– Это возможно, но не сразу и не настолько быстро, чтобы я не успел заработать перед этим достаточно денег. К тому же на кого мне можно ещё опереться? Вести со мной дела напрямую мастера цехов не хотят, а у главы Бадоэр это лучше всего получается.

– Не говори потом, что мы тебя не предупреждали, – Энрико обнял жену, которая распереживалась и расплакалась от его слов.

– Так я надеюсь не на его порядочность, отец, – признался я, – а на жадность. А это чувство редко когда подводит меня в людях. Мы нужны друг другу, оба это прекрасно понимаем, и пока нас ведут общие интересы к обогащению, будем придерживаться определённых правил, а что будет дальше, видит только Всевышний.

Тут слуги доложили, что меня у ворот дожидается гость, и я, извинившись, побежал одеваться.

***

– Сеньор Бертуччи, – я склонил голову, забираясь в чужую лодку и укладывая рядом с бортом большой мешок с вещами.

– Сеньор Витале, – мужчина ответил мне тем же, с любопытством смотря за моими телодвижениями, – в Арсенал?

– Точнее, к новому поселению рядом с ним, – я забрался и устроился удобнее в паланкине напротив собеседника.

– Как родители восприняли моё появление у своего дворца? – осторожно поинтересовался он.

– Ожидаемо, – не стал откровенничать я, – но категоричного отказа вроде я не услышал.

Мы замолчали и так доплыли до нужного места, просто смотря по сторонам, стараясь не пересекаться взглядами. Прибыв же к охраняемому входу, мы прошли внутрь, где нас уже поджидал сеньор Франческо.

– Ну что, Витале, – сказал он, обводя руками мастерские, которые были почти закончены, – это всё в твоём распоряжении, можешь приступать.

– Тогда пойдём по очереди, – я поманил охранника, который тащил на себе мой мешок, и мы отправились сначала в плавильню. Хмурые мастера вместе с моими спутниками недоумённо наблюдали за тем, как, достав из закрытого мешка трое весов разных размеров, у которых одна чаша была пустая, а на второй намертво закреплён свинцовый груз, я показал на запасы руды, разложенной по типу металлов, и произнёс:

– Начинайте выплавлять металл, а когда будут готовы слитки, на этих, – я показал на самые большие весы, – взвешивайте медь, на этих, что чуть поменьше, цинк, а на тех, самых маленьких, свинец. Полученный металл складировать и передавать дальше кузнецам. Как закончите с нужным мне объёмом, приступайте дальше к выплавке железа, его потребуется много. Если будут вопросы, останавливайте производство и посылайте за мной. Всё ясно?

Взрослые перевели взгляд с меня на Франческо, тот поманил пальцем одного из своих людей и приказал оставаться тут и следить за выполнением моих распоряжений.

– Вечером весы у них забирать и прятать, – сказал уже я тому, кто тут оставался, – чтобы не испоганили. Днём следить за их использованием, так, чтобы с другой чаши не оторвали груз. Вот примерные нормы металлов, которые будут нужны.

Молодой человек, приняв от меня свиток, понятливо покачал головой.

Следующие были у нас кузнецы, которым я отдал чертежи металлических деталей, что потребуется для строительства, тут, к счастью, вопросов не было, и, оставив ещё одного контролирующего их работу, мы отправились дальше. Всё по моему расписанному заранее плану. Не зря всю эту неделю я пробыл на стапелях Арсенала, отвлекая всех от работы. Я сверял данные, имеющиеся у меня в голове, с нынешними технологиями, и уже в финальной своей стадии всё подгонял так, чтобы местные, технически могли всё осуществить. Так мы прошли все нужные участки, где я оставлял задания, и последними были два важнейших: сами кораблестроители и ткачи, шившие паруса.

Я протянул трём угрюмым взрослым первый чертёж, на котором был изображён в масштабе лишь корпус корабля с диаметральными плоскостями, мидель-шпангоутами, обводами и уровнем ватерлинии с общей длиной корпуса, только пока без обшивки. Это было уже на другом чертеже, который я собирался отдать им после завершения постройки основного корпуса.

