Глава 6

– Чудесно, не правда ли? – произнес упырь, глядя на полуравзалившееся строение заставы.

– Я тут буду жить? – уточнил Рус.

– Да. Немного подправить ворота, чуть-чуть достроить стены и вуаля! В нашем распоряжении готовая застава! В нее даже родник выходит. Ну не царские ли хоромы?

– А кто все это делать будет? – хмуро поинтересовался парень.

– Ну, тут несколько вариантов. Можно плотно засесть за твое обучение, и через полгода ты сможешь создавать простых големов, которые будут таскать, чинить и прочие мелочи, не требующие особого ума, – тут упырь взглянул на парня и сморщился. – Нет. Год. Не меньше.

– А другие варианты? Мне как-то надо будет пережить год.

– Ну, я могу спуститься в долину в сторону Вивека или в сторону северян. Вырежу по-быстрому деревеньку-другую и приведу побольше нежити. Не самый плохой вариант. Достаточно умна, чтобы выполнять элементарные действия, и не требует ухода. При желании с ней можно даже справлять мужскую нужду! – подмигнул он. – Ты, кстати, как к запаху тухлятины относишься?

– Плохо, – буркнул парень, начиная подозревать, что упырь над ним издевается.

– Ну, тогда остается последний самый дерьмовый вариант, – притворно вздохнул учитель. – Люди. Жутко ненадежная вещь, как по мне. Пойдем. Надо как-то тебя устроить на пару недель, пока я не найду подходящих экземпляров для наших дел.

Упырь легкой походкой с довольной мордой отправился в сторону разрушенной заставы.

– Постой! – поспешил за ним Рус. – А как мне тебя называть?

– Что? Зачем? – спросил упырь.

– Ну, у тебя есть имя?

– Имя-то у меня есть, но произнести ты его не сможешь, – отмахнулся учитель. – Его используют… мои коллеги, когда хотят обратиться ко мне. Во тьме, естественно.

– А здесь?

– А зачем мне тут имя? – беспечно пожал плечами он. – Я, знаешь ли, не большой любитель говорить с теми, кого собираюсь съесть или убить.

Парень смутился, но все же продолжить настаивать на своем.

– У каждого должно быть имя. Это же неприлично обращаться только по статусу.

– Давай так, – остановился упырь. – Я, хоть убей, своего имени при рождении не помню. Все-таки скоро полтора тысячелетия стукнет. Имею я право кое-что забыть? Так что придумай его сам.

Парень впал в ступор от такой формулировки и переспросил:

– Придумать вам имя самому?

– Да, почему нет? – пожал плечами упырь. – Это будет забавным экспериментом.

– А если я назову вас как-то по-дурацки?

– Ха! Попробуй, удиви меня! – расплылась в улыбке нежить. – Ты бы знал, как меня только не называли.

Парень почесал голову и выдал первое, что пришло в голову:

– Беляш!

– Это булка с мясом? – задумчиво произнес упырь. – Да, неплохо, но я ожидал чего-то более необычного. Ну же! Удиви меня!

Парень сбился с шага и замер. Он смотрел в спину удаляющемуся упырю и выдал то, чего сам не ожидал:

– Роуль! – крикнул он. – Я буду называть вас, учитель Роуль!

Упырь обернулся и удивленно произнес:

– Это же обычное имя!

– Да. Так звали моего отца. Он тоже улыбался и постоянно шутил, даже когда умирал.

Упырь поджал губы и уважительно кивнул.

– А ты хорош. Меня давно никто так не удивлял, – произнес он и продолжил движение. – Догоняй, ученик. Надо позаботиться о твоей безопасности.

– Тут опасно?

– Конечно опасно!

– Дикие животные? Нежить? – уточнил парень.

– Всякое, но самое страшное, что тут есть – это я. Будем делать защищенное жилище, через которую я не проберусь.

– Я буду делать защиту от вас?

– Конечно! Или ты думаешь, что я шутил, когда говорил про полнолуние? – удивленно уставился на него Роуль.

