«Девицы при виде него, наверняка тают словно воск», – даже с какой-то завистью подумал я, смотря на его правильные, красивые черты лица и стройную, подтянутую фигуру.

– Господин, – перед хозяином склонился камердинер, – сеньорита Анна спрашивает вашего разрешения присоединиться к вам за столом.

Сеньор Франческо посмотрел на меня, давая мне выбор. Я подумал, что, поскольку за столом будем разговаривать в основном о делах, лишние уши ни к чему.

– Я бы предпочёл мужскую компанию, – спокойно ответил я, замечая, что от второго гостя не утаился наш обмен взглядами с хозяином дома.

– Оповестите дочь, чтобы она пообедала со своими подругами, – сеньор Франческо повернулся к слуге, и тот низко поклонился в ответ.

За богато накрытом столом мы принялись пробовать шедевры повара, который трудился на семью Бадоэр, а конкретно на его главу, который очень любил вкусно поесть, что, собственно говоря, было видно по его габаритам.

– Очень вкусно, сеньор Франческо, – не переставал я хвалить хозяина после каждого нового блюда. Ему нравилась эта похвала, поскольку он и правда трудился, составляя меню для себя. Здесь были собраны различные вкусы, традиции разных стран и народов прямо чувствовались в каждом блюде, и это правда было в высшей степени шикарно. У себя дома мы предпочитали пусть и обильную, но более простую еду, он же ел так каждый день.

– Вы меня так избалуете, что буду приезжать к вам теперь постоянно, – с трудом отодвинул я какую-то невероятно вкусную тушку птицы, – уф, сейчас лопну.

– А ты, Витале, и приезжай, – вполне серьёзно ответил он. – Анна нос воротит от многих блюд, ей больше фрукты подавай, так что мне не с кем разделить радость от хорошей еды. Только Бертуччи изредка навещает меня, но из него почти такой же едок, как и из дочери.

Молодой мужчина, который спокойно ел всего понемногу, и правда был весьма скромен в гастрономических пристрастиях. Он весело улыбнулся в ответ на эти слова.

– Зато, дядя Франческо, я поставляю вам многое из того, что есть на этом столе, уже за это вы меня любите.

– Да? – удивился я, поворачиваясь к нему. – Откуда же столько необычностей?

– Константинополь, Александрия, Египет, Испания, Германия, Англия, Венгрия, Литва, Русь, – быстро перечислил он, – и это только основные мои поставщики.

– Сеньор Франческо говорил, что вы хороший моряк? – закинул я пробную удочку.

– Не хочу говорить о себе, что сильно хорош, – он открыто мне улыбнулся, – лучше спросить об этом у моих знакомых, а то вы ещё подумаете, сеньор Витале, что я себя нахваливаю.

– Полно, Бертуччи, – хозяин дома взмахнул рукой, – спроси у любого, лучше тебя не найти морехода.

Гость лишь смущённо пожал плечами, адресуя этот жест мне. Я стал осторожно интересоваться его прошлым, настоящим, планами, и он подробно мне всё рассказывал, мало что скрывая. Если о чём и утаивал, то о делах своего дома, не личных, и это было всем понятно. Также оба понимали, что сейчас идёт натуральное собеседование и оценка его способностей, поэтому он старался как мог.

Параллельно я выяснил, что он знает четыре языка, является отцом двух прелестных дочерей и мужем красавицы жены. Они были знакомы с ней с детства, вот так эта увлечённость и переросла в серьёзные отношения.

– Как она относится к вашим отлучкам? – поинтересовался я. – Вы ведь довольно часто отсутствуете дома.

– Габриэлла всё понимает, даже любовника себе не заводит, – честно ответил он, – братья сколько раз пытались её уличить, да всё без толку.

– Вашему счастью не все рады в вашем доме? – тут же спросил я.

Он чуть нахмурился, перевёл взгляд на сеньора Франческо, но тот лишь кивнул ему.

– Это сложный вопрос, сеньор Витале, – он задумался, – наверно, самый лучший ответ на него будет – это человеческая зависть. Я успешен, наследник рода, счастлив в браке и имею верную, любящую жену и двух детей, но вот тот, кто думает, что подобного на свете не может быть, равняя людей и их поступки по себе, причём палец о палец не ударяя, чтобы что-то изменить в своей жизни, пытаются очернить меня перед отцом и всеми остальными.

