– А что, здесь хочешь источник сделать? Так он полдеревни зальёт. Куда по-твоему вода польётся?

Руди почесал голову и пожал плечами.

– Вот в ту канаву потащим, – указал Гош. – Вода пойдет по ней и спустится вон в ту низину. Там по идее озеро должно собраться, а потом кто знает. Может дорогу себе найдет, а может и на этом остановится.

Ари не стал слушать дальнейшие объяснения и принялся за работу.

Тонкой кистью он наносил состав по намеченным буквам, каждая из которых имела свою форму, свой размах и значение. Белоснежный состав был на основе мела и молока. Такую краску можно было смыть одной водой, но именно этот состав связывал молитву с камнем и придавал ему особые, неповторимые свойства.

После окончания работы над последним камнем Ари возложил руки на камень и принялся читать специально выписанную молитву. Голос подростка был неуверенным, дрожащим, но, несмотря на это, благодаря чистым помыслам, сила света лилась рекой, прорезая по священным письменам борозды в известняке.

Стоило парню произнести последнее слово молитвы для восьмого камня, как все они слегка вздрогнули, а письмена на них едва заметно мигнули и принялись подсвечиваться слабым голубым светом.

– Я слышал, что Харатир был довольно самоуверенным типом, – произнёс Гош, умолкший после того, как парень закончил. – Неприятный тип, одним словом, но только сейчас я понял, насколько он знал своё дело.

– Жечь темных? – подколол паладина воришка.

– Да, он в инквизиции был, но знаменит был не своим постом, – покачал головой наставник. – Всегда, куда бы он не отправился, все высшие чины старались держаться рядом с ним. Любил он комфорт и обеспечивал его себе и тем, кто рядом с ним. Причем не деньгами и не караванами с прислугой. Всё решал магией.

– Выеживался?

– Можно и так, но сейчас почему-то вспомнил его слова, – задумчиво произнёс паладин и процитировал: – «Сила не любит лень. Ни одна стихия не поощряет ленивых. Поэтому используй ее. Всегда, везде, когда только сможешь. Не в кого бить? Просто спускай силу в землю. Некого лечить? Благословляй прохожих».

– Я слышал про святую длань Маравана, – хмурясь, попытался припомнить Руди.

– Харатир и тот чудотворец из Маравана – это одно и тоже лицо, – кивнул Гош. – И сейчас, смотря на эти камни, я подумал… Я подумал, что он был в своем роде гениален. Да, заносчив. Да, самовлюблен и чересчур самоуверен, но гениален…

– И в чем же его гениальность? – спросил Ари, вытерший пот с лица и подошедший к паладину.

– В том, что он научился делать то, ради чего многие терпят магов стихийников, – пояснил паладин и поднялся на ноги. – Ради хорошего урожая нужен маг земли и маг жизни. Ради нового ручья зовут мага воды. Ради погоды зовут мага ветра. Это бытовые мелочи, которые маги на себя берут неохотно, но больше некому… А Харатир всё изменил.

– Так почему никто не делает этого? Почему церковь не занимается полями, родниками и не помогает людям?

– Потому, Ари, – Гош снял куртку и принялся закатывать рукава рубахи. – Все потому, что для этой техники нужно семнадцать сильных клириков. Силы на него уходит прорва. А ты сделал это один. Вон, только испарина на лбу.

– Еще не сделал, – хмурясь, ответил парень и спросил: – А сколько сейчас в королевстве сильных клириков?

– Пятнадцать, – пожал плечами и поднял один из валунов, прикрикнув на Руди: – Вставай, картёжник! За работу!

* * *

– Именно так, господин Нек, – заявил мужчина в легкой броне и указал в сторону оврага. – Тащили какие-то камни.

– Просто камни? – уточнил молодой парень, хмурясь от известий.

– Не могу знать, – развёл руками воин. – Но от камней шел голубой свет.

Молодой глава поселка с раздражением потер виски, после чего произнёс:

– А меня предупреждали, что от них можно ожидать чего угодно, – проворчал он.

– Так вроде, церковники…

– Не все церковники одинаковые, – ответил парень и направился быстрым шагом в сторону оврага. – Эти четверо – команда «Дубовая лоза».