Они внимательно осмотрели моё творчество, затем один из них произнёс:

– Это не галера и вообще слабо похоже на корабль.

– Мне плевать, – отмахнулся я, – размеры есть, задание есть, можете приступать.

Взрослые ожидаемо повернулись к моему сопровождающему.

– Сеньор Франческо, это слишком узкий и длинный корабль, он утонет, едва мы спустим его на воду. Зачем тратить на это деньги и время? Вы же сами потом будете недовольны нашей работой.

На что тот посмотрел на меня, словно спрашивая: «А ты точно уверен?». У меня подобной уверенности, конечно, не было, многое могло пойти не по плану, но не отступаться же теперь, когда столько подготовительной работы уже было проведено и столько денег потрачено.

– Если всё сделаете согласно чертежам, ничего вам не будет, даже если он и правда перевернётся, – ответил вместо него я, – за работу!

Оставив и тут соглядатая, мы наконец дошли до последней мастерской, нужной мне сегодня.

– Готово? – спросил я у недовольных взрослых, которых заставил сшить мне восемь комплектов латинских парусов для маленького шлюпа сеньора Бертуччи, на котором он обычно катал детей и жену.

– Да, сеньор, как вы и просили: шерстяные, шёлковые, льняные и хлопковые. Последние два материала с разной пропиткой, которую вы предоставили, – ответил он, давая приказ подмастерьям, которые стали выносить готовую продукцию.

– Шёлковые? – Бертуччи выпучил глаза. – Витале, ты с ума сошёл? Они стоят в сто раз больше моего шлюпа.

– Именно поэтому решил проверить, есть толк от них или нет, – проворчал я, поскольку и без него знал, сколько денег потратил на чрезвычайно дорогостоящую ткань, – не переживай, это мои траты.

Сеньор Франческо, более привыкший к моим закидонам, лишь пожал плечами.

– Грузите их на телегу и лодку, в ближайшее время мы очень много времени проведём в море, – хмыкнул я, показывая солдатам заняться погрузкой. Наследник дома Контарини лишь проводил всё это недоумённым взглядом.

– На этом я здесь закончил, сеньор Франческо, – я повернулся к компаньону, – завтра ещё зайдём к монахам и будем ожидать, что у всех получится. Думаю, мне придётся переехать на время сюда, есть готовый свободный дом из строящихся?

– Найдём, Витале, – кратко ответил он. – Бертуччи составит тебе компанию, чтобы тебе не пытались перечить.

Я перевёл взгляд на второго компаньона, и тот покорно кивнул.

– Ну, тогда ещё раз спасибо, сеньор Франческо, – поклонился я, – мы же отправляемся тестировать паруса.

– Завтра встречаемся здесь в это же время? – уточнил он.

– Да, всё верно.

***

Мы оба вымокли, устали, но до самого позднего вечера пробыли в море, возвращаясь в гавань Арсенала, только чтобы сменить следующий комплект парусов. Рабочие безропотно всё делали, вот только по глазам Бертуччи я видел, что он не понимает смысла.

– Ладно, спрашивайте уже, – сжалился я над взрослым, когда мы причалили к его личной пристани, закончив на сегодня.

– Зачем? – задал он единственный вопрос.

– Потому что я не знаю характеристик парусов из различной ткани, – ответил я, – а поскольку нам понадобятся для плавания целых два комплекта, не считая штормовых, я хочу быть твёрдо уверен в том, что выбор был сделан верно.

– Но все давно приняли льняные паруса как стандарт! – по-прежнему не понимал он. – Зачем тратить деньги на ещё что-то? Или ты и правда бы сделал себе шёлковые паруса?

– Ну, если бы они показали отличные характеристики, то почему нет? – я пожал плечами, вызвав у него лишь тяжёлый вздох.

– Стоимость корабля тебя вообще, что ли, не волнует?

– Бертуччи, именно поэтому я строю первый пробный корабль, проверяя все свои теории, – приоткрыл я часть тайны.

Его глаза полезли на лоб.

– Ты строишь пробный корабль, тратя огромные деньги?

Я спокойно кивнул в ответ.

– Нужно убедиться, что мои расчёты верны.

Он замотал головой.

– Ты безумен.

