Карл взял бутылку, разлил по рюмкам до краев, взял одну и без единого слова или звона маленьких стеклянных кружечек, опрокинул в себя напиток. Закусывать не стал, лишь поднёс кулак к носу и с силой втянул носом воздух.

Фил повторил за ним.

Над столом повисла тяжелая пауза.

Рэй, понимая, что спросил то, о чем спрашивать не стоит, уточнять ничего не стал. Он продолжал уплетать пироги. Ощущение, что он за столом лишний, всё нарастало. Подхватив ещё один пирог с чёрной смородиной, он извинился, и стараясь не шуметь, ретировался в свою комнату.

Уходя, уже с лестницы, он обернулся.

Учитель и его лучший друг молча сидели друг напротив друга. Без слов, кивков или взглядов. Оба смотрели в стол. Карл не глядя взял бутылку, так же налил по полной стопке, и они, словно околдованные, молча вновь опрокинули в себя алкоголь.

Без тостов и звона дорогущего стекла.

* * *

Помню, учитель мне когда-то сказал: «В тишине, в полном молчании, ты можешь почувствовать человека. Лишь с тем, кто тебе по-настоящему близок ты можешь молчать. Просто так молчать. Без неловкости или мыслей. Просто потому что вам не надо говорить».

Помню, я ещё не раз вспоминал, как они тогда напились до беспамятства. Мне пришлось сначала положить их на бок, чтобы не дай бог не захлебнулись собственной рвотой. Глупо, конечно, но я действительно боялся, что они там все замажут содержимым своих желудков. Ближе к утру, я понял, что они в норме. Храп стоял такой, что соседи в окна заглядывали. В итоге, кое-как я утащил Фила в комнату. Карла трогать побоялся. Он при храпе испускал чёрную дымку, что так мне напоминала ту тьму, которая выжгла всё на поляне.

Ну, а по утру Фил начал меня учить… «технике рабов» как он выражался.

Думаете, он мне сразу заклинание показал?

Ха!

Черта лысого! Он меня заставил зубрить.

Огромная таблица на двадцать восемь листов. Каждый лист шириной в четыре мои ладони, а длиной в локоть. Первая колонка – название, вторая – основа пространственной структуры, третья – функция. И что самое противное – я не понимал, что зубрил. Для меня это все было сущей бессмыслицей или, как говорил сам Филимон, «Абракадабра». Поначалу шло очень туго. Мой молодой и неокрепший мозг просто отказывался этот бред воспринимать. Но… Фил знал, как подойти к делу с максимальной эффективностью.

Вы все правильно поняли.

Фил отправился на недельку в соседний городок, в котором завёлся то ли оборотень, то ли какая-то магическая тварь, жрущая людей по ночам, а я был передан на поруки улыбчивого и добродушного ювелира. Только вот улыбчивым и добродушным он был, пока в его ручонки не попадал тот самый ивовый прутик. Сейчас я вспоминаю то время и думаю… что улыбался он от золотых монет, которых не жалел мой учитель на мое «усиленное» обучение. Хотя сбрасывать вариант, что ему нравилось доставлять боль тоже нельзя.

Через месяц, когда Фил вернулся с довольной миной, он позвал меня, и мы с ним впервые приступили к практике.

Те самые основные пространственные структуры оказались элементами. Теми самыми элементами, что образовывали то или иное действие заклинания.

Так считали после того, как разобрали эту технику, но на самом деле, пространственные структуры ничего с реальностью не делают. Они заставляют силу течь и проявлять свойства в определенном ключе. А вот эффект зависит в первую очередь от того, какие свойства вы придаете той или иной стихии. И это уже «Стагномика», а никакие не пространственные структуры.

…

Возможно, мой учитель был прав, и те, кто называют себя «светилами магических наук», действительно идиоты.

Простите. Мы немного отвлеклись.

Я же тренировал…

Фельт и Рундум. Две простых структуры, которые давали довольно примитивный эффект. Фельт давал ускорение силе воздуха. Это была специфичная и подлежащая силе конструкция. По факту её наполнение силой и активация давали простой поток воздуха. Вторая «Рундум» давала эффект вращения. У неё было несколько настроек, и поток воздуха можно было превратить как в небольшой торнадо, так и в узконаправленный поток с жуткой скоростью вращения. Всё зависело от углов и дополнительных соединений внутри структуры.

