– Сколько погибло? – хмуро спросил Нерба, для себя уже решив, чем это все закончилось.

– Один погибший и один раненый. Оба из отряда боевых монахов монастыря, – ответил паладин, выпрямился и надулся, словно старался казаться сильнее и больше. – Тёмный маг, последователи и ученики уничтожены. Голова тёмного и найденные артефакты опечатаны священными писаниями и закопаны у дальнего угла стены.

Старший паладин перевел удивленный взгляд на клирика.

– В ходе этого похода нашли одаренного подростка с сильной тягой к свету, – пояснил он. – Он стал серьезным подспорьем в этой битве.

Гош недовольно глянул на Снека. Это сразу заметил Нерба и приказал:

– Озвучь свою точку зрения, паладин.

– Тёмный сумел обмануть и во время боя с его учениками напал на послушника. Тот сумел не только оказать сопротивление, но и вывел противника на бой на чистой силе, – заметив, как поднялась бровь Нерба, он добавил: – Парень ничего толком не умеет, но силы в нем океан. Произошел резонанс, и всю рощу накрыло туманом резонанса. Это и спасло его от дальнейшего боя. Тёмный был вынужден перейти в боевую форму и ограничить свои возможности.

– Понятно, – хмыкнул паладин. – Еще что-то?

– Нет, но нам бы хотелось узнать новости…

– Ваше донесение стало спусковым крючком. Отряды были готовы выступить даже в ночь. Старший клирик Пьес прибыл с отрядом в монастырь.

– А как же баронство Гельшат? – вмешался Снек.

– Он прибыл туда не усилять, – покачал головой паладин. – Пьес забрал всех братьев, кого мог, и выдвинулся к баронству.

– Будет штурм? – спросил Гош.

– Нет. Замок никто штурмовать не будет. Будет большая песнь Иммануила.

– Большая песнь Иммануила? – вскинул брови Снек. – На это требуется как минимум несколько сотен клириков и…

– Он привел их с собой. К ним присоединился десяток клириков вашего ордена, – кивнул Нарба. – Баронство Гельшат будет очищено полностью.

Два друга переглянулись и одновременно озвучили один и тот же вопрос:

– А мы?

– Вам приказано вернуться в Альму, – хмыкнул Нерба. – Хвалить вас никто не будет, не надейтесь. Цэк вас не простил. Думаю, отправит вас в другую задницу.

– Ну, мы и не надеялись, – пожал плечами Гош. – Но вообще он злопамятный тип.

– Ты ему нос сломал, – напомнил старший паладин. – И выпил всё заготовленное вино для причастий.

– Да, это было лишним, – поддакнул Снек.

– А ты отымел его дочь, – напомнил Нерба уже клирику. – А она, между прочим, была на выданье.

– Вообще-то членам ордена запрещено иметь детей, – стушевался клирик. – И по факту дочь эта была не его.

– Она была зачата до того, как он присоединился к ордену, – мотнул головой командир церковного отряда. – По закону он к ней отношения не имеет, а по факту…

Клирик опустил голову, пряча взгляд, а паладин недовольно повёл плечами.

– Мой вам совет, вернитесь обратно, тихо получите предписание и свалите, куда скажут. Видит Единый, от вас слишком много проблем.

Нерба отправился к своим воинам, а Гош со Снеком проводили его взглядами.

– Про вора этого не сказали, – задумчиво произнёс паладин.

– Я думаю, нам и так хватает проблем, – задумчиво ответил клирик. – Если мы объявим, что приняли в послушники нежить, то я вообще слабо представляю, что с нами сделают.

– А мы его приняли в послушники? – изумился Гош.

– А у нас есть варианты? – развел руками Снек. – Пошли. Надо собирать наших… послушников.

* * *

– У вас святош настоящий сдвиг на счёт белого, – хмыкнул Руди, оглядываясь по сторонам.

– Не у «вас», а у нас, – заметил Снек. – И да… есть такое. Привыкнешь со временем.

Отряд шел по белоснежной брусчатке, по улице с белыми домами к огромной церкви с прямыми стенами из белого мрамора и такого же цвета черепицей.

– Нет, я серьезно. Это за гранями понимания, – покачал головой мертвый воришка. – Тут хоть что-нибудь есть другого цвета?