– Но полнолуние – это же про оборотней…

– Нет, – вздохнул упырь. – Полнолуние это про свет во тьме. Жутко бесячая штука, между прочим. Пойдем. Тебе еще предстоит первая лекция об основах мироздания и сторонах силы…

* * *

– Это сложно воспринять, – задумчиво произнес Роуль, глядя, как парень выводит кистью знаки на стене. – Но все на самом деле идет от обратного. Если мы, конечно, говорим о настоящем познании магии и своей стихии. И не важно, какая именно стихия или, как принято называть в имперском университете, полустихия. Все всегда идет от обратного.

– Что вы имеете в виду?

Парень не совсем рисовал. Он повторял линии по заготовке учителя, макая кисть в собственную кровь, которую он собрал в небольшой чашке. Крови осталось всего-ничего, и парень задумывался над тем, чтобы сделать еще один надрез и набрать еще крови.

– Чтобы лучше понять камень – надо двигаться. Двигаться, перемещаться и отречься от статики и чего-то постоянного. Чтобы понять ветер, наоборот, нужно максимально сократить движения, замереть, принять статику всей душой, и только тогда ветер перестанет тебе шептать. Он будет слушать тебя и выполнять твою волю.

– А тьма?

– Для тьмы надо постоянно улыбаться, шутить и быть по-настоящему увлеченным и веселым человеком, – улыбнулся учитель. – В противовес – обрати внимание на паладинов или других адептов света. Не про тех недоучек, что выходят из имперского университета, а на тех, кто действительно добился чего-то в развитии своего дара. Они жуткие снобы, скучные и мрачные люди, смысл жизни которых – страдание.

– Вы так говорите, словно они…

– Они чокнутые, – фыркнул упырь. – Хотя тут дело не в них, а в силе, которая изменяет их разум.

– А вы? Вас сила изменяет?

Роуль открыл было рот, чтобы заявить, что сила его нисколько не изменила, но замер. Постучав пальцами по коленке, он все же ответил:

– Скажем так – я и раньше был веселым человеком, никогда не отказывающимся от удовольствий и веселья, что в принципе есть и сейчас. Но мысль хорошая, – задумался он. – Не исключено, что я тоже больной ублюдок…

Тут он замер, а через секунду рассмеялся. Сначала тихо, но затем все громче и громче. В итоге его дикий ржач разнесся по всей заставе, но вдруг он резко осекся и умолк.

– Кого я обманываю? Я ведь действительно слишком сильно сроднился со стихией. Я давно превратился в больного ублюдка.

– То есть вы не всегда были упырем?

– То, что ты называешь “упырь” – всего лишь форма и уровень взаимодействия со стихией тьмы. Я такой, какой есть только потому, что слишком сильно ушел в тьму. Тяга к крови у меня от того, что я в свое время частенько практиковал магию крови.

– А полнолуние?

– А полнолуние – это время, когда на землю ночью проливается лунный свет. Причем его настолько много, что он сводит с ума. Становишься раздражительным, все жутко бесит, и хочется убивать. О-о-о-о да-а-а-а-а… Много и беспричинно, – признался учитель. – Мы, собственно, поэтому и делаем эту защиту.

– Получается, вы сходите с ума каждое полнолуние?

– Не каждое. Бывает облачно, и я не вижу эту мерзость посреди ночи, – фыркнул Роуль. – Но по сути своей – да.

Парень снова макнул кисть и принялся обводить еще одну руну.

– Кстати, стоит поторопиться. Очень скоро твоя кровь свернется, и ей будет неудобно рисовать, – заметил учитель.

– Я добавил в нее настойку корня Белоцвета. Она не свернется.

– М-м-м-м? Ты знаком с алхимией? – удивленно произнесла нежить.

– Не совсем. Только с той частью, где говорилось про лекарское дело. – признался парень. – Меня учил лекарь Жулье в Вивеке.

– Вот как, – произнес он и меланхолично вздохнул. – Чему ты еще учился?

– У пекаря учился в Сладком переулке. Еще немного у кузница, но так… чтобы подкову сделать или меч добрый сделать.

– Пекарь… – задумчиво произнес упырь. – Ты пек хлеб?

– Не только. Чаще, конечно, хлеб, но мне нравилось делать сладкие булочки или какое-нибудь пирожное.