– Хм-м-м, – я задумчиво постучал пальцами по столу, картина была в целом ясной. Сильно сомневаюсь, что он меня обманывал по-крупному. Сеньор Франческо, которому я доверял, поручился за него, к тому же во время всего разговора у меня самого не возникло к Бертуччи ни капли негативных эмоций, как бы я ни пытался их из себя выдавить.

За столом повисла тишина, а двое взрослых переглянулись.

– У нас во взаимоотношениях с партнёром есть одно негласное правило, сеньор Бертуччи, – наконец я принял решение, – мои просьбы, какими бы они ни были для вас странными и необычными, нужно исполнять в точности. Более подробно вам об этом расскажет второй наш компаньон.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Так вы согласны, сеньор Витале? Согласны принять меня в свою компанию?

Такое, конечно, странно было слышать от взрослого, но я, похоже, начинал привыкать. Поэтому я протянул ему руку, которую он яростно пожал.

– Вы нужны будете мне через неделю, мы запускаем пробную стройку, и вы понадобитесь мне как эксперт.

– Да, конечно, – закивал он, – где мы встретимся?

– Заезжайте ко мне домой, я предупрежу охрану, – я поднялся из-за стола и откланялся, – прошу простить, меня ждут учителя.

– Вам все еще есть чему учиться, сеньор Витале? – с ехидством поинтересовался хозяин дома.

– Сеньор Франческо, – я с укоризной посмотрел на него, – верховой езде, стрельбе из лука и фехтованию, к моему глубочайшему сожалению, нельзя выучиться за месяц, как, например, другому языку.

– Ну что ж, это весьма полезные занятия для молодого человека, – покивал он, – буду ждать от вас новостей.

Я поклонился ещё раз обоим и вышел.

Глава 3

Когда ребёнок с невероятно умными и холодными глазами вышел, Бертуччи поёжился.

– Наверно, так себя чувствуют на допросе в суде, – признался он.

Сеньор Франческо пожал плечами.

– Я предупреждал, что этот малыш рано или поздно уронит мир к своим ногам.

– Сегодня отец слышал во дворце, на приёме генуэзских послов у дожа, как тот рассказывал, что его сын сделал со своим врагом, – Бертуччи покачал головой, – он приказал расплавить золото и вылить его в рот одному из вассалов императора Священной римской империи, прямо у того на глазах.

Глаза у собеседника расширились, и он даже наклонился, чтобы лучше слышать.

– И ничего не сделал ему?

– Энрико закончил рассказ, к сожалению, на этой части, – признался Бертуччи, – но почему-то, зная его сына, ни у кого не повернулся язык сказать, что это наглая ложь. Как сказал отец, Дандоло ещё при этом усмехнулся и сказал, что попросил сына подумать, что можно сделать с поведением генуэзских мореплавателей, которые стали непонятно отчего последнее время выдвигать непомерные требования.

– Послов проняло? – засмеялся Франческо.

– Запугивать целый город шестилетним ребёнком было бы странно, если бы не все эти истории, которые возле него крутятся, словно мухи, – покачал в ответ тот головой, не понимая, как такое возможно.

– Если Витале предложит тебе поспорить на это – не соглашайся, – сразу предупредил его старший компаньон, – это его ещё больше раззадорит, и он опять что-нибудь придумает, отчего папа обрушит на его или наши головы ещё большие кары.

Мужчина посмотрел на него серьёзно.

– Вы так в нём уверены, дядя Франческо? Мне подчиняться ребёнку?

– Смотря, что ты хочешь, Бертуччи, – тот легко улыбнулся, – смотря, какие цели ты преследуешь.

– Вы знаете, что я хочу известности, славы! Хочу, чтобы передо мной все преклонялись в восхищении! – пылко воскликнул собеседник.

– Тогда, если веришь мне, держись этого ребёнка, – сеньор Франческо перестал улыбаться и серьёзно посмотрел на племянника, – даю тебе слово, что уже через семь дней ты забудешь все свои сомнения.