– Вино, – тут же заявил Гош. – Насыщенное красное из Жавилии, нежное золотистое из Гардонии…

– А Ежнинский самогон? – с улыбкой спросил Руди.

– А Ежнинский самогон мне продавать запретили, – вздохнул паладин.

– Ты добуянишься до того, что тебе вместо пива квас наливать начнут, хохотнул Снек. – А на самом деле так выглядит только главный квартал. В хмельном квартале все немного поцветастее.

– Да, в греховном квартале полно красных дверей, – с улыбкой заметил паладин.

– Зачем красить дверь в красный цвет? – спросил Ари, крутящий головой по сторонам.

Парень был первый раз в крупном городе и пребывал в достаточно сильном ступоре от количества людей, повозок и торговых лотков, которые размещались на двухколесных тележках, снующих по улице.

– Красная дверь – это знак публичного дома, – пояснил Руди.

– Какого дома? – не понял парень.

– Дома, где женщины продают удовольствие мужчинам за деньги, – пояснил Гош и кивнул на Снека. – Излюбленное место этого ловеласа.

– И это говорит мне алкаш и балагур, – недовольно проворчал клирик. – А вообще, надо заняться нашим учеником. Ему еще многое предстоит попробовать…

– Да, он даже вина не пробовал, – авторитетно закивал головой Гош.

– Я, конечно, мало что понимаю в ваших церковных делах, но… Мне на секунду показалось, что вы решили напоить этого мальца и протащить его по шлюхам, – удивленно произнес Руди.

– Не напоить, а показать, что такое алкоголь, – поправил его паладин.

– И не тащить по шлюхам, а показать, что такое женская ласка, – кивнул головой Снек. – Ты ведь еще девственик?

– Что? – не сразу понял, о чем разговор, Ари, засмотревшись на торговца с тележкой, на которой висело с два десятка стальных чаш со светящимися искрами внутри.

– Ты ведь не был с женщиной?

– Нет, а причем тут…

– Значит, решено, – кивнул клирик. – Сначала в греховный квартал, а затем в хмельной.

– А почему это сразу в греховный? Может, сначала в хмельной?

– Думаешь, он после хмельного что-то сможет сделать в греховном?

– Погодите! – выскочил перед отрядом Руди и расставил руки в стороны, преграждая путь. – Мы ведь теперь с ним послушники, так? Мы теперь служители ордена. Разве мы не должны поститься, читать псалтирь и думать о свете и его пути?

– Тебя чем ударили? – хмурясь, спросил Гош.

– Он, видимо, наслушался сплетен, – кивнул клирик. – Вообще, пока вы послушники, вы не имеете ограничений на грехи. Вы считаетесь вступившими на путь света, и на ваши грехи… по факту всем плевать.

– Это мне прилетит за квартал красных дверей, – заметил паладин.

– А мне, соответственно, за хмельной, – кивнул Снек. – А вы двое вообще ничем не ограничены.

– Это я понял, – кивнул неупокоенный воришка и, облизнув губы, поинтересовался: – А кто платить за это все будет?

– Как кто? Мы! – пожал плечами Гош. – Откуда у вас деньги?

– В смысле откуда? – заподозрил неладное Руди.

– В прямом. Я только ведь рассказывал, что к послушникам почти нет требований. С них нет спроса, но и прав нет. Послушник не имеет права на собственность.

– Это как?

– А вот так, – усмехнулся Гош и протянул руку. – Все твое – теперь наше!

– Это с какого перепугу! – тут же возмутился воришка. – Моё – это моё!

– Нет. Твоё – это теперь наше, и мы делим это на всех, – улыбнулся Снек. – И не говори, что не слушал клятву и тупо повторял ее за мной.

– Да я… я…

– Гони, что ты спер у того торгаша с сыром, – надавил на него Гош. – Я прекрасно видел, где были твои руки.

Руди, хватая воздух ртом, словно выброшенная рыба, переводил взгляд со Снека на Гоша.

– Ты дал клятву, – кивнул Снек. – Но ты всегда можешь отречься от нее и жить дальше… Как нежить. В главном городе церкви.

Воришка закрыл рот, сжал губы и вытащил из кармана серебряную монету.

– Руди-и-и-и-и, – надавил на него взглядом паладин.