– Пирожное, – с усмешкой повторил Роуль и с издевкой произнес: – Вообще, для мага очень полезно иметь увлечение, которое ему по душе. То увлечение, от которого он будет получать удовольствие, вне зависимости от того, в каком настроении он будет. Замечательно, если это увлечение – магия.

– Вы вообще-то про стихии говорили, – произнес парень, истолковав издевку нежити по своему.

– Стихии… Да? Точно! Стихии… В прошлый раз ты меня знатно подпалил силой огня. Это одна из самых сложных стихий.

– Почему?

– Потому что по началу, когда твой разум слаб, стихия формирует твой характер. Если она формирует его полностью, то ты никогда не сможешь достичь настоящих высот.

– Как это “формирует характер”?

– Как только в тебе проснулся огонь, ты стал намного более вспыльчив и упрям. Возьми хотя бы драку с тем калекой, в которую ты ввязался.

– Откуда вы…

– Ну ты же не думаешь, что я сижу тут столетиями и жду, пока заблудший путник принесет мне горшочек с кровью? – покачал головой упырь. – Мне тоже иногда скучно, и я наблюдаю за окрестностями.

– Вы следите магией?

– Нет, чаще превращаюсь в животинку поменьше, а потом летаю по городу, или путешествую по северным землями.

– Тогда то, что рассказывали… про упыря в городе…

– Ой, ну не придавай этому такое значение, – махнул рукой учитель. – Я всего пару раз так ел. Остальное – просто попугать ради шутки.

– Ваши шутки удались, – оглянулся на него парень. – Парочка осталась седыми до конца дней своих. И вообще вы говорили про характер.

– Точно, – кивнул Роуль, поднялся и принялся ходить из стороны в сторону. – В огне работает проблема – от обратного. Огонь делает твой разум вспыльчивым, агрессивным, быстрым и молниеносным. Поначалу твоя сила увеличивается, но затем ты приходишь в тупик. Ты останавливаешься в развитии. Сила не пускает тебя дальше, ты не можешь погрузиться в нее. Тебе больно нырять в огонь, а твой разум уже настолько пропитан и выгнут огнем, что ты начинаешь злиться. Стихия это чувствует и выталкивает тебя. Это тупик. Замкнутый круг. Тебе нужно нырнуть в огонь. Огонь вызывает боль. Боль заставляет злиться. Стихия чувствует боль и выталкивает тебя.

– И что противоположно вспыльчивости?

– Хладнокровность. Уравновешенность и хладнокровность во всем, – произнес упырь. – Был один пиромант. Звали его Залгуман “Холодное пламя”. Очень неординарный парень. Я виделся с ним несколько раз еще в старой империи. Тогда я четко видел, как веселый, шебутной парень, никогда не отказывающийся от доброй драки, превращался в самого невозмутимого мага империи.

– Он был сильным?

– О-о-о-о да-а-а-а-а. Он был очень силен, но у него был огромный изъян. На пути к могуществу он не отрекся от родной крови и стал жутко уязвим. Тогда правитель вольного города Иссамуил смог пленить всех родных этого мага и публично казнить. Залгуман был наемным магом у островных пиратов. Ребята отлично сработались и капитально грабили торговые пути.

– То есть он был разбойником?

– Не совсем. Он работал на разбойников, а в те времена эта разница принципиальна, но не суть. Так вот. Залгуман “Холодное пламя” был на пике своей формы. Его пламя было настолько мощное, что прожигало все. Его кровь покупали ювелиры, чтобы сплавить алмазы.

– Алмазы же…

– Там был сложный алхимический процесс, но говорили, что результат того стоил, – пояснил учитель. – Так вот. После того, как Залгуман узнал, он отправился в этот город. Правитель об этом узнал, собрал магов города, войска и вышел ему навстречу. Они встретились у стен. Правитель его облаял, наговорил гадостей, а потом начал трясти головами его малолетних внуков.

– Он полыхнул?

– Нет. Он всего лишь поднял одну бровь, – довольно поджав губы, произнес Роуль.

– И все?

– Нет конечно, но тогда уже ходили сказки о его каменной физиономии. Он уже и говорить стал реже. В общем, самый безэмоциональный человек, про которого слышал.

– А что стало с городом? – Рус закончил очередную руну и с грустью взглянул на плошку с закончившейся кровью.