– А ты всегда можешь нас покинуть, – улыбнулся я, – пока ни в какие секреты ты не посвящён, выход для тебя свободен.

– А для дяди Франческо уже нет? – глядя исподлобья, спросил он, на что я, конечно же, не стал ничего отвечать.

Глава 4

На следующий день я отправил гонца к дому Бадоэр с сообщением об отмене встречи в Арсенале, поскольку и сегодня был занят тестированием парусных комплектов, поскольку за вчера смогли проверить чуть больше половины. Последним был мой самый перспективный образец: хлопковые паруса, несколько суток вымачивающиеся в льняном масле, а затем тщательно высушенные.

Я внимательно смотрел, как мы идём по ветру, как они ведут себя, и последним тестом вылил на них ведро воды, смотря, как большая её часть оказалась у нас на ногах. Переведя взгляд на ошарашенное лицо Бертуччи, я сказал:

– Ну вот, похоже, и нашли то, что нужно.

– Но как? – тихо выдохнул он, оставляя румпель и бросаясь к мачте, чтобы потрогать нынешний комплект.

– Ткань чем-то пропитана, – тут же сообразил он, – она более гладкая и маслянистая, чем у простого хлопка.

Я не стал ничего отвечать, лишь улыбнулся в ответ. Если бы он ещё знал, что сами мастера не знали, в чём конкретно они вымачивали паруса, поскольку масло доставили мне из другого места, думаю, у наследника дома Контарини возникло бы ещё больше вопросов. Уж не говоря о том, что я искал выходы на русских купцов, поскольку мне нужен был берёзовый дёготь в огромных количествах.

– На сегодня всё, сеньор Бертуччи, – я показал в сторону берега, – мне нужно будет проследить, чтобы все мои вещи перенесли в домик рядом с мастерскими.

– Мои уже доставлены, – уведомил меня он, – только зайду предупрежу жену.

– Тогда завтра встречаемся уже там, – согласился я.

***

Вся огромная, неповоротливая и неэффективная из-за моих перестраховок конструкция большого производства, кряхтя, скрипя, постоянно ломаясь и медленно раскачиваясь, всё же набирала обороты. Тому, кто ленился или сопротивлялся, тут же выписывали десять плетей, тот, кто трудился и предлагал улучшения, получал денежные премии, и такой неоднократно опробованный мной приём снова сработал. Все мастера вскоре зареклись спорить с ребёнком, словам которого потакали оба сопровождавших его взрослых, которые, не слушая ни слова из доводов уважаемых людей, лишь повторяли:

– Делайте, как он сказал.

Поэтому корабелы и остальные ремесленники плевались, морщились, но делали, сами не веря в то, что их труд не утонет при первом же спуске на воду. И вера эта крепла день ото дня, пока из соседних цехов Арсенала, где собирали обычные, приличные корабли, не привезли огромные сосны. Разметив которые для распила, ребёнок показал, куда и как их устанавливать в собирающийся корпус. Прикинув получавшуюся высоту мачт, все до одного мастера тут же бросились к сеньору Франческо, убеждая его, что корабль перевернётся уже на стапелях, как только две эти громадины будут установлены в корпус, да ещё потом на них будут наращены стеньги, и это не говоря про торчащий из носа кусок бревна непонятного предназначения. Тот тяжело вздохнул и, словно мантру, произнёс привычное словосочетание:

– Делайте, как он сказал.

И так было во всём. Если бы не два взрослых, которые меня везде сопровождали, отметая любые возражения деньгами или ударами плетей, этот проект я бы ни за что не потянул в одиночку. Мастера цехов, да и все вокруг просто сопротивлялись тому, чтобы сделать что-то, отличное от их привычного мировоззрения. Кузнецы бунтовали, не понимая, зачем делать латунные гвозди, если железные были им привычнее, парусных дел мастера затягивали работу, не понимая, зачем готовить столько верёвок и канатов, про корабелов я уже вообще молчу. Они, видимо, решили, что я демон во плоти, не зря отлучён от церкви лично Папой, и поэтому просто, скрипя зубами, работали, периодически огребая за отклонения от графика или нарушение пропорций моих рисунков.