Я же выбрал максимально безопасные настройки со слабым потоком и максимальным радиусом вращения.

Помню, это было глубокой зимой и впервые за много лет в тех краях выпал снег. Дети бегали по белому пушистому покрову. Лепили снежки и швырялись друг в друга, а я… А я на заднем дворе под хмурым взглядом Фила пытался повторить две эти структуры.

Глава 8

– Ты слишком сильно давишь, – произнёс Фил, указав на легкую белёсую дымку между рук ученика. – Проще и спокойнее. Это не должно быть усилием. Будешь работать с камнем – там это только в плюс. Воздух же напряжения не терпит.

Учитель поднял руку и легким, плавным движением провёл по воздуху, где тут же сформировалась парочка структур из лёгких голубых линий. Пара секунд, и они растаяли в воздухе.

– Понял?

– Понял, – насупившись, произнёс Рэй. Он снова поднял руки, сосредоточился и…

– Не дави! – раздался строгий голос учителя.

Рэй встряхнул руками, задрал голову к небу, где с серых хмурых облаков падал снег, а затем покосился на Фила, что достал небольшой ивовый прутик.

Мальчишка тут же поёжился и снова поднял руки.

– Не давить, – попросил он, постаравшись повторить то, что делал учитель.

Руки расслаблены, ноги слегка согнуты, и внезапно между его рук вместо белёсой дымки появились линии. Они нехотя сложились в нужные структуры, и вокруг мальчишки завертелся ветер.

Легкий, без натуги, ветерок, подхватил снег с земли и закружил его вокруг Рэя. Словно играясь, он то и дело закидывал в его рыжую шевелюру горсть лёгкого и пушистого снежного песка.

Рэй стоял с открытым ртом, наблюдая за происходящим. Вихрь усиливался и поднял снег уже со всего двора. Его становилось всё больше, но вращение не было беспорядочным. Снег разошёлся по линиям. Рваным, с периодическими завитками, но они четко прослеживались.

Всё закончилось в один момент.

Словно кто-то выдернул стержень, и всё вращение резко спало, засыпав мальчишку, улыбающегося до ушей, с ног до головы снегом. Он стоял и улыбался как дурак, несмотря на то, что за шиворотом теплой куртки оказалось как минимум пару горстей снега.

– Как ты? – с лёгкой улыбкой спросил Фил, наблюдая за ним.

– Красиво, – хлопнув горящими глазами, произнёс ученик. Он шмыгнул носом и утёр его кулаком.

На кулаке была кровь.

Мальчишка нахмурился, глядя на неё, и поднял взгляд на учителя с непонимающим выражением лица.

В следующую секунду он пошатнулся и рухнул в снег лицом вниз.

– Надо было с огня начинать, – буркнул Фил, направившись к потерявшему сознание ученику.

* * *

– Ну! Рассказывай! – раздался где-то вдалеке голос Карла. – Чего звал?

– Он Фель и Рундум смог провернуть, – ответил голос учителя.

Рэй поморщился и попытался открыть глаза. Поначалу он смутился от того, что вокруг темно и совершенно ничего не видно, но быстро сообразил, что это тряпка на его глазах. Убрав её, он протёр глаза и быстро сообразил, что он в своей комнате.

– Сразу два?

– Сразу два. И знаешь что? Его стихия приняла. Прям как родного. И снег в воздух подняло, и по слоям разложило вдоль силовых линий, словно так и надо, – ответил Фил с нотками лёгкого превосходства. – Не с первой попытки, но всё же…

– Я тебе говорил, что мальчишка непростой, – с упреком в голосе заметил Карл. – Из парня выйдет толк. Пусть он и останется с этими техниками, но толк все равно будет. Лишь бы в голове не было каши всякой. А то пойдёт мир завоевывать или, не дай бездна, его спасать.

– Хуже спасителей мира идиотов не бывает, – поддакнул учитель.

Рэй же приподнялся на кровати и постарался сесть. С горем пополам у него это получилось. Слабость во всем теле была просто неимоверная. Однако стоило ему принять сидячее положение, как в глазах слегка потемнело, и полетели мушки.