Мертвый воришка еще больше скуксился и достал из кармана еще две монеты.

– Пошли, – кивнул в сторону торгаша с лотком, на котором были сладости.

Подойдя к нему, он скупил почти все сахарные шарики и рисовые комочки, залитые медом и прикрепленные на палочку.

– Забирай! – скомандовал паладин, вручая скупленные сладости воришке.

– И что мне теперь с этим делать? Я столько не съем!

– Можешь угостить Ари, – улыбнулся Снек, глядя, как парень поглядывает на медовые шарики.

– Угу, а остальные раздашь детям по дороге, – пожал плечами воин света и добавил: – Воровство, как грех, мы можем простить. Но только в том случае, если оно для жизни важно. Когда есть нечего или спасения ради. А вот воровать ради алчности… Такого прощать нельзя.

Руди недовольно насупился, вручил Ари пару шариков и отправился к парочке девчонок, торопливо бегущих за женщиной с корзиной в руках.

– Хорошая идея, – кивнул Снек, наблюдая, как мертвец вручает сладости детям.

– Есть такое, – кивнул Гош. – Слушай, а мы к Цэку сегодня пойдем?

– Нет, – мотнул головой клирик. – Я давно не был в городе и хочу хотя бы ночь тут провести с отдыхом.

– Ну, тогда не буду вас задерживать, – хмыкнул Гош. – Где меня искать, знаешь.

– Знаю, – кивнул Снек. – Я отправлю их к тебе, как освободятся.

Ари, в это время с удовольствием поглощавший медово-рисовый шарик, заметил:

– Так сладко, что горло слипается…

– Горло – ерунда, – хохотнул паладин. – Главное, что не задница!

* * *

Ари нервно осмотрел комнату и прошел внутрь.

Стены были выкрашены в красный цвет, на кровати была белоснежная простынь и кроваво-красные подушки.

Парень прошелся по комнате и подошел к окну с закрытыми ставнями, за которыми шумела улица, взглянул на стол с кувшином. Понюхав его, парень понял, что в нем хлебный квас. Поднеся его к губам, он сделал несколько хороших глотков.

– Хорошо, – произнёс он и поднял взгляд на дверь.

Там стояла молодая женщина лет двадцати. Одета она была в легкое платье с завязкой спереди, под самой грудью, что подчеркивало её размер.

– М-м-м-м, – улыбнулась она и приподняла бровь. – Молоденький. Очень интересно.

Она сделала шаг внутрь, за ним еще один, выставляя ногу вперед. Тут же показались глубокие разрезы на платье, которые демонстрировали прямые и стройные ноги.

Засмотревшись на них, Ари чуть было не выронил кувшин.

– Поставь, а то разобьешь, – хихикнула девушка и закрыла за собой дверь.

– Д-д-да, – произнес парень и вернул сосуд на стол.

Волнение переполняло парня, руки тряслись, и сам он находился в ступоре.

Русая девушка подошла к нему, потянула завязки под грудью. Система веревочек оказалась хитрая, и как только узел на груди распался, платье упало на пол. Перед шестнадцатилетним подростком стояла обнаженная красавица с высокой крупной грудью второго размера, округлой талией и стройными ножками.

– Нравится? – подняла она бровь, с улыбкой глядя на парня.

– Оч-ч-чень, – кивнул Ари и сглотнул. В ушах стучало сердце, и парень находился в ступоре.

Девушка сделала шаг вперед и прижалась к нему так, чтобы он почувствовал прикосновение ее груди к нему.

– Я тебе еще не такое покажу, – прошептала она, начав стягивать с него рубаху.

В это же время в соседнюю комнату ввалился Руди с рыжей красоткой. Та во всю хохотала и уворачивалась от рук воришки, нежить в котором мог опознать только опытный клирик.

– Так уж и опытная? – спросил ее Руди, когда та спиной упала на кровать и поманила его к себе пальчиком.

– Опытная, – кивнула та, закусив губу. – Глядишь, и тебя чему новому научу.

– Новому? Ха! – воришка скинул рубаху на пол и закрыл дверь. – Это я тебя кое-чему научу!

– Ты? Меня? – девушка приподнялась и, потянув за узел под грудью, обнажилась.

– Смотри, – достал из штанов колоду карт Руди. – Знаешь, что это такое?