– Так вроде, в «Дубовой лозе» двое, – заметно занервничал воин.

– У них двое послушников. И судя по тому, что они устроили в Альме, яблоко от яблони…

Нек замер от увиденного свечения, которое исходило из оврага, но буквально за секунду отошёл и бегом устремился в сторону происшествия.

– За мной! Бегом!

Воин поспешил за молодым главой поселка. Спустя нескольких минут оголтелого бега они подбежали к оврагу.

На его дне, посреди серых камней и редкой травы, они обнаружили всю команду. По центру, в кругу восьми вкопанных на половину камней, стоял полуголый подросток. На его теле были нанесены мелкие письмена, руки с двумя чашами, наполненными водой, разведены в стороны, глаза прикрыты. Из его уст текла едва слышная молитва, а от тела исходил слабый светло-голубой пар.

– Ну же! Снек уже успел кого-то трахнуть! Заканчивай уже! – раздался крик Гоша.

– Щербет! Думай о щербете! – выкрикнул Руди, стоявший чуть в стороне.

– Заткнитесь и не мешайте ему концентрироваться! – рыкнул на них Снек. – Вот когда он будет железкой махать, тогда и будете командовать, а пока – цыц!

– Не мешайте ему концентрироваться, – передразнил его Руди. – Мы уже час тут ерундой занимаемся.

– Тут воды не должно быть в принципе. Он тащит её из самых недр. Парню трудно, а вы…

– Ну если ее здесь нет, так может, в другом месте попробуем или вообще оставим эту идею? – развёл руками паладин. – Я ведь предлагал изначально парочку кайзунов прирезать.

– Что тут происходит?!! – раздался крик Нека.

– О, вот и надсмотрщик припёрся, – недовольно буркнул Гош. – Ставлю кружку вина, что он нас сейчас отчитает.

– Ставлю две, что даже спасибо не скажет, – кивнул Руди. – Если получится, конечно…

Снек обернулся на соратников и обвёл раздраженным взглядом.

– Ты, Гош. Перекрой им подход к Ари, а ты, Руди… – тут клирик осмотрел воришку с головы до ног и решительно кивнул. – Ты его заболтаешь.

– Кто? Я? Я же…

– Мели, что хочешь, но они не должны вмешиваться. Понял?

В этот момент Ари вскинул голову к небу и открыл глаза, из которых в голубое небо, по которому неторопливо плыли белоснежные барашки облаков, ударили два синих луча.

– Живо!

Руди сорвался с места и побежал к приближающемуся главе города. Подбежав к нему, он расставил руки в стороны и замер.

– Что тут происходит? – с нажимом спросил глава поселка.

– Тут… ээээ… Я знаю, что это может прозвучать странно, но…

– Отойди и не мешай, – вышел вперед воин, сопровождавший Нека.

– Стойте. Я все объясню. Просто вы не сразу поймете, но тут очень деликатное дело, – начал тараторить Руди. На пару секунд он завис из-за того, что в голове гулял ветер, но в момент, когда рука воина легла на рукоять сабли, он выпалил первое, что пришло в голову: – Секс с горными овцами!

– Что? – завис Нек.

– Что? – замер в ступоре охранник.

– Что?!! – развел руки в стороны Руди. – А вы не знали, что на поселке проклятье? Каждый глава будет воровать и трахать горных овец после трех лет работы на должности!

Воин и Нек переглянулись. Повисла неловкая пауза, за время которой Гош занял позицию и всеми силами пытался показать, что он занял ее для того, чтобы лучше видеть сложный и опасный малебен.

Нек перевёл взгляд на воришку и с угрозой спросил:

– Откуда ты знаешь о пристрастиях Дольфа?

– О том, что он коней и овец трахал, многие слыхали, – произнёс воин. – Дошел-таки слушок до церковников.

Теперь уже завис в ступоре Руди, откровенно шокированный сказаным.

– Я ничего не имею против овец и лошадей, – тут же поднял он руки. – Но церковь всё видит и милостью Единого помогает страждущим!

Тут он указал на Ари, который раскрыл рот, и в небо ударил еще один луч. Руки его задрожали, и он медленно перевернул чаши с водой, выливая на землю тонкими струйками воду.