Мальчишка схватился за край кровати и попытался проморгаться.

– И как он сам? Сильно его накрыло? – спросил Карл.

– Да. Сам знаешь, первое заклинание – самое трудное, – вздохнул Фил. – Он сразу после него в обморок рухнул, и кровь носом пошла. В общем… Ничего страшного. Поваляется пару недель – отойдёт. Потом продолжим.

Сосредоточившись на словах учителя, Рэй возмущенно вскинул голову. Головокружение отступило, и он попытался встать. Получилось отвратительно, и он плюхнулся на задницу. Собравшись с силами, попытался ещё два раза и на третий, держась за спинку кровати, смог устоять.

– Слушай, сколько ему сейчас? – донесся голос Карла.

– Ну, на вид лет двенадцать-тринадцать…

– А в реальности?

– Я не спрашивал.

– Серьёзно? Ты даже не поинтересовался, сколько ему лет? Ты же его учитель!

– Да какая разница? – послышался возмущенный голос Фила. – Что это меняет?

– Да так… Ничего особенного. Из девочек в этом возрасте ежемесячно начинает течь кровь, а у мальчиков внезапно начинает ехать крыша и раздуваться ноздри при виде девочек.

– Если ты про его мужскую потребность, то он о ней ничего не говорил. Если надо – сказал бы.

– Ты сейчас серьёзно? Фил, он ведь еще мелкий. Как ты себе это представляешь? «Учитель, у меня хрен стоит так, что на животе спать больно! Что делать?» или «Почему мне нельзя свой стручок в ту молодуху вставить?».

– Слушай, давай не утрируй, – раздалось недовольное ворчание Фила. – Думаю, он прекрасно знает, откуда берутся дети.

– А ты с чего так решил? С того, что ты знаешь?

Фил громко и недовольно вздохнул.

Рэй же тем временем прошёл до двери и открыл ее.

– Хорошо, – буркнул учитель. – Загляну на невольничий рынок. Присмотрим какую-нибудь девку для него. Клеймо поставим. Пусть будет. По крайней мере, будет кому ходить за едой.

– Я в норме, – сказал мальчишка, держась за косяк. – Я могу продолжить!

Двое старых друзей оглянулись на него. Карл смотрел на него с усмешкой, а Фил с неодобрением.

– Просто немного ослаб, – произнёс ученик и, постаравшись выпрямиться, сделал пару шагов вперёд не касаясь стен.

Тут его ноги подкосились, в глазах снова потемнело, и он рухнул на пол в беспамятстве.

– Слушай, – произнёс Карл?. – Поищи там моряков. Они узлы хорошие вязать умеют. Так, на всякий случай.

– Прямо мысли мои читаешь, – буркнул Фил, поднимаясь из-за стола. – Давай, помоги мне. Закинем его в кровать и чем-нибудь привяжем. Иначе этот «продолжальщик» точно себе голову разобьёт.

* * *

Зараб тоже был одаренным, но немного другого толка.

Магией он не владел, хоть его чутье и руку иногда с ней связывали. Многие говорили, что у него дар, говорили о золотых руках, а кто-то из зависти пускал слухи, что, дескать, артефакты у него, вот и выходят просто фантастические товары.

Однако нет.

Зараб был кузнецом.

Настоящим кузнецом без всяких условностей. Не крестьянином, что нахватался по верхам и кует по праздникам или после уборки урожая, когда часть пшеницы продаст и купит себе металла. Он был мастером, к которому шли люди.

Да, заказов из разряда «подковать лошадь» у него было крайне мало. В основном он брался за оружие и броню проезжающих через их город караванщиков и их охраны. Бывало, ковал стальные части такелажа для кораблей. Довелось ему однажды и якорь выковать для приличного баркаса. Работы, одним словом, хватало.

Однако, несмотря на то, что человек с легкой сединой в волосах всю свою жизнь посвятил кузнечному делу, люди продолжали приписывать ему дар земли, благословение подгорного божества или использование артефактов.

Такова уж людская природа. Никто не хочет думать о том, сколько времени и сил для самосовершенствования потратил на это Зараб.

– М-м-м-мда, – протянул кузнец, сидя на пеньке с трубкой.