Бертуччи открыл рот, чтобы ответить, но в зал вошла Анна, пунцовая от стеснения.

– Дочь? – удивлённо повернулся к ней отец. – Я ведь попросил тебя пообедать без нас.

– Простите, отец, но я узнала, что сеньор Бертуччи обедает с вами, хотела его поприветствовать, – жар с её румяных щёк перешёл на шею.

– Добрый день, сеньорита Анна, – молодой мужчина легко поднялся и, приблизившись, галантно поцеловал протянутые пальцы. Девушка ещё сильнее опустила голову, не в силах высказать и слова.

– И всё же, дорогая, я вынужден настоять на своей просьбе, – в голосе любящего отца прозвучал металл, отчего Анна, извинившись, быстро ретировалась.

– Ещё одна проблема на мою голову, – проворчал он, когда молодая девушка вышла, – влюблённая дурочка, не видящая дальше своего носа.

– Простите, дядя, – искренне повинился Бертуччи, – я чувствую в происходящем и свою вину.

– Ты не виноват, – тяжело вздохнул тот, – и так по моей просьбе стал редко у нас появляться.

– А Витале? Он как воспринял разрыв помолвки? – задал интересовавший его вопрос мужчина.

– Мы с ним влюблены в одно и то же, – сеньор Франческо даже хрюкнул от подобного признания, – собственно говоря, поэтому так близко и сошлись. Нас в жизни интересует больше всего золото и серебро. Ничего более, Бертуччи.

– И всё же, несмотря на это, вы позвали меня, чтобы я смог потом повторить пройденный морской путь самостоятельно, без него? – тихо произнёс новый компаньон, – как это соотносится с вашими словами о хорошем отношении к нему? Ведь если он об этом узнает, у нас наверняка будут проблемы как минимум с доверием.

– А ты, мой дорогой, – в голосе главы дома Бадоэр снова зазвенел металл, – сделай так, чтобы у него и тени подозрения по этому поводу не возникло. Тем более что его жизни или богатству ничего не угрожает, нам нужен лишь маршрут, который он с большой долей вероятности откроет. И кто, если не ты, в состоянии его запомнить и повторить.

Собеседник недоверчиво покачал головой, но не стал перечить старшему товарищу.

***

29 апреля 1194 года от Р.Х., Венеция

Ополоснувшись после занятий с тренером по фехтованию, которого наняли мне родители, я, хватая со стола что-то похожее на пирог, помчался к себе, мимоходом вспомнив, что нужно предупредить родных о своём госте, который должен появиться с минуты на минуту. Стражу я предупредил об этом ещё утром.

– А да, – я вернулся обратно к завтракающим родителям, – скоро придёт мой новый компаньон, Бертуччи Контарини, позовите меня, пожалуйста.

Посчитав дело выполненным, я побежал к себе, и только грозный возглас отца:

– Витале! – загремевший мне вслед, заставил с тяжёлым вздохом вернуться обратно.

– Что? – я сделал вид, что не понимаю причин суровых взглядов, которыми был удостоен от обоих взрослых.

– Витале! – тут даже мама не выдержала. – Ты что, специально под крышу нашего дома собираешь всех врагов рода?

– Сегодня враг, завтра друг, – я пожал плечами, – не моя вина, что вы с ними рассорились. Не скажу за всё его семейство, не знаю, но Бертуччи мне показался вполне вменяемым.

– Он! Будущий глава дома Контарини! – громыхнул отец. – Нельзя просто так сделать вид, что ничего не происходит! Витале, будь серьёзен, не строй из себя ребёнка!

– Эй, вообще-то, я он и есть! – попытался возмутиться я, но моей шутки никто не оценил, а отец так и вообще потянулся почему-то за ремнём на поясе.

– Ладно, ну чего вы всполошились, – я подошёл ближе и упал на диван напротив них, – сеньор Франческо порекомендовал его, я сказал, что подумаю, ничего более.

– Тебя уже столько раз обманывали, а ты по-прежнему засовываешь голову в пасть к каждому проходящему мимо льву, – Энрико нахмурился, – они могут воспользоваться тобой и всё отнимут!

Я лукаво улыбнулся.