отправилась на поиск и поимку нарушителя.

В конце концов, коммуникатор нашёлся. В куче одежды, небрежно брошенной у входа в зал, где вчера слушали музыку. Приятные воспоминания заставили улыбаться, девушка погладила пальцем, на что телефон неожиданно для самой Лии ответил разрешением на просмотр.

Увидев, кто конкретно звонит, она мотнула головой и метнулась в спальню, где ещё спал парень.

– Эй, Арк, проснись! Тебе босс звонит. Видимо, что-то срочное! – она старательно тормошила упорно не желавшего вставать Аркадия. – Или мне ему ответить, сообщив, что его начальник отдела продаж отдыхает после бурной ночи?

Эта угроза, похоже, возымела действие. И глаза парня задвигались, чтобы через пару мгновений распахнуться.

Но Лия ошиблась. Это был не босс, но звонили с работы.

«Катя Ремор» – прочитал имя вызывающего абонента из списка контактов, и тут же бросил взгляд на часы.

5:54.

Не рановато ли для звонка с работы?

– Солнечников. Слушаю. – принял звонок Арк.

– Аркадий, доброе утро! – бодро и преувеличенно жизнерадостно зачастила женщина.

– Доброе утро, Катя!

В компании «Адамос», в которой он трудился уже почти год, было не принято обращаться друг к другу по имени-отчеству. Из-за этого он иногда чувствовал себя не в своей тарелке.

Катя спортивная стильная нарочито ненатуральная блондинка с короткой модельной причёской и обжигающим взглядом тёмно-карих, почти чёрных глаз. Хоть женщина и выглядит на двадцать пять, но явно, что эта крепкозадая любительница фитнеса разменяла третий десяток и уверенно приближается к четвёртому. Если уже вплотную не приблизилась. Женщина почти в два раза старше девятнадцатилетнего Арка упорно просила называть её «Катя». Не «Екатерина», а именно «Катя».

С одной стороны, такие порядки действительно сокращали социальную дистанцию между сотрудниками, с другой, из-за этого очень просто пересечь черту и дойти до панибратства. А что может быть хуже панибратства с твоими подчинёнными? Как потом с них требовать выполнения твоих распоряжений? Конечно, может он слишком молод ещё, да и на руководящей должности меньше года, но такие способы управления ему были неизвестны.