Заметив, сколько силы выплескивается из парня, он замер на пару секунд, пораженный зрелищем, но тут же взял себя в руки и авторитетно произнёс:

– Мы делаем все, чтобы обезопасить верующих в Единого! Вне зависимости от того, в кого и что они пихают… – тут Руди понял, что сказал и тут же поправился: – Но вообще-то – это грех!

Под ногами Ари вспучилась земля. Сначала медленно, затем сильнее и сильнее. Небольшой нарыв перерос в холмик, а затем от него отвалился кусок ссохшейся почвы, и начала сочится вода.

Секунда, другая, и поток становится всё сильнее. С каждым ударом сердца одаренного подростка поток воды усиливался, пока землю окончательно не размывает.

Из-под земли бьёт небольшой фонтан воды, всего на метр в высоту, но он настолько широкий, что быстро начал заполнять канаву.

– Это что? – спросил воин, указывая на воду.

– Это? Так… А это вот последствия проклятья, – с ходу соврал Руди. – Проклятье, значит, воду под землю загнало, а из-за силы воды под землей проклятье силу набирало и заставляло совокупляться главу города со скотиной. Хорошо, что до мужиков не дошло! А ну, как тебя бы вздумал… того.

Для пущей достоверности Руди ткнул пальцем в грудь воина, отчего тот смутился и сделал пару шагов назад.

– И вообще! Это же не овраг, так? Тут ведь раньше какой-то ручей был! Правильно?

– Достоверно не известно, но говорят, что был… Но никто из ныне живущих его не видел.

– Во-о-о-от! – поднял палец Руди.

Вода наполнила небольшой овраг, а Ари, закрыв глаза и рот, рухнул на спину.

Воды было немного, по щиколотку, поэтому парень и не думал утонуть. Вместо этого, он лежал на спине и улыбался с закрытыми глазами, ощущая, как холодная вода обнимает его тело.

* * *

– Могли бы и монет отсыпать, – буркнул Руди, лежащий на подстилке из тонких дощечек и теплого одеяла.

Команда расположилась у огромного валуна так, чтобы тот закрывал их от ветра, дующего от ущелья. На боку, на такой же подстилке, храпел во всё горло Гош. У костра, ковыряя палкой в углях, сидел Снек. Ари тоже лежал рядом, но за время дневного перехода он так и не пришел в себя.

– От добра добра не ищут, – покачал головой клирик. – Весь смысл в добром деле именно в том, что ты не ждешь чего-либо взамен.

– Да, я понимаю, но… Нет, за мясо сушеное, конечно, спасибо, но могли бы и монет на дорожку насыпать, – продолжал ворчать воришка. – Им же теперь платить кайзунам не надо.

– Платить не надо, но и эти дикари не оставят всё просто так, – вздохнул Снек. – Они лишились источника дохода. Сомневаюсь, что они платили деньгами. Скорее всего, отдавали товарами. Кайзуны не будут просто так смотреть на новый источник воды. Скорее всего, попробуют наложить дань и придут с войной.

– И для чего мы тогда это делали, если после такого их резать придут?

– Я оставил послание в паству, в Альму. Думаю, несмотря на наши… кхэм… наши проделки, там быстро сориентируются. Сюда прибудет отряд монахов, и если кайзуны решат попробовать взять дань силой, у них это не выйдет. Да и не полезут они, скорее всего. Все же понимают, что такое церковь.

– А если выйдет?

– А если выйдет, то прибудет карательный отряд, и кайзунов перебьют как собак.

Снек подтащил подстилку поближе к костру и разлегся на ней.

– Руди, что ты делал до того, как попал к ковену?

– Как, что? – усмехнулся послушник. – Воровал. Как и все беспризорники.

– Сирота?

– Да. Меня растила… хотя тут так не скажешь. Скорее подкармливала одна шлюха. Была мне вместо матери.

– И что с ней стало?

– Зарезали в пьяной драке, – пожал плечами Руди. – Потом выживал как мог. Где украду, где подработаю. Но чаще, конечно, украду. Мелкий был, мечтал вытянуть из кармана золотой. Молодой был, наивный.

– Так и не вытащил? – хмыкнул клирик.

– Никто золотой в карман не положит, – улыбнулся Руди.

